попытаться и договориться за спиной строптивого сопляка, вздумавшего, что сможет переиграть вот уже два столетия выстраиваемую систему.
— Банк… нет, — бухнул Игорь Георгиевич.
Он не стал уточнять, что Роман Соколов от переговоров за спиной своего партнера отказался. Конечно, все это было обставлено крайне вежливо и прилично. Но эти полутона и едва читаемые намеки… поручителям Игоря Георгиевича явно дали понять, что попытки отжать у собственной крови столь выгодный проект не то чтобы не находят понимания, но… отдают чем-то не совсем достойным. Будь это сказано чуть более прямо, получился бы классический «казус бэлли». Ну а так… ему просто намекнули, что нынешний контрагент в лице Павла Анатольевича всех вполне устраивает. Смысла связываться с главой банковского дома не было. На этом уровне ему совершенно точно зададут неудобные вопросы. А репутация она ведь так и рушится: тут сомнение, здесь шепоток и тонкие ручейки слухов превращаются в полноценную реку «есть мнение». А это очень нехорошо…
Юрист уточнять не стал. Не его дело рулить большой политикой. Рамки поставлены — значит, играть нужно в возможном поле. И все.
— В таком случае, — тут же подобрался Даниил Александрович. — У нас два варианта: имперский суд, либо мировое соглашение.
Глава поморщился. Первый вариант он… рассматривал. Но пока без особого восторга. Опять же, репутация. Однако ради того, чтобы «загнать» столь прибыльный проект под управления клана он был готов и рискнуть. Да, Совет будет недоволен репутационными имиджевыми потерями. Однако успех искупит… нет, не все. Но многое.
— Перспективы, — коротко бросил мужчина.
— В суде, — на краткий, едва заметный миг крючкотвор задумался. — Семьдесят пять процентов.
Игорь Георгиевич приподнял бровь. Раздраженно.
— Да, клан может претендовать на предприятие, — тут же зачастил юрист. — Но тут все зависит от мнения коллегии. Вполне возможен отказ. Однако одному молодому человеку…
Крючкотвор хоть и был в клане личностью заметной, но прекрасно помнил, что его фамилия не Волконский. Так что с эмоциями и оценками в адрес членов семьи нужно быть оооочень осторожным.
— … Вряд ли по силам тягаться со всей юридической службой клана. Мы будем лучше подготовлены и приведем больше аргументов в пользу нашей позиции. Так что…
— Что там по договору? — раздраженно бросил глава.
Естественно, он считал, что одиночке… или даже парочке, никогда не потягаться с целым кланом в мощи и влиянии. Вот только пока Павлу Анатольевичу удавалось избежать капканов, а его сестричка умудрялась принимать активное участие в работе над проектом и он ничего не мог с этим поделать. Вернее, конечно, мог. Влияния у него хватило бы на кучу вариантов воздействия. Вот только как-то так выходило, что каждый из них получал ярлык «плохой» либо «еще хуже» по возможным последствиям.
— Мирное соглашение предусматривает отказ от судебного разбирательства взамен на контрольный пакет акций, — тут же откликнулся крючкотвор. — Тут шансы несколько выше…
Мужчина замолк на миг, словно собираясь что-то добавить.
— Говори.
— Думаю, что тот процент, что вы обещали на Совете, будет… не слишком интересен молодым людям, — таки закончил юрист.
Игорь Георгиевич поморщился, отвернувшись от побелевшей физиономии юриста. Остальные спецы, собравшиеся в кабинете, застыли статуями, боясь даже дышать. Никому не хотелось, чтобы в миг тяжких раздумий немилосердный взгляд главы упал именно на него.
Однако Председателя правления волновали совсем другими мысли. Он и сам прекрасно понимал, что тогда на Совете явно махнул лишку, распределяя проценты и паи. И это понимали все. Более того, уже даже среди родичей пошли пока еще осторожные, но уже вполне оформленные разговоры в смысле «я бы в таком случае и сам не отдал».
— Сколько вы предлагаете? — вновь изволил обратить свой взор на крючкотвора владыка.
Тот, сжавшись словно перед прыжком в бассейн с ледяной водой, скороговоркой выпалил:
— Не менее двадцати пяти процентов! По двенадцать с половиной каждому…
Это были… Вполне себе приемлемые цифры. И адекватные.
— Готовьте документы, — бросил, на всякий случай, недовольно (чтоб боялись больше да шевелились быстрее!) глава. — Даниил Андреевич, переговоры поведешь именно ты. Для усиления делегации выделю тебе Сергея Анатольевича и… Две тактических группы.
Юрист вновь затряс головой. Только в этот раз глаза его беспорядочно бегали по помещению, а бледность лица невозможно было не заметить. ТАКИЕ переговоры с одним, пусть и временно пребывавшем в немилости, а все же Волконским, вовсе не были пределом его мечтаний! Однако подчиненное положение никак не давало ему возможности увильнуть от незавидной роли.
— Все сделаю, господин, — прошептал он и склонился в глубоком поклоне, демонстрируя замечательную при его комплекции мобильность тазобедренных суставов и гибкость позвоночника.
— Я на тебя рассчитываю, — вальяжно бросил Игорь Георгиевич и покинул кабинет.
Тишина, после его ухода, не спадала целую минуту. С десяток спецов ждали, когда их начальник соизволит разогнуться. А тот все продолжал смотреть пустым взглядом в пол.
— Песец… — выдохнул кто-то.
Короткое слово прозвучало иглой, протыкающей воздушный шарик. Тут же выпрямился Даниил Андреевич, порадовав подчиненных крупными каплями пота на белом лице.
— Кто сказал? — негромко спросил он.
Дружным и слитным движением юристы отшагнули от одного из своих коллег, замеревшего соляным столбом.
— Петров, на тебе аргументация, Ирина Ильнишна, извольте подготовить…
Сколь бы не был напуган мужчина, но он оставался профессионалом. Иной человек его место занять не смог. А потому, получив прямой приказ, он тут же принялся за дело, готовя «орудия» для одной из сторон междоусобной клановой войны. Пока лишь юридической. Но в истории Волконских, да и не только их, бывало всякое.
* * *
Рамки и обстоятельства. Они есть для каждого. Иногда они сжимаются настолько, что единственный вариант — бежать. Как можно быстрее. Даже когда кажется, что сил уже нет.
И для Павла такой момент настал. Было тяжело. На плечи давил вес тяжелого рюкзака и размещенного в транспортной системе груза.
— Быстрее, — повторял он себе в который раз зная, что рамки с каждой секундой сжимаются все сильнее.
Сил не осталось уже давно. Равно как и мыслей. Все они покинули юношу уже много километров назад этой безумной гонки.
— Еще быстрее, — едва слышно выдохнул он.
Но некому было ответить. Он бежал один. Побросав все: парашют, одну из фляг с водой и часть снаряжения.
Цель. Он давно уже о ней не думал. Просто знал, что она есть. Где-то впереди. И до нее осталось совсем чуть-чуть.
