— Я Куцый, а там в углу Яма и Пепел. Мы из Лесной Сказки. Нас Депутат, безопасник тамошний, подрядил вас покараулить да Настю Суку захватить. Обещал за живую три большие красные. Вот в общем то и все. Больше мне и рассказывать то нечего.
Седой все так же мерно раскачиваясь в своей позе и безостановочно перебирая патрон, прохрипел.
— Тему фраерок ты складную лопочешь как по мусорскому протоколу. Но раз ты из Лесной Сказки, то по любому слышал или так, сечешь за базар между бродягами, кто по приказу вашего кума в Мирный недавно шустрил. Что бы в натуре, замутить не по-детски против Насти.
— Так тут и тайны нет никакой для местных. Все знают, такими делами хитрыми да скользкими у Депутата Хомяк занимается.
Стоящий за спиной пленника Чех, утвердительно кивнул головой.
— Слушай Куцый, а я не вкуриваю, у Депутата что, кроме таких вот фраеров как ваша кодла никого нет, чтобы значит с нами по-тихому рамс развести?
Продолжил разговор Седой с молчаливого согласия, пристально смотревшей на пленного Насти.
— Я точно не знаю, но говорят он пытался на охоту на вас подрядить Лысого с Бобром, да те заняты оказались. Там у них в командах матерые бродяги, все за тройку лет в Улье. Ну а вояки наши после последнего замеса у заброшенного завода сюда ни ногой, боятся, как бы из Мирного их не засекли.
Седой, явно что-то прикинув про себя озадаченно посмотрел на Настю. Та, в ответ недовольно скривила носик, явно поняв брошенный взгляд мужчиной.
— Слышь Куцый, фаршмак получается. За пахана нашего, ваш кум значится бабла вваливает без меры, а мы так, фантики пустые от конфет не приделах по полной значимся. Обида душевная, а за такую замуту отвечать надо.
Хрипящим голосом, впечатывал слова Седой в лежащего на полу рейдера.
— Так, а мы то причем, браток. Это все эти, держи морды мутят да власть между собой делят. Нам бы разойтись миром. Мы ведь вам и сделать то ничего не сделали. Ну попутал бес, на деньжищи большие позариться так, а кто бы устоял то. А, браток.
Вместо ответа, Седой, прекратив крутить патрон между пальцев с силой загнал кляп из грязной тряпки в рот голосящего пленника. Затем, кивнув головой Насте в сторону, отправился подальше от извивающегося на грязном полу Куцего.
— Пахан, походу тема мутная. Эти фраера в натуре, так, прикормка. Сожрем и глазки осоловело защёлкнем. А за границей Мирного нас пасут настоящие волки, а не это фуфло.
Две оставшиеся на кластере группы без единого выстрела так же легко были зачищены бойцами Насти. Пленных набралось восемь человек. Всех стащили в самый большой уцелевший дом соседней деревни с кластером Коровник. Сука, стоя напротив них, внимательно рассматривала связанных мужчин, пристально заглядывая каждому из них в лицо, выискивая только ей ведомые чувства среди лежащих рядком рейдеров, одновременно с этим, ощущая, как начинает сильнее биться ее сердце словно поторапливая к ритуалу.
— Чех, забирай девчонок и продукты. Ждите нас у старой мастерской. Если там что-то не получится, то оставишь знак, сами тогда отправитесь к озеру.
Мужчина, пригладив рыжую бороду ладонью, оценивающе глянул на связанных пленников и ничего не сказав, начал собирать вещи.
Татьяна с Викторией, явно не понимая, что происходит, опасливо косились на Настю, взгляд которой постепенно становился неузнаваемым, чужим. От чего Виктория, втянув голову в плечи принялась спешно помогать Чеху собираться. Едва девчонки водрузив на себя рюкзаки ушли за Чехом у Суки помимо изменившихся глаз на лице появилась глупая улыбка, указывающая на то, что женщина уже начинает не принадлежать себе. Сделав над собой усилие, она указала на молодого рейдера пальцем.
— Гала, это твое. Забирай.
А дальше, неожиданно для Седого и квазухи абсолютно не стесняясь выпучивших от удивления глаза пленников, начала быстро стягивать с себя одежду и нижние белье, аккуратно сворачивая все и убирая в приготовленный ею рюкзак. Оставшись совсем голой, Настя, схватив нож, торопясь и чуть ли не рыча от нахлынувших лавиной чувств, начала чертить отточенным лезвием клинка на деревянном полу посредине зала, пентаграмму.
Довольная квазуха едва только получила заветный подарок от Насти, сразу выхватив из лежащих пленников, молодого паренька, попытавшегося неуклюже вырваться из ручищи Галы и поволокла того в соседнюю комнатенку уже на ходу своими зубищами выдирая из того свежий и еще горячий, кусок людского мяса. Седой, недолго думая, сверкнув фиксами с выдохом облегчения, поспешно отправился на улицу, нужно проконтролировать подходы к дому и обстановку вокруг что бы самим не фраернуться как лохам. Улей ничего не прощает и не пускает на самотек.
Настя, пружиня на носочках, подойдя к первому пленнику полоснула ножом по стягивающим его путам и выдернула изо рта кляп. Освободившийся мужчина, попытался вскочить на ноги и начать брыкаться, кричать, но вместо ожидаемого он только и смог выдавить из себя тихий хрип под нелепое, дерганье своего непослушного тела. Схватив того за шею, Настя, безумно лыбясь, легко потащила пленника в центр нарисованной ей пентаграммы. Попавши в вырезанный ножом на полу причудливый рисунок, бедолага только и смог что выпучивать глаза и беззвучно разевать рот подобно выброшенной на берег рыбе. А нож в руке, абсолютно голой, продолжающей безумно лыбиться женщины, меж тем начал свое виртуозное действие по разделке живого человека. Замысловатыми движениями словно творящий картину всей своей жизни, кистью художник, Настя, вскрыла брюшину мужчины и переполняясь удовольствием, отражающимся на ее безумном лице, погрузив руки в горячие, исходящее паром, вонючие нутро человека, начала доставать его содержимое наружу, аккуратно раскладывая все извлеченное по бокам жертвы. Затем, согнутыми крючком пальцами из глазниц были выдернуты глаза мужчины, один из которых, не удержавшись на пальце, скатившись склизким сгустком, упал на выложенные Настей кишки. Недовольно скривившись как от сделанного неправильно мазка кисти по картине, Сука, подобрала глаз и водрузила тот на предназначенное ему место в рисунке пентаграммы после чего, ее лицо снова наполнилось улыбкой и счастьем. Затем, были следующие рейдеры, разделанные ей на части в кругу большущей пентаграммы. Не осознавая себя до конца в своем теле, женщина все одно, постаралась обратиться с просьбой к великой прародительнице всего сущего в мире Улья.
— Велика Тейя к тебе взываю. К милости твоей безмерной. Прошу тебя, пошли моим детям, силы звериной, разума внеземного и удачи из легенд всех миров.
После чего по-идиотски хихикнув, Настя, провалилась в темноту забытья. Она не чувствовала, как ее, от крови и налипших людских ошметков из пятилитровой бутылки обмывала квазуха, двигаясь лениво и периодически сыто отрыгивая. Затем, ловко облачив в нижние белье и трофейный камуфляж, Гала, цыкнув постаралась освободить зубы от застрявших в них мясных волокон, негромко позвала Седого. Зашедший на зов в дом мужчина на какое-то мгновение замер от увиденной картины. Затем, стараясь не смотреть на распотрошённые людские тела, нагромождённые в кучу и дышать ртом, он, кивнув в сторону лежащей на покрывале в отрубе Насти, просипел.
— Понесли пока тихо. А то в натуре у края кластера стайку местных видел. Мелочь фраерская, но все одно шуметь не в тему.
На следующий день, отоспавшаяся Настя, сияла улыбкой и свежестью, демонстрируя всем хорошее настроение. И на завтрак вместо опостылевшего всем осадного пайка сегодня было роскошество. Разогретая Седым тушёнка, джем сливовый и персиковый в белых пластиковых коробочках, хрустящее печенье, горячий чай с сахаром и персонально для сидящей чуть в стороне от всех Виктории, только что сваренный Седым натуральный кофе. После завтрака, Настя, косясь в сторону соседнего кластера, сказала.
— Пошли за мной девчонки. Я вам такую красоту покажу что душа в высь устремится как у смеющегося на празднике ребенка.
Татьяна с Викторией, обряженные в добытые с пленников камуфляжи и обувь, непонимающе с опаской уставились на женщину недоумевая от ее предложения. То сидели как мыши в норе без еды нормальной и все время молча, а тут чуть ли не на прогулку приглашают. Сидящий с кружкой крепкого чая Седой, просипел, непонятное для женщин.
