– Сами поглядите. - Торп показал большим пальцем на стражниц, и ирландец, ужасно морщась, попробовал их рассмотреть в ярком солнечном свете.
Через минуту донеслись отголоски оживленного разговора, и люди на краю импровизированной тюрьмы пришли в движение. Появились новые лица, а потом по ступенькам осторожно сошла процессия женщин с подносами и корзинами. Их возглавляли две вооруженные «русалки» с суровыми лицами, каждая держала лук с длинной стрелой на тетиве; острые жала хищно смотрели на пришельцев. Под стать выражениям лиц были и жесты.
Трое землян попятились к противоположному краю нижнего яруса и там подождали, пока корзины и подносы опустят на землю. Напрашивалось предположение, что им принесли еду и напитки, но Торпу в тот миг было не до угощения. Куда интереснее были принесшие его женщины. Лицами и фигурами они мало отличались от своих воинственных соплеменниц, но, в отличие от них, носили одежду. Их было три, и они щеголяли юбками и жакетами из узорчатой, с шелковым отливом вязаной ткани. Юбки представляли собой квадраты материи, обернутые вокруг бедер и чуть-чуть не достающие до колен. Держались они при помощи ременной петельки и пряжки. Самой настоящей пряжки, судя по металлическому блеску. Жакеты были короткие, без рукавов, с глубоким вырезом спереди, полы стягивались под грудью и застегивались опять же на пряжку. А самое главное - из прорезных карманов на боках выглядывали рукоятки коротких ножей или кинжалов. Контраст между пристрастием к украшениям и дикарской готовностью к бою был разителен. Пряжки говорили об умении обрабатывать металлы. Текстура ткани и красители - об утонченной природе общества. А кинжалы - о постоянной бдительности. И где, интересно, здешние мужчины?
– А как мы узнаем, можно это есть или нет? - осведомился Шкода. - На вид вроде ничего, но мне что-то не хочется, чтобы у меня волосы позеленели.
– И все-таки придется попробовать. По крайней мере, посуда чистая.
Торп взял пузатую глиняную кружку и с любопытством ее рассмотрел. Она была легка, покрыта глазурью и вполне симметрична - очевидно, сошла с гончарного круга. Большой питьевой кувшин с двумя ручками смотрелся ей ровней и был до краев полон светло-янтарной жидкости. Торп наполнил себе и товарищам кружки. Питье! Во рту слюнки потекли от предвкушения. А вкус… Джереми подержал жидкость во рту, сосредоточился на ощущениях. Вкус определить трудно. Что-то сброженное, напоминает слабое пиво. Лучше не налегать, пока нет уверенности, что закуска годится в пищу.
– Ну, хоть горло можно промочить, - заявил Хэдли, безрассудно осушая кружку. - Господи Боже, да это же питье цивилизованных людей! Вот уж не чаял еще разок его отведать. Шкода, а что там за красные штуковины?
Пищу пробовали нетерпеливо, но осторожно. В одной корзине оказались куски жареного мяса. На вкус - как жилистый цыпленок, но с анатомией более чем странной: земляне не могли припомнить существа, у которого кости сочленялись бы под такими углами. Еще была сушеная рыба, мелкая и безвкусная. И фрукты всевозможных форм и цветов, в большинстве такие сочные, что едва не лопались. С каждым глотком к пленникам возвращались силы и надежда. Время от времени Торп поглядывал на молчаливых наблюдателей: в голове роились вопросы. Солнце стояло высоко, и было жарко: ступени амфитеатра не давали тени.
– Попробую с ними поговорить. - Он приложил ладони ко рту и прокричал: - Здравствуйте! Мы с Земли. Хотим с вами побеседовать. Мы пришли с миром. - Без последней фразы обойтись он не мог, хоть и звучала она смехотворно.
Наблюдатели зашевелились, затараторили, и лейтенант вопросительно посмотрел на Шкоду. Радист изумленно глядел на него.
– Да ведь это - та самая болтовня, которую мы по радио слышали!
– Вы тоже так считаете? Эх, было бы у нас радио…
– Есть! - Шкода порывисто наклонился к скафандру, схватил шлем. - Еще в «стручке» я заметил, что передают они широкополосно и почти на той же длине волны, что и мы. Потом слышать их мы не могли - экранировали скафандры и корпус «стручка». А сейчас… - Он вынул из шлема индивидуальную рацию и показал Торпу. Она была не шире его ладони, состояла из приемника, передатчика, динамика, микрофона и изотопных батареек, все - самой миниатюрной конфигурации. Кнопку приема заменял стерженек. Шкода поднял его большим пальцем, и динамик затараторил.
– То же самое. И близко!
Торп наклонился к своему скафандру и заодно взял рацию Хэдли. Выпрямился, осторожно наполнил легкие воздухом и включил передачу.
– Здравствуйте. Мы - земляне. Мы к вам уже обращались. Сейчас мы совершили посадку и попали в плен. Вы нас слышите?
– Вы с Земли? - раздался знакомый, с непривычным акцентом голос. - Говорите вы как земляне, но откуда нам знать, что это не уловка Сияющих?
Торп отпустил рычажок и посмотрел на товарищей.
– Должно быть, они так прозвали вегиан - из-за серебристых кораблей. Да, наверное. Тут следует быть поосторожнее, чтобы нас не приняли за других. - И снова щелкнул тумблером. - Подождите. Чуть позже мы опять выйдем на связь.
Лейтенант опустил руку и нахмурился. Слишком много на него навалилось нового, слишком внезапно.
– Вы не забыли прокладку курса? - обратился он к Шкоде. - Можете хоть приблизительно сказать, где мы?
Радист состроил задумчивую мину и дрожащей рукой почесал в черных волосах на затылке.
– Только очень приблизительно, сэр. Рандеву эскадры состоялось в четырнадцати световых годах от Лебедя, в четырех градусах от Второго Квадранта. И оттуда мы скакнули по меньшей мере на два световых. Это все, что я могу сказать вот так, навскидку.
– И то хорошо. Я просто хотел убедиться, что мы не могли залететь поближе к какой-нибудь нашей базе или поселению. С этим вы согласны?
– Тут, сэр, никаких сомнений. Я понимаю, к чему вы клоните. Откуда они знают наш язык?
– Да. Все это мне мало нравится. Тот радист говорил об уловке Сияющих. Сдается мне, другая сторона тоже способна на уловки. А от своих мы чертовски далеко.
Над амфитеатром вдруг раздался гомон. Пленники обернулись и увидели на ступеньках новую спускающуюся процессию. Впереди шествовали лучницы, однако на сей раз за ними следовал взвод воительниц в боевой сбруе и с бухтами веревки в руках. Земляне встали, инстинктивно подтянулись, расправили плечи.
– А ведь среди них ни одного мужика, - пробормотал Хэдли. - Тысяча чертей! Как же они размножаются? Партеногенезом?
– Сомнительно. Впрочем, нам сейчас не до того. Мне очень не нравятся эти веревки.
– Сэр, а может, пробьемся?
