должно быть, как раз середина ночи. Остается Африка — по времени плюс, но часа на три-четыре. До полудня точно не тянет. Значит, скорее всего, я где-то в Южной Америке. Интересно. Жаль, звёздного неба не увидишь — можно было бы сориентироваться точнее.
Я вышел из пещеры. Слева от входа был скалистый голый утёс и — ещё один водопад, более высокий и мощный, чем внутри пещеры. У его основания было кристально прозрачное озерцо.
Я подошёл к нему, нагнулся и осторожно потрогал воду. Тёплая! Удивительно. Такая чистая вода — и вдруг тёплая. Должно быть, водосброс тут очень большой, разная пакость не успевает задерживаться.
В любом другом водоёме тут, в тропиках, я бы не рисковал купаться. Но тут — ни рыбки, ни водоросли, всё как на ладони! Что мне могло угрожать? Да и грязь, в которой я измарался, пробираясь через узкий лаз, хотелось смыть поскорее. Она довольно неприятно пахла.
Отложив в сторону и замаскировав листьями комбез, я стянул трусы, после чего осторожно, но с огромным удовольствием, нырнул в тёплую воду.
Хотелось посидеть в воде подольше — но я помнил о том, что предстоит дорога обратно. Надо выбраться из подземелий, обхитрить тварь с огненными глазами. И желательно сделать это до того, как лейтенант проснётся.
Я ещё раз нырнул, потёр под водой грудь, вымывая грязь, налипшую на густую растительность, и в пару мощных гребков вернулся к берегу. Вынырнул. Убрал рукой воду с глаз. И упёрся взглядом в чёрный круг ствола какой-то незнакомой мне автоматической винтовки, чем-то напоминающей американскую М-16.
Хозяин винтовки — коренастый бородач в тропическом камуфляже — глядел на меня неодобрительно.
Я встал на дно, стараясь занять твёрдую позицию на скользких камнях, и медленно поднял руки.
— Михайло! — закричал бородач на чистом русском, — тут новорожденный!
От такого определения я поднял брови и удивлённо моргнул, но благоразумно промолчал.
Откуда-то сбоку послышались шаги, и на небольшую поляну у озера вышел Михайло. Светловолосый боевик, с короткой стрижкой и правильными чертами лица.
— О-о-о-о, да, нежданчик, брат, — ухмыльнулся он, двигаясь в нашу сторону.
Михайло подошёл ко мне. Глянул оценивающе. Потом сказал, обращаясь ко мне:
— Ну что, вылезай, пловец. Пойдём с нами, ты нам нужен.
Я медленно, стараясь не делать резких движений, опустил руки и выбрался на берег. Бородач в это время ловким приёмом заломил мне руку за спину. Тело опять сработало само, до того, как я обдумал ситуацию. Через секунду бородач лежал на земле. Моё колено придавило его челюсть, а правая рука зафиксировала руки за спиной. Я тянулся к винтовке, когда услышал:
— Ну всё, хорош, — сказал Михайло, явно снова обращаясь ко мне, — отпусти его. Руки за голову. Поднимайся, и без глупостей.
— Какого вы… — я хотел сказать что-то возмущённое и попросить забрать трусы с комбезом, но боевик перебил меня.
— Тихо, я сказал! — повторил Михайло, который тут явно был старшим по званию. Нацеленный на меня ствол винтовки был отличным аргументом, так что я решил благоразумно выполнить требования. Даже про трусы пришлось забыть.
Мы шли по джунглям. Ступать босиком, опасаясь в любой момент быть ужаленным какой-нибудь ядовитой пакостью, было таким себе удовольствием. Но спорить с конвоирами не было никакой возможности, не рискуя собственной жизнью. К тому же они не проявляли никакого беспокойства насчёт местной фауны. Может, этот участок леса безопасен, и они об этом знают? Хотелось бы в это верить…
Впрочем, шли мы не долго. Где-то через полчаса мы оказались в походном лагере, оборудованном по всем правилам военно-полевого искусства: с окопами, блиндажами, гнёздами дозорных и прочими прелестями.
Меня подвели к одной из палаток, где собралось человек десять. Они стояли кругом, в центре которого один из боевиков держал, прижимая голову к земле, какого-то парня, одетого в одни камуфлированные штаны. Мальчишка был совсем молодой. Младше Вани. Может, лет семнадцать. Худые рёбра натягивали загорелую кожу на угловатой спине, когда он дышал — быстро и прерывисто. «Блин, и как тебя занесло в боевики в таком возрасте? — с досадой подумал я, — не сиделось у мамкиной сиськи?»
Михайло убрал ствол винтовки от моей спины. Подошёл ко мне. Достал откуда-то из разгрузки внушительный нож и протянул мне.
— Держи, — сказал он, внимательно глядя мне в глаза, — он твой первый. Это — предатель. Нелюдь. Его нужно уничтожить. Докажи свою преданность нашему делу и перережь ему горло.
Нас учили скрывать свои мысли и чувства. И сейчас я использовал этот навык по полной, чтобы не выдать то, что я на самом деле подумал в этот момент. А то этот Михайло мог и не отдать мне нож в руки. Тогда как оружие мне было очень нужно.
— Есть, — я кивнул. Принял нож. Потом медленно опустился перед парнем на колени.
— Нет-нет-нет-нет… — шептал он, завороженно глядя на лезвие.
Я посмотрел на боевика, который его удерживал. Тот одобряюще улыбнулся и кивнул мне.
После этого я взял парня за волосы. Приставил нож к его горлу. Наклонился низко, к самому уху. И прошептал едва слышно: «Как освободишься — беги, и не останавливайся. Я найду тебя».
Потом резким движением я поднялся. Используя инерцию своего тела, всадил рукояткой ножа в основание черепа боевику, который держал мальчишку. Именно так: возня с лезвием могла вызвать непредсказуемые последствия: потоки крови, конвульсии. А так я точно знал, куда он упадёт без сознания — и ушёл с линии огня тогда, когда первый из окружающих место несостоявшейся казни начал реагировать, целя в меня.
Я схватил потерявшего сознание боевика и, прикрываясь им, как щитом, взял его винтовку. Конструкция хоть и была незнакомой — но разобраться, где предохранитель, труда не составило.
Парень, которого я освободил, так и сидел на месте, глядя на меня большими удивлёнными глазами. Странно, но теперь в них не было страха.
— Беги же!!! — крикнул я, пытаясь определить наиболее вероятную угрозу.
— Ладно, — спокойно сказал парень, поднимаясь и отряхиваясь, — Михайло, он наш.
— Да, Петька, согласен, — кивнул старший, — хотя у меня сомнения были. Взгляд у него… такой обычно у тех бывает.
— Взгляд
