— Подъем, доходяги! Быстро! Быстро! Ходу отсюда! — Кондор принялся раздавать пинки, подгоняя отряд.
Таран затрусил вперед, взбаламутив стоячую воду на путях. И снова туннель. Путники бежали, ритмично пыхтя сквозь фильтры противогазов. Мимо проплывали бесконечные ряды тюбингов. Дым безмятежно пыхтел папиросой. Заметив взгляд Глеба, мутант весело подмигнул:
— Не переживайте, Глеб, прорвемся. Напарник ваш — голова! Хитро придумал с тележкой!
— Геннадий, а вы почему противогаз не надеваете? — отважился на диалог мальчик.
Мутант выпустил облако дыма, ухмыльнулся.
— А ты, малой, попробуй найти такой намордник, чтоб на эту рожу налез, — встрял Ксива.
Сталкеры заржали.
— Да и поздно ему предохраняться, — хмыкнул Бельгиец. — Все, что мог, наш Крокодил Гена уже подцепил. Даром, что ли, такой зеленый…
Новый взрыв хохота. Напряжение, висевшее в воздухе, улетучивалось с каждым новым шагом, отдалявшим путников от «Автово».
— Вам, Бельгиец, катастрофически не хватает такта! — Дым затушил папиросу о шлем приятеля.
— А почему Бельгиец? — поинтересовался Глеб.
Боец вместо ответа гордо вытащил свою винтовку, подставляя под луч фонаря.
— Это FN F2000, бельгийская, — шепнул Ксива. — По ходу, единственная на все метро.
— Разговорчики! — оборвал Кондор. — Ну-ка тормознули все.
Отряд остановился. Кондор вытащил дозиметр, медленно обошел каждого, замеряя фон.
— Терпимо. Пронесло на этот раз. Таран, слышал что про «Ленинский»?
— Внизу не был. А сверху выход закупорен. Там здоровенный кусок проспекта просел. Подземный переход завален. До «Ветеранов» идти тоже смысла не вижу. Глубина залегания обеих станций — метров восемь-девять. Зафонит снова — не обойдем. Наверх надо.
— Как?
— После «Автово» съезд в наземное депо.
— Возвращаться придется. К развилке.
— Не придется. Мы уже идем по нужному туннелю. Впереди — выход.
Кондор еле слышно выругался. Поглядел на Тарана исподлобья.
— А ты хитрый, черт. Веди.
Отряд двинулся за Тараном. Глеба что-то сладко щекотнуло: он снова увидит дневной свет! А в компании вооруженных до зубов сталкеров он чувствовал себя почти в безопасности. Интересно, что бы сказал отец, если б увидел своего сына разгуливающим по поверхности среди бравых вояк? Глеб шел и улыбался своим мыслям… благо в темноте этого никто не видел.
Спустя некоторое время сталкеры осторожно подобрались к выходу. Туннель здесь обрывался, а рельсы тянулись дальше — к депо. Клочок пасмурного неба в проеме заставил сердце Глеба забиться чаще. Поверхность… Совсем рядом. Такая манящая, но опасная и обманчивая. Об этом напоминали кости и клочки шкур, тут и там валяющиеся на земле.
Краем глаза мальчик заметил, как метнулся вперед Таран, сбивая с ног Бельгийца. Грубая подсечка — и оба повалились на землю.
— Да ты чего, старый, совсем умом тро…
— НЕ ШЕВЕЛИСЬ!
Они замерли у самой границы выхода. Только сейчас Глеб заметил некую прозрачную субстанцию, свисающую с бетонного козырька арки. Словно кто-то развесил шаль из тончайшей пряжи. Бесплотная простыня еле покачивалась на ветру, краями почти касаясь распластавшихся на путях сталкеров. Дождавшись момента, когда субстанцию качнуло назад, Таран резко оттолкнулся от шпалы и выдернул за собой бойца. Загадочный «занавес» запоздало потянулся следом, но быстро опал.
— Эта штуковина живая, что ли? — Бельгиец брезгливо поморщился, адреналин запоздало заиграл в крови. — Это вообще что за ерунда такая!
Таран оглянулся по сторонам. Подобрал у стены полуразложившийся трупик крысы и кинул вперед. Тушка, казалось бы, беспрепятственно вылетела наружу, однако «полотно», сорвавшись с козырька, молниеносно опутало добычу, плотно свернувшись вокруг в несколько слоев.
— Можно идти, — буркнул проводник, бросив взгляд на Кондора.
Тот молча кивнул. Путники вышли на поверхность, и тут же с отрядом произошла мгновенная трансформация. Бойцы подобрались, достали оружие и грамотно распределились вокруг, разобрав сектора обзора. Шутки прекратились. Разговорчики утихли.
Только тишина и предельная концентрация.
Глеб покосился на мнущегося рядом Ишкария. Сектанту явно было не по себе. Он затравленно озирался, все время поправляя намордник противогаза.
Таран постоял с минуту, словно прислушиваясь к внутреннему голосу, и вдруг уверенной рысцой двинулся вперед. Остальные последовали за ним. С территории депо ушли прямо через высокий бетонный забор, поочередно подсаживая друг друга. Метрах в ста левее в стене виднелся широкий пролом — может, пробраться через него? Но у Глебова наставника была своя, одному ему понятная логика. Не останавливаясь ни на секунду, Таран погнал отряд дальше — мимо большой открытой площадки, заваленной сгнившими остовами грузовых фур, мимо какого-то циклопического сооружения с обрушенной крышей, дальше и дальше — пока глазам мальчика не открылось воистину завораживающее зрелище. Огромный вытянутый пустырь, бесконечная, уходящая вдаль проплешина между домами с одной стороны и стеной деревьев-исполинов — с другой.
— Проспект Стачек? — подал голос Кондор. — Запалимся на открытой местности. Дворами надо идти.
— Здесь волколаков полно, — бросил Таран на ходу. — Во дворах обложат со всех сторон, и вся недолга. А на проспект сунутся — пуганем. Стволов много.
Сталкеры, сосредоточенно сопя, трусили по асфальтовому крошеву вдоль вросших в землю автомобилей, покосившихся рекламных щитов и оборванных линий электропередачи. О былом могуществе людей теперь напоминали лишь заброшенные, унылые высотки. Среди замысловатых следов неизвестных животных, куч экскрементов и буйной растительности остовы построек смотрелись неуместно и неестественно. Глебу все никак не удавалось поверить, что когда-то здесь безраздельно властвовал человек. И уж тем более сложно было представить, что водоемы были такими чистыми, что в них можно было купаться, а в городских парках вместо безжалостных хищных тварей прогуливались влюбленные парочки… А может, все брехал Палыч?
Впереди показалось заросшее густым колючим кустарником поле, к которому сходилось сразу несколько просторных асфальтовых дорог.
— Кронштадтская площадь, между прочим. — Кондор сверился с картой. — Добрый знак! Так, глядишь, и до самого Кронштадта доковыляем.
— Не накличь беду, командир, — отозвался седой Шаман.
Проходя мимо покореженной коробки «Максидома», сталкер по кличке Окунь притормозил:
— Это… Разведать бы, раз мимо проходим. Там, небось, осталось, чем поживиться…
