У третьего КПП меня уже поджидал замученный службой альфовец с блеклыми лейтенантскими звездами, вшитыми на выпускном нагрудном клапане кармана разгрузки. На черном от недосыпа и гари лице выделялись внимательные голубые глаза, тоже красные как у кролика. Вся экипировка его носила следы ночного боя: грязный комбез, пустые магазины небрежно торчат из боковых подсумков на поясе. Маска с респиратором сдвинута вниз и болтается на шее. Привычно козырнув, бегло просмотрев документы на оружие и внутренний пропуск на территорию отряда, парень указал в сторону подвод, выстроившихся вдоль обочины у шлагбаума.
– Старшим конвойной группы идет младший сержант Гуревич, с ним трое контрактников, вы четвертый. Метеосводка плохая, грозовой фронт идет из центра Зоны на юго-восток.
– Тропу может перекрыть?
Лейтенант только неопределенно пожал плечами, вопрос был неуместный. Хотя не спросить тоже было не слишком вежливо.
– Пока трудно сказать. Разведка надыбала несколько укрытий через два десятка километров, потом еще одно местечко будет, но расстояние сами знаете – фигня. Гуревич поведет, он только позавчера с Кордона. Ровной дороги, Антон Константиныч!
– А тебе быстрее отстоять. Бывай, служба.
В новых условиях, когда единственной тягловой силой оставались только лошади, в «Альфе» приспособили под транспорт обычные крытые прицепы от автомобилей. Два таких фургона с узкими прорезями бойниц по бортам теперь стояли, готовые к отправке. Груза не было видно, но, судя по осадке колес, снятых с легковых машин, везли нечто тяжелое. У первого фургона стоял альфовец в обычном полевом комбезе с ручным пулеметом на ремне, заброшенном на плечо. Он что-то объяснял мужику неопределенного возраста, сидящему на облучке. Немного поодаль кучковались мои коллеги по работе – трое старателей, по виду из вольных бродяг. Среди них выделялся высокий мужик, одетый в форменный альфовский комбез без знаков различия. На хитрой ременной петле, почти у пояса, у него висела гладкоствольная «сайга» со смоткой из двух коробчатых магазинов. Все лицо, почти до самых глаз, покрывала густая черная борода. Двое других одеты неброско: самопальные комбезы типа «сокол», которые шьют на Кордоне и продают всем, кто пожелает, пригнанные и прилично поношенные. У того, что чуть постарше и выше ростом, – обычный АКСУ, «чебурашка»[9] с длинным пулеметным магазином на сорок патронов. Самый маленький из всей троицы вообще был с двуствольным ружьем и широким поясом-патронташем, опущенным на ковбойский манер – к бедрам. Но все трое новичками не выглядели, это было заметно по манере, с которой они держали оружие, и самое главное – никто из них не вертел головой, как это делают все вновь прибывшие первое время.
Я подошел и представился.
За всех ответил именно бородач, видимо, первое предчувствие было верным и это бригадир.
– Я Семен, это Стах и Анджей, или просто Джей. Ты как, ходил уже по душегубке-то?
– Приятно. Я Антон. Ходил, но всего пару раз. Претензий на командирство у меня нет, мужики. Покажите место в строю и скажите, что делать.
Бородатый Семен одобрительно кивнул и, усмехаясь в бороду, стал объяснять. Все оказалось довольно просто и толково.
– Начальник наш, Гурей то бишь, мужчина военный, весь насквозь правильный…
В разговор вклинился Стах, счастливый обладатель «чебурашки» и хриплого, прокуренного баса:
– Потому как молодой да зеленый!..
Но его тут же окоротил Семен, все время поглядывавший на сержанта, который уже закончил терки с водителем кобылы и неторопливо шел в нашу сторону:
– Цыц! Ты-то больно заматерел, проходчик глубин! А ты, мил человек, пойдешь вместе с Анджеем. Замыкающим то есть. Гурей у нас строгий и весь из себя главный, но водила тут я. И места тоже я определяю.
– Мне без разницы, где идти, главное, на Кордон попасть.
– Добро. Не сомневайся, дойдем.
Бородач снова одобрительно кивнул, и мы пожали друг другу руки в знак того, что консенсус достигнут. Ладонь у проводника была крепкая, шершавая от трещин и мозолей. Подошел Гуревич и, узнав меня, тоже поздоровался, чем вызвал удивленный взгляд Семена и остальных. Узнав, что я уже занял место в группе, сержант махнул рукой караульному у ворот, и шлагбаум медленно пополз вверх. Семен со Стахом пошли вперед, сержант забрался на облучок переднего фургона. Мы с молчаливым Анджеем пошли слева по ходу движения обоза, возле второго крытого жестью фургона. Вдали, на севере, отдаленно рокотал гром, привычно уже перебегали меж облаками грозовые зарницы. Дорога обещала быть долгой.
Первые сутки в пути прошли относительно спокойно. Агрессивной живности в этих местах существенно поубавилось, за все время нам попалось лишь две стайки диких слепых собак, быстро ретировавшихся, как только они почуяли вооруженных людей. К вечеру погода испортилась, пошел дождь со снегом. Я все так же шел в хвосте, иногда поглядывая по сторонам. Тропа пролегала по остаткам старой разбитой дороги, почти сплошь развалившейся на куски бетонных плит с густо пробивавшейся между ними травой. Пожухлые жесткие кусты сливались с плитками почти полностью, отчего иногда приходилось останавливаться, чтобы снова найти дорогу. Около восьми часов вечера, когда сумерки сгустились и разглядеть что-то впереди без приборов ночного видения стало невозможно, Семен скомандовал привал, и я понял, что настоящая дорога начинается только теперь.
Он подошел к нам с Джеем и поинтересовался без всякого перехода:
– Видел что-нибудь необычное?
Я действительно ощущал некое присутствие, но никаких видимых следов опасности не замечал. В Зоне нет привычных примет, все меняется очень непредсказуемо. И то, что кажется опасным прямо сейчас, вполне может оказаться лишь безобидной странностью.
– Две стайки бродячих собак в расчет можно не брать. Одна точно до сих пор идет за нами, но ничего серьезного, просто рассчитывают поживиться объедками или трупом одного из нас.
Водила только усмехнулся и, взяв в горсть бороду, внимательно обвел глазами невысокие холмы где-то у меня за спиной. Поза его была расслабленной, никаких видимых признаков беспокойства я не заметил.
– С собачками это ты ловко заметил! Верно, идут за нами, но скоро отстанут. На ночлег останавливаться не будем.
– Как пойдем с грузом по темноте? Не сбиться бы с дороги.
Семен снова понимающе улыбнулся и махнул ладонью куда-то вперед. Там поднимались невысокие, поросшие чахлым леском холмы. Они тянулись вдоль узкой тропинки почти до самого горизонта.
– Тут дорога пока безопасная, текучей земли еще нет. Мы вешки ставим, их только в «ночник» углядеть можно. Фургоны в повод возьмем да и двинемся, помолясь. Накинь шлем да респиратор, сейчас буря нас догонит, будет кисло.
