Постепенно с востока начинало светлеть. Старательно отгонял дрему, под самый рассвет все же закемарил, проснулся, испуганно - нет, все так же. Солнце уже первыми лучами цепляло самый верх тумана - и рассеянный свет стал заполнять балку - впрочем, туман осел до земли и видимости от солнца не прибавилось, даже, пожалуй, наоборот. Снова послышался тот самый звук, снова какой-то шорох... Блин, сами не спали и людЯм не давали, гады... Хоть бы постреляли ночью, все не так обидно было бы.
Уже совсем злющий и невыспавшийся, скорчившись под плащ-палаткой, я упрямо целился в сторону, откуда доносились звуки. Туман на глазах таял, его тянуло в сторону слоями - подул слабенький утренний ветерок. Так, сейчас... Спохватившись, расстегнул подсумок с обоймами, достал одну и зажал в зубах. Потом даже кобуру револьвера расстегнул. Это ж не автомат, всего пять патрон в магазине, да еще затвор дергать. Так что лучше заранее подготовиться. Ну, вот, еще немного, ну...
Есть!
Вижу цель. Ну, а теперь собственно - если не выстрелили первыми - Бог им судья... если что. Но и мне торопиться не стоит - чего зря воевать, если уж всю ночь мирно рядом просидели. Туман уже совсем снесло и развеяло, и я присмотрелся внимательнее... что-то мне...
Пригнувшись скорее уже на автомате, чем по надобности - перебежал чуть вперед, присел за кустами, не забывая, впрочем, озираться. Потом еще одна перебежка... а дальше пошел хоть и осторожно, но уже в рост. Вот уж точно, как в том стихе у Пушкина - 'Вы представьте Вани злость'. Это ж надо - всю ночь не спал. Подошел ближе, остановился, опершись на винтовку, зевнул аж до хруста.
- Ну, товарищ, и какого хрена? Другого места не нашли?
Конечно, это было несколько несправедливо - место-то нашел явно я, а товарищ тут пребывал еще до. Но - он ничего мне не ответил. Он вообще был неразговорчив, что не удивляло. Мертвые - они не болтливые.
Классическая картина маслом - павший воин у ног боевого коня. И вот эта-то скотина, всю ночь чем-то и позванивала - конь, разумеется, воин ничем позванивать уже не мог. Словно подтверждая мои слова, это рыжее животное, фыркнуло, кося дико глазом, и перетопнулось, издав сбруей тот самый звук.
-Тьфу, бля... - сплюнул со злости, и пошел к телеге. Вот гадость-то! Полночи караулил, не спал... Ясно, что лучше недобдеть, но был бы жив - убил бы, гада. Главное - такой кайф от ужина поломал. Ему-то все равно, а мне теперь главное челюсть не вывернуть от зевоты. И продрог весь.
Первым делом снова полез нарубить сухих веток - на свету оказалось гораздо проще, но попутно еще раз подивился, насколько плотно и густо растет кустарник. Из такого, наверное, навроде как у нас из шиповника, изгороди живые хорошо растить. Чуть разрастется - так и кошка не пролезет, не то что человек или собака. Набрав топлива, растопил самовар. Не дожидаясь пока согреется, плеснул в кружку из того самого овального бочонка, принюхался, попробовал - о, отличный портвешок! С горячим чаем самое то. Впрочем, и до чая кружка вполне будет впору - налил пополнее, махнул кружкой в сторону соседей - мол, ваше здоровье и мягкого лежания, соответственно... сволочи. Главное, ему-то все равно, а лошадь вообще скотина - а я тут весь невыспавшийся. А если война?
Очень хотелось прибить кого-нибудь. Самовар все не закипал, в отличие от меня - и, чтобы не пристрелить несчастный, ни в чем не повинный водогрей, я взбежал на бровку балки, осмотреться. Ну, собственно, ничего такого удивительно-неожиданного. То же, что и ночью, только в красках. Разве чуть поодаль какие-то развалины, но совсем старые. Глянул вниз - нет, не кипит, струйки пара не видать - и пробежался, ради сугрева, к развалинам. Издалека они казались гораздо презентабельнее - а вблизи оказались просто пологими кучами камня, поросшего травой и каким-то вьющимся кустарником. Но это точно были развалины - правильной продолговатой формы возвышения, метров сорок длиной и около десяти шириной, расположенные параллельно друг другу, шесть штук. Да и торчат местами пусть и обкатанные ветром, но узнаваемые каменные плиты. Присев, правда, немного удивился. Это были не камни - а самый натуральный железобетон. Только очень, очень старый - тонкая арматура буквально изошла в ржавчину, бетон изъеден и похож на губку. Чорт, мне казалось, что железобетон начали применять только где-то на границе девятнадцатого и двадцатого веков, хотя просто бетон, рассказывали, еще египтяне в пирамидах использовали. Хотя - я вовсе не специалист... а может, и специалисты не все знают. Одно точно - это железобетон, и этим развалинам дохренищамного лет. Загадка истории, ага. Ну и чорт с ней. Не историк я. Обошел следующую кучу - да, точно - железобетон! Эка штука...
В третьей куче увидел еще одного местного - нахохлившись, в углублении под кустом, у края развалин, сидел здоровенный, толстый филин.
- А, так это ты, сцуко, мне тоже спать не давал - я положил руку на кобуру - пристрелю и сварю, как индюка!
Филин открыл оранжевый глаз, тупо посмотрел перед собой, встряхнулся, и снова закрыл глаз. Револьвер я достал, но стрелять не стал. Жалко стало. Не филина, конечно, а патрона. Еды у меня полно, а патронов всегда мало, да и шуметь незачем. Тут, выходит, один хищник спас другого - хоть садись лепить аллегорию - Жаба, спасающая Филина. М-да, 'церетелише-шайсе-лепкен'... Живи ужо, пернатое - я не столько сытый, сколько жадный.
Обернулся на сиплый свист и дребезжащее позвякивание - ага, вскипел! Язычок на крышке самовара подбрасывало струей пара из отверстия, им прикрываемого, и он подскакивал и снова падал, брякая о крышку. Пробежался обратно, мимо соседей, с размаху хлопнув по крупу рыжую лошадь, на что та только фыркнула.
Эх, горячий чай с портвейном - отличное дело. Да с хлебом, с салом и отыскавшейся в телеге луковицей - самое оно поутру. Хорошо бы конечно, чтобы кто-нибудь подал яичницу с беконом и бутерброд с сыром - но 'чого нема - того нема'. Ну и ладно. Уже вполне согрелся, да и от солнышка тепло стало. Ну, поели - пора и баиньки. Только, пожалуй, надо перебраться чуть подальше от дороги, по балочке. Забросал в телегу все барахло, запряг Зорьку, и поехали - недалеко, за убитого метров триста, почти сразу на уровне, где дальние развалины на бровке. Тут ежевика разрослась по всему дну, буквально перегородив балку, так что дальше все равно не проехать - тут только танк и прошел бы. С третьего захода все же 'притер' телегу почти к самым кустам - и, распрягши снова лошадь, устроился спать между телегой и зарослями - так все же как-то спокойнее. Проверил перед сном оружие, причем подумал, что тут неплохо и побольше стволов иметь под рукой - зарядил и положил под тряпку поблизь от себя один из бульдогов. Прикрылся пледом и вырубился практически мгновенно, и спал без снов, как убитый.
