Я поймал его за уши и как следует дернул.
Егор заорал. Все, значит, в порядке. Конечно, может, у него там внутри оторвалось что-нибудь, но это после.
Занялся Алисой. Тут ножом прижигать нельзя, не хотелось, поэтому я стал просто растирать уши. Потеряла сознание, переохладилась, может и не очнуться. Надо согреть.
Егор поднялся на ноги.
— Огонь разведи! — приказал я.
— Из чего?
— Из елок. Поищи, нужен костер с ровным жаром, лучше три штуки вокруг, ты знаешь.
Егор принялся рубить пластиковые елки. В жизни не видел ничего глупее — рубку пластиковых елок Хотя похоже, что горят они неплохо, мне хотелось подумать — зачем их вообще используют, наверное, для красоты, наверное, ими топят праздничные печи, но времени на это не оставалось. Заняться Алисой. Кожаная куртка задеревенела, снималась с хрустом, ее бы молотком отстучать… Разрезал подмышками, содрал. Под курткой оказался полосатый свитер, не знаю, где Алиса его раздобыла, мне понравился, с высоким горлом, сразу видно, что теплый. Девчонки в одежде разбираются, этого не отнять. Одежды-то уже толком не осталось, а они в ней разбираются… Наверное, это природа.
Свитер сухой, снимать смысла нет, я подхватил Алису на руки, нечего на холодном полу валяться. Хорошо бы сейчас бумаги. Старый мир был богат бумагой, мы попали в часть старого мира, надо поискать вокруг.
— Егор! — позвал я.
Егор отстал от елок, повернулся.
— Сделай факел из елки, — приказал я.
Егор принялся вертеть факел.
Я продолжал держать Алису. Она была не очень тяжелая, но я в последнее время изрядно ослаб, не очень удачный выдался год, не очень удачная выдалась жизнь. Наверное, долго я ее не смогу удержать. Минут пять еще.
— Давай скорее! — попросил я.
Егор намотал факел, поджег, протянул мне. Я перекинул Алису на плечо, взял огонь.
— За мной.
— А костры? А елки?!
— Прихвати пару штук.
Я двинулся вперед, раздвигая темноту факелом.
Это оказался совсем не стадион. Не знаю, для чего это предназначалось, для общих собраний, скорее всего. Слишком много пространства. А предметов мало. А те, что есть, непонятно к чему предназначаются. Никакой бумаги. Скорее всего, тут уже побывали, все полезное давно вынесли, осталось барахло. Гитары. Швейные машины, я не знал, как именно они выглядят, но так было написано, и еще написано, что они хорошие, шьют в два стежка. Керамическая плитка. Ванны. Видимо, все-таки не общественный центр, магазин. Наверное, строительный, или что-то в этом роде. Тачки, насосы, лопаты. Здесь было полным-полно лопат, причем всяких — больших, маленьких, ломов, цепей — целый отдел посвящался цепям — зачем раньше столько цепей требовалось? Ничего из всего этого не подходило. Алису требовалось срочно согреть. Немедленно.
— Может, ее растереть? — спросил Егор.
Сзади грохнуло, в спину ударил холод. Снег, скопившийся вокруг дыры, провалился внутрь, вовремя убрались.
— Растереть! Спирт же еще остался…
— Поздно растирать. Ей сейчас нужна вода горячая.
— А если его выпить? — Егор потрогал горло. — От спирта ведь тоже тепло становится.
— Нельзя, сердце может не выдержать. Сюда. Ох ты…
Это был отдел холодильников. Они стояли рядами, как белые, хорошо почищенные зубы, я свернул к ним, холодильники — то, что надо. Алису положил на подвернувшийся стол, велел Егору караулить, чтобы не навернулась, и осторожно потирать ей уши.
— Зачем нам холодильники? — глупо спросил Егор. — И так холодно…
Я не ответил, выбрал самый большой, в полтора человеческих роста, широкий, похожий на корабль. Уронил. Холодильник грохнул. Я, напрягшись, перевернул его, открыл и принялся выдирать потроха — решетки, стекла, полки.
— Что ты делаешь? — Егор теребил Алисе уши. — Ты что, ее еще сильнее заморозить хочешь?
Холодильники не так просты, как всем кажется, этому меня еще Гомер научил. Однажды нам повезло, еще там, в Рыбинске, мы наткнулись на хранилище холодильников. Скорее кладбище. Множество, три старых ангара заполнены. Никто бы и внимания не обратил — ну, холодильники, и что? Но Гомер был человеком искушенным. И в ту зиму мы горя не знали — перетащили в нашу нору холодильники и спали в них. Оказалось, что вопреки названию в холодильниках очень даже тепло, они не только холод могут внутри удерживать, но и жар. Нагреваешь перед сном четыре, а лучше шесть бутылок с водой, укладываешь их в шкаф, залезаешь сам, закрываешь крышку — и спишь. Главное, не пережать дырки для воздуха. Тепло, сухо, тихо, одним словом, удобно. Мы бы и следующую зиму в этих гробах… то есть в холодильниках проспали, однако в них завелась плесень, а в самом хранилище потолок обвалился, все раздавило.
Я приблизился к Алисе. Нет, в себя не пришла, плохо.
— Может ее тоже? — кивнул Егор. — Ножичком прижжем? Не щеку, руку…
Я ущипнул Алису за мочку уха. Не ущипнул, скрутил, смял, сильно, стараясь не оторвать. Открыла глаза.
— Слышишь меня?! — спросил.
Алиса моргнула.
— Еще немного потерпи. Сейчас согреешься.
Мне тоже не мешало бы согреться, пальцы почти одеревенели, сунуть бы в огонь, ладно…
Я подхватил Алису, перенес ее к холодильнику, бережно сгрузил внутрь.
— Не думала, что он будет белым, — прошептала Алиса. — Рыбинск, ты теперь мой герой…
Я захлопнул крышку.
— Через каждые две минуты приоткрывай! — велел Егору. — А то задохнется. Понял?
— Да, конечно. А ты…
— Я за топливом.
Факел догорал. Я свернул другой, из ножки стула и длинной тряпки, свисающей с потолка. Холодильники новые. То есть тогда они были новые, а у всех новых вещей имелась упаковка, просто так люди ничего не хранили. Я не ошибся. В конце холодильного магазина оказалась дверь, за дверью склад. Тоже холодильники. И картон. Много толстого картона.
Через полчаса у нас была горячая вода. Целая кружка. Алиса выпила, улыбнулась и собралась уснуть, я велел Егору дергать Алису за нос каждый раз, как она будет закрывать глаза. Картона на складе оказалось много, горел он хорошо. Плавили снег, поили Алису, пили сами. Кроме картона имелась упаковочная бумага, мы забили ею весь Алисин холодильник, все пространство между Алисой и стенками. Для утепления.
Надо было согреть ее еще. Огляделся еще, повнимательнее. В углу поилка. Раньше поилки ценились, в каждом магазине стояла большая многолитровая бутыль, а под ней стаканчики и два крана, один для горячей, другой для холодной. Я оторвал бутылку.
В котелке оставалась вода, кипяток, литра четыре, я влил ее в бутылку, закрыл, встряхнул, чтобы тепло распространилось по стенкам. Сунул бутылку Алисе, велел обнять, она послала меня в неизвестном направлении, но бутылку обняла. Продолжил греть воду. Егор бегал за снегом, я плавил его на быстром огне из картона, нагревал до кипения, вливал в пластиковую банку, возвращал Алисе.
