Ознакомительная версия.
Наклонившись над незнакомцем, я заметил сразу несколько пропущенных мною вещей — может быть, потому, что глаза после нескольких минут полной темноты не сразу адаптировались к свету. Первое — одежда оказалась вовсе не такой простой: материал куртки, например, напоминал ткань только издали, но по фактуре это был скорее… пластик? Толстый гибкий полимер тоже имел признаки внутреннего армирования… или просто плохо гнулся. Больше всего мне не понравились следы, напоминающие оплавленные подпалины на спине и рукавах «куртки»… и это, кстати, отчасти могло объяснить второе пропущенное при осмотре с нескольких шагов: с мужчиной явно было что-то не так. Бледная, почти белая кожа, замедленное, неестественно-механическое дыхание… и полузакрытые глаза, смотрящие в пустоту! Последняя замеченная деталь меня… напугала, что уж там. Я резко дернулся назад, сжимая мгновенно вспотевшей ладонью ребристую рукоять успокаивающе-тяжелого пистолета… и едва не налетел спиной на детей.
Егор и Вася застыли в трех шагах от находки, с закрытыми глазами и в напряженных позах — именно так они раньше общались со своей пси-способностью и с «камнями». Я застыл, не понимая, как быть — ушедшие в транс дети могли делать сейчас что-то жизненно-важное, и, скорее всего, это было связано с лежащей на полу фигурой. Я наклонился к лицу дочери… и с ужасом обнаружил, как по ее лбу скатываются все более и более обильные капли пота. Схватил за плечи, намереваясь «разбудить»… и тут девочка с тихим стоном обмякла у меня в руках. Синхронный стон вырвался у старшего — но сын смог удержаться, всего лишь припав на одно колено и оперевшись руками о пол. Надо быстро валить отсюда — вот только вперед или назад? Сзади точно нет выхода, но впереди может ждать что-то более опасное.
— Папа, стой. Нет… угрозы. — Дочь едва прошептала сказанное, но я почему-то сразу ей поверил: действительно, никакой угрозы нет. Помог девочке сесть на пол, в одно движение, в который раз уже за этот безумный день, скинул рюкзак… подобрал упавшую ракетницу-пистолет, слава богу, не выстрелившую. А теперь…
— Он — кристалл. — Василиса нашла в себе силы открыть глаза и даже бледно улыбнуться — буквально тенью своей обычной улыбки. — Этот мужчина.
Чтобы переварить это простенькое утверждение мне потребовалась пара секунд… и снова дочь опередила меня, заговорив раньше, чем я сформулировал вопрос и открыл рот.
— Он — под действием своеобразного наркотика… который ввел себе сам. Доза… позволяет стать хозяином своих мыслей — предельно структурировать память и сознание… а еще делает его разум доступным для нас. Для псиоников.
— Он потому и пришел сюда — в его тайное место. — Внезапно подал голос старший. — Пси-фон мира приносит видения, создает безумные образы… а он лишь хотел вернуться в прошлое. Еще раз. В который раз. Да, зовут его Мерх и таких, как мы, в его памяти называют не «псионики» а «имперцы».
Наверно, у меня было очень глупое выражение лица, когда до меня дошло, КАК дети получили информацию.
— Под действием… эта штука называется «грань»… он для нас как открытая книга… как кристалл с записями — только их очень-очень много. И… Нет, пап, мы даже здесь действительно не можем читать мысли обычного человека — мы чувствуем тебя, и угадываем! — Егор, несмотря на бледность, самодовольно ухмыльнулся… и тут же побелел еще сильнее, а в глазах сына я увидел самый настоящий страх. — Н-нет…
Я резко дернулся, оборачиваясь и вскидывая оружие… в очередной раз матеря себя на все лады, что не сменил выстрел на пулевой — но за моей спиной все было по-прежнему: лежащее тело, светящая лампа. Резко обернулся назад к сыну:
— Что?!
— Мы… мы с Лиссой… его только что убили!
Я, наверное, все же плохой отец. Счастливец в браке, хороший, смею надеяться, муж, но как родитель? Нет, не самый худший, очевидно, но… Хороший отец всегда знает, как вести себя с отпрысками, а дети чувствуют себя за ним, как за каменной стеной. Всегда. Мы с самого начала поделили с Натой обязанности — я работаю, она смотрит за детьми и домом. Так сложилось само собой, а потом мы не нашли причин что-то менять. Зачем? Я пытался общаться с мелкими побольше — но две работы оставляют не так много свободного времени, а хочется еще и с любимой побыть наедине… Мы с женой старались вместе решать воспитательные задачи — показывали, насколько серьезно мы воспринимаем Егора и Василису «как взрослых», объясняли, помогали в учебе, разбирались с проблемами… но — нужно быть честным перед самим собой: я всегда в общении с детьми был в роли ведомого обожаемой супруги. Да и вообще никогда не отстаивал позицию «главы семьи»: нам с Натой даже в голову не приходило, что роль командира ячейки общества нужно как-то определять или делить! Как-то всегда само получалось — и я слишком привык к этому «само». А последние события, в которых дети проявили себя с лучшей стороны, вдвоем подставив плечо там, где я привык опираться на помощь любимой, только подспудно убедили меня, что «они уже повзрослели». Идиот…
— Идиот! — Для того, чтобы добраться до брата, Василисе пришлось буквально проползти на четвереньках разделявшие детей полтора метра: сил встать не было. Пощечина вышла совсем слабой — Егор только покачнулся, но выражение лица разительно поменялась.
— Вася?..
— Идиот! Он сам себя убил — не видишь что ли, он на этой дряни сидит уже несколько лет? И прихватил с собой все порции «грани», какие у него были, чтобы колоть столько раз, сколько придет в себя! Он тут уже четвертые сутки валяется! Его личность уже была готова развалиться и без внешнего воздействия… Он сам с собой это сделал, а не мы!!! — Последние слова дочь практически проорала — если можно орать срывающимся шепотом. Тем сильнее оказался контраст, когда девочка совершенно спокойным голосом закончила. — И мы обязаны воспользоваться его… жертвой, иначе она будет напрасной.
— Что? — Егор удивленно хлопнул глазами. Он как раз пытался сменить позу с «сидя на коленях» на просто «сидя», и застыл на середине движения.
— Что слышал. — Силы и голос постепенно возвращались к младшей. — Ты сканировал его… Мерха вместе со мной. У него в голове — то, что нам нужно: язык, грамота, местные расклады: где что находится, кто здесь главный… как я уловила — выход из базы далеко в пустыне. У него какой-то транспорт здесь где-то есть, а мы даже не знаем, как им управлять… ну, соображай уже быстрее!
— Н-но… — Кажется, сын такой точкой зрения сестры на события оказался шокирован еще сильнее, чем «убийством». Мальчик с каким-то новым выражением лица перевел взгляд на лежащего на полу наркомана, потом назад на сестру. — … мы просто так это возьмем и сделаем?
Ознакомительная версия.
