За тысячи лет наши статистики вывели среднее значение смертей на тысячу человек: они установили, что только пятьдесят процентов наших женщин могут рожать, следовательно, именно они должны восполнять недостаток потомства. Ежегодно желающим иметь детей разрешается подавать прошения.
— До сих пор я ни разу не видел детей на Амторе.
— Здесь есть дети, но немного.
— И нет старых людей, — задумался я. — Могу ли я тоже получить эту сыворотку, Данус?
Он улыбнулся.
— Думаю, с разрешения Минтепа получить ее будет несложно. Пойдем, — добавил он, — я возьму анализ твоей крови, чтобы определить тип и дозу сыворотки долголетия, наиболее подходящие для тебя.
И он провел меня в лабораторию. Когда взяли анализ, Данус был поражен разнообразием болезнетворных микробов, которые обнаружились в моей крови.
— Ты угрожаешь существованию человечества на Амторе! — воскликнул он со смехом.
— Но я считался очень здоровым человеком в своем мире.
— Сколько тебе лет, мой друг?
— Двадцать семь.
— Ты не будешь столь здоров через сотню лет, позволив этим бактериям остаться в организме.
— Сколько же я проживу, если их уничтожить?
Данус пожал плечами:
— Мы не знаем. Сыворотка создана тысячи лет назад. Среди нас есть люди, которые первыми получили ее. Мне пятьсот лет, Минтепу — семьсот. Мы верим, что, если исключить несчастные случаи, будем жить вечно, — но практических подтверждений мы не имеем. Уже давно у нас не умирали естественной смертью.
В этот момент его вызвали, и я вышел на веранду, чтобы сделать зарядку. Она была необходима, чтобы поддерживать форму. Плавание, бокс и борьба развили и укрепили мускулатуру с тех пор, как в возрасте одиннадцати лет я вернулся с матерью в Америку. Уже после смерти матери я усердно занимался фехтованием. Продолжил занятия фехтованием и любительским боксом в колледже в Калифорнии и даже выступал в среднем весе, а на соревнованиях по плаванию получил несколько медалей. Вынужденный пассивный образ жизни двух последних месяцев огорчал меня. К концу обучения в колледже я перешел в тяжелый вес, но в результате развития мускулатуры; теперь же оказался по крайней мере на двадцать фунтов тяжелее, весь избыток был ненужным жиром.
На своей веранде я делал все доступное. Пробегал целые мили, боксировал с тенью, прыгал со скакалкой и часами занимался по привычному, собранному из семнадцати упражнений комплексу. В правом конце веранды усердно боксировал с тенью и внезапно обнаружил, что девушка в саду наблюдает за мной. Когда наши глаза встретились, я остановился и улыбнулся ей. Испуганное выражение появилось на ее лице, она тут же повернулась и упорхнула.
Недоумевая, побрел в свою комнату, забыв про упражнения. На этот раз лицо девушки оказалось совсем близко, и я был поражен ее красотой. Все мужчины и женщины, которые попадались мне с момента спуска на Венеру, были красивы. Но не ожидал увидеть в этом мире, да и ни в каком другом, такого совершенного творения, такой поразительной индивидуальности, таких черт лица и в то же время такого характера и разума, — все это олицетворяла девушка в саду за низенькой оградой. Но почему она убежала, когда я улыбнулся?
Возможно, потому, что обнаружила мой интерес к ней. Ведь человеческая натура везде одна и та же. Даже за двадцать шесть миллионов миль от Земли у человеческих существ такая же психология, как и у нас, и девушка, обладающая нормальным человеческим любопытством, скрылась, как только заметила, что на нее смотрят. Я не удивлюсь, если она и в других отношениях окажется похожей на земных девушек, но она слишком красива, чтобы ее можно было сравнивать с кем-либо хоть на Земле, хоть на небесах. А сколько ей лет? А что, если семь сотен?!
Вошел к себе в комнату и приготовился принять ванну и сменить одежду. К одежде амторцев привыкал долго. Когда взглянул в зеркало, которое висело в ванной комнате, то внезапно понял, почему девушка испугалась и исчезла — моя борода! Ей был уже месяц, и она легко могла испугать любого, кто никогда не видел бороды.
Когда вернулся Данус, я сразу спросил его, что можно сделать с моей бородой. Он вышел в другую комнату, вернулся и подал мне бутылочку с мазью.
— Вотри ее в корни волос на лице. Но будь осторожен, чтобы мазь не попала на брови, ресницы или волосы на голове. Оставь ее на минуту, а потом смой.
В ванной я открыл сосуд; мазь напоминала вазелин и ужасна пахла, но я все же втер ее, как велел Данус. Умывшись, я увидел, что борода исчезла. Тогда вернулся в комнату, где оставил Дануса.
— Теперь ты такой же, как мы, — улыбаясь, заметил он. — Неужели у всех людей твоего мира, о котором ты рассказывал, растут волосы на лице?
— Нет, не у всех. В моей стране большинство мужчин сбривают бороду и усы.
— А женщины тоже должны бриться? — поинтересовался Данус. — Женщина с волосами на лице показалась бы амторцам омерзительной.
— У наших женщин волосы на лице не растут, — заверял я.
— А у мужчин растут? В самом деле, невероятный мир!
— Но если у амторцев не растут бороды, какая же нужда в мази, которую ты мне дал?
— Она была создана как медицинское средство, — объяснил он. — При лечении ран черепа необходимо убрать волосы с области раны. Мазь для таких целей лучше, чем бритье. К тому же она препятствует росту новых волос в течение длительного времени.
— А волосы отрастут снова?
— Да, если не применять мазь слишком часто.
— Как часто? — поинтересовался я.
— Если мазаться шесть дней подряд, то волосы никогда больше не вырастут. Мы используем ее для уничтожения волос с голов осужденных преступников.
— Когда в моей стране видят бритого наголо человека, — улыбнулся я, — увидевший его крепче сторожит свою девушку. Да, кстати, кто та прекрасная девушка, которую я видел справа от нас?
— Одна из тех, кого тебе не полагается видеть. Будь я на твоем месте, никому бы не говорил, что видел ее. Она тебя заметила?
— Да, — подтвердил я.
— Что она сделала? — тон его был серьезен.
— Испугалась и убежала.
— Тебе лучше держаться подальше от того конца веранды, — посоветовал он. Что-то в его голосе исключало мои дальнейшие расспросы, и больше мы этого предмета не касались. Такова была первая тайна, встреченная мной в Вепайе. Естественно, мое любопытство разгорелось. Почему нельзя больше видеть девушку? На других женщин я смотрел без риска вызвать раздражение и их, и окружающих. Была ли девушка единственной, на кого я не имел права смотреть, или все остальные тоже неприкасаемы для меня? Может быть, она жрица какого-нибудь свирепого божества? Но такое предположение тут же отбросил, ибо амторцы были нерелигиозны — по крайней мере, так свидетельствовали разговоры с Данусом. Я попытался описать некоторые земные религии, но он просто не понимал их цель или значение, как и в случае с Солнечной системой и Вселенной.
