Ознакомительная версия.
– Как же… – ахнул Ери, и тяжелый куль с рыбой с противным шлепком упал на землю.
Ули уже не слышал своего друга. Он несся к деревне. Дом, где он жил, полыхал, словно стог сена. Ери удалось догнать приятеля только в поле, дети бежали, не обращая внимания на крапиву. Жгучие, злые стебли стегали руки, ноги и шеи не разбирающих дороги ребят. Потянуло дымом. Огненное зарево было уже близко.
Они находились на самом краю поля, когда услышали злой, хриплый лай Разбойника и крики. Дети выскочили на объятую пламенем улицу, и тут раздался отчаянный и полный боли визг старого пса. Этот почти человеческий крик заставил Ули и Ери остановиться и испуганно отшатнуться к забору. Мальчики не могли поверить в увиденное. Такого просто не могло быть! Лохматый Разбойник лежал возле конуры, а в его боку торчала короткая стрела! Пес был мертв.
Все, что увидел ребенок дальше, показалось ему кошмаром. Кричащего плотника выволокли из дома двое людей. В предрассветных сумерках кирасы незнакомцев казались серыми, будто сотканными из хлопьев осеннего тумана. В легких кабассетах[13] отражалось пламя пожара. Карлос пытался вырваться, но неизвестные держали крепко. Они волоком протащили его по двору и бросили умоляющего о пощаде на землю. Четверо всадников, в тот момент показавшихся Ули выходцами из бездны, о которой так часто рассказывал деревенский священник, засмеялись. По улице пронеслось еще несколько неизвестных, вооруженных короткими кавалерийскими пиками, – демоны, принявшие человеческое обличье. Один из них широко размахнулся и бросил факел на крышу ближайшего дома. Вдали послышались выстрелы мушкетов. Тем временем Карлос испуганно посмотрел на возвышающихся над ним людей, увидел, что они заняты тем, что наблюдают, как разгулявшийся от брошенного факела огонь пожирает крышу, встал на четвереньки, затем на ноги и с воплем бросился бежать.
Его сшибли лошадью. Несчастный, все еще причитая, закрыл голову руками, стараясь спастись от страшных копыт. Но солдат придержал черное чудовище и что-то сказал. Ули слов не расслышал. Их заглушили раздававшиеся по всей деревне крики о помощи и плач. Этот вселенский стон перекрывал все другие звуки.
Плотник поднял голову. На его небритой физиономии промелькнуло неподдельное изумление. Он начал вставать, и в этот момент кавалерист, наклонившись, ударил человека тяжелым палашом. Даже не ударил, а лениво отмахнулся, словно отгонял от себя надоедливую и очень наглую муху. Мгновенная и едва заметная вспышка стали, в которой отразилось зарево разверзнувшегося на земле ада, – и голова Карлоса лопнула, словно это была перезрелая привезенная с юга Таргеры дыня. Обливаясь кровью, несчастный рухнул под копыта лошади.
Ери, наконец понявший, что все увиденное им происходит отнюдь не во сне, закричал. Мальчиков, прятавшихся у забора, заметили. На миг Ули увидел лицо убийцы Карлоса. Один из незнакомцев что-то сказал стрелкам. Щелкнул арбалет, и тяжелый болт с глухим звуком ударился в доски забора всего лишь в трех пальцах от головы Ули. Это привело мальчика в чувство. Он перестал таращиться на тело убитого плотника, толкнул в плечо Ери и заорал:
– Быстро! Бежим! К реке!
Мальчишки что есть силы припустили в сторону холма. Ули еще никогда в жизни так не бегал. Он был выше и сильнее Ери, так что неудивительно, что на половине дороги успел вырваться вперед. Несся по маленьким острым камешкам, сдирая кожу с подошв и глотая слезы. Он готов был бежать весь день, лишь бы оказаться как можно дальше от того, что сейчас происходило в деревне. Ули уже начал думать, что те страшные люди, которые так просто и буднично убили Карлоса, забыли о них, но за спиной раздался грохот копыт. Постанывая от ужаса, мальчик побежал еще быстрее. Он буквально взлетел на холм. Споткнулся. Упал в траву. Вскочил. И опять побежал. Ери, порядком отставший от своего друга, обернулся и всхлипнул. Двое слуг Искусителя были уже совсем близко. Мальчик приложил все усилия, чтобы страшные всадники его не догнали, но силы были неравны. Солдат, скакавший первым, оказался за спиной Ери и метнул свою короткую пику. Сила броска была такова, что оружие ударило Ери между лопаток, пробило насквозь и пригвоздило к земле. Кавалеристы пронеслись мимо тела и, натянув поводья, остановили коней. Впереди маячила фигурка бегущего к реке Ули. Один из воинов взял прикрепленный к луке седла легкий арбалет, поднял, прицелился в почти достигшего спасительных камышей мальчика. Внезапно второй сказал:
– Не стоит. Он должен уйти.
Стрелок едва заметно пожал плечами, убрал оружие и, развернув коня, направился обратно. За пикой. Напарник проводил его взглядом, вновь посмотрел в сторону реки. Мальчик уже успел скрыться в камышах. Человек усмехнулся, снял с головы шлем, отбросил его в сторону, прямо в траву. Провел рукой по слипшимся от пота волосам. Затем приподнялся на стременах и громко крикнул:
– Это наша земля! Наша!
Его крик разнесся над дремлющей рекой и стеной камышей. Кавалерист бросил последний взгляд на реку, еще раз скривил губы в ухмылке и направился туда, где пылала деревня и разносились крики людей, просящих пощады.
Si oculis velatis pugnas, scias te adversarii gladium non visurum[14].
Ioannus Tecius. Artifex ferro pugnandi
– Сегодня мы собрались, чтобы проводить в последний путь Мигеля де Туриссано, графа Майдельского, маршала кавалерии Таргеры, верного сына Святой матери Церкви, и помолиться за его светлую душу, дабы Спаситель принял дитя свое в объятия благостные и провел в райские кущи, где найдется место для всякого праведника. Ибо тот, кто отдал всю свою жизнь на служение стране своей и Спасителю нашему, – праведник. Истинно говорю я вам, чада мои, так помолимся же…
Сидевший в высоком кресле кардинал говорил тихо, едва шевеля губами, но его многократно усиленный магией голос разносился по собору Святого Антония и достигал ушей каждого, кто пришел в этот день проститься с маршалом. Огромный сводчатый зал самого большого в стране собора вместил более семисот человек. Капля в море.
На панихиду съезжались со всей страны. Каждый благородный род счел своим долгом прислать хотя бы одного представителя, дабы почтить память прославленного героя. Тем, кому не удалось попасть в собор, приходилось ждать на улице и в течение нескольких часов мокнуть под проливным дождем. Мелкое провинциальное дворянство, торговцы и славные жители Эскарины безропотно терпели водопады воды, желая лишь одним глазком взглянуть, как Королевские гвардейцы будут выносить гроб.
Несмотря на то что на улице хлестал ливень и было не по-летнему холодно, в соборе царила ужасная духота и давка. К концу трехчасовой службы несколько десятков благородных дам упали в обморок. Их выносили на свежий воздух через боковые двери. Фернан скользнул безучастным взглядом по очередной придворной красотке, которую выводил под руку пожилой дворянин. От дамы явственно разило дорогими и удушающее приторными духами. Ясное дело, от такой вони и капрал кирасиров рухнет в обморок, чего уж говорить о фрейлинах?
Ознакомительная версия.
