Сделаю это утром.
За неимением лучшего пришлось умять пяток овсяных печений. Запив их свежеприготовленным живчиком, я завалился спать. День был долгим и тяжёлым, глаза уже сами слипались, но стоило лечь, как сон пропал. Не знаю, что было причиной, пустой желудок, нервы, а может и всё вместе, но проворочался я, не меньше часа, прежде чем понял, что не усну.
Если так, то лучше заняться чем-то полезным. У меня в трофеях два ранца, о содержимом которых, я имел смутное представление, вот и посмотрим. Открыв один из них, я обнаружил несколько пустых пластиковых контейнеров разной величины. Непонятно, для чего они. Пробы что ли собирать? Упаковка одноразовых шприцов, ампулы с неизвестно чем, надписи были на английском, жгуты, тампоны, небольшой тубус со скальпелями и, наконец, маленькая аккумуляторная пила. Хирург что ли? Догадка только начала проявляться, когда я нашёл брошюрку, с нарисованным телом человека на обложке. Чёрно белые картинки, опять же, с людьми, рука со скальпелем делает надрез по пунктирной линии, в районе печени, почек, сердца. У меня аж кровь к голове прилила. На другой странице руки в перчатках показывали, как правильно отделить голову от тела.
– Сукины пи…ы! – до меня наконец дошло, почему Хром плевался, доводя до меня информацию о внешниках.
Краткая инструкция по потрошению человека, вот что было у меня в руках. Сомневаюсь, что эти уроды вскрывали мёртвых, максимум только что убитых. Контейнеры и инструмент, это на случай, вдруг придётся потрошить в полевых условиях, а так есть передвижная живодёрня, тот тягач с большим прицепом рефрижератором, вот он для чего.
– Какие же они…, – я не смог подобрать подходящего слова, напрашивался только мат. Теперь я знал, что сделаю, если встречу такого «хирурга».
Во втором ранце был тот же самый набор, только вместо аккумуляторной пилы, лежала дрель. Из всего содержимого я оставил электроинструмент все скальпели и бинты, остальное выбросил без сожаления. Теперь разгрузки: пять гранат от подствольника, две ручные осколочно-фугасные плюс одна свето-шумовая. Порадовали четыре запасных магазина к винтовке. От элитного монстра, конечно, не спасут, а с остальными пободаться можно. Армейский нож, что-то между кортиком и штык ножом, вытащив его из ножен, я полюбовался, длина лезвия сантиметров двадцать, не меньше, тоже пригодиться. И последнее, не по качеству, конечно, монструозный пистолет, веса в нём килограмма два, а может и поболее, взвесив его в руке, я почувствовал себя намного уверенней, длинный ствол, выходное отверстие выглядело, как тоннель поезда. Это настоящий монстр среди пистолетов, калибр двенадцать и семь. Что за маньяк его разработал? И не оторвёт ли руки при стрельбе? Крутя в руке и поглаживая блестящий корпус суперпистолета, я понял, что улыбаюсь и радуюсь, как олигофрен новой игрушке.
Мдя, даже слюни потекли. «Пустынный орёл», если мой перевод с английского правильный.
Сложив всё не особо нужное в ранец, я вернул пистолет в кобуру и улёгся на пол. Что же меня ждёт в этом новом чудном мире, так про Улей говорил Хром. Жаль, что его больше нет, нормальный мужик, хоть и с придурью, весёлый, а главное, бесценный источник информации. Говорил он много, особенно, когда мы шли через полупустыню, я особо не вникал, считая сказанное бредом смертельно раненного. Как выяснилось зря. Что он рассказывал про заражённых? Изначально, это ползун или медляк, как малость отожрётся, джампер или прыгун – трофеи маловероятны. Далее бегун, такого я сегодня убил, вряд ли он был следующим в ветке эволюции, то есть матёрый бегун, еды здесь было маловато. Потом идёт лотерейщик с вероятностью пятьдесят на пятьдесят, в нём есть горох, оттого и назван так, их ещё называют жрачами. Тот лысый модник из люка, похоже и был жрач-лотерейщик.
А что я знаю про горох?.. Иммунные используют его, для развития дара, значит и мне нужно, осталось только поймать и выпотрошить следующего представителя местной фауны – топтуна. В нём точно есть, так говорил Хром. Последний назван так из-за костяных наростов на пятках. Он издает характерный топот, когда бежит. С остальными путаница, тогда, слушая Хрома я думал о своем. Кусач, рубер, рапан, кто из них круче, не имею понятия, пробел, знаете ли, в образовании. Зато на элитника сегодня насмотрелся, в том, что это он сомнений не возникало. Теперь имею представление о его возможностях. Ватсон и Рамирес на своей шкуре их испытали, чтоб их там черти драли, пендосы хреновы…
Есть ещё и матёрая элита – эти монстры на порядок умнее и быстрее братьев своих меньших, тут под вопросом, не его ли я сегодня видел. Если вспомнить моё появление здесь, та образина, со слов покойного Хрома, это суперэлита! Где граница? В чем разница? А скреббер? Короче, в голове каша из ненужной пока информации.
Вот так размышляя и прокручивая в памяти прошедший день, незаметно погрузился в сон.
Я находился в комнате без окон. Мрачные серые стены были сплошь исписаны, причём разными людьми. Одна гласила: "УЛЕЙ ЖИВ, УЛЕЙ НАВСЕГДА", а другая ниже: "СТИКС, МЫ ВМЕСТЕ."
Стены пестрели от подобных надписей. Множество людей, множество судеб, но объединяет всех одно – они были тут, в этой комнате. Многие из них ушли, кто-то даже по своей воле, таких меньшинство. Но другие… причём ДРУГИМИ они стали здесь, остались, просто я их не видел, как и они меня.
Как же странно. Я повернулся и посмотрел назад, там не было стены, сплошная решётка, которая тянулась с потолка и врастала в пол. От чёрных калёных прутьев веяло неприступностью, даже свет из комнаты не проникал за них. В дальнем от меня конце решётки, куда не попадал свет что-то шевелилось, по очертаниям было похоже на картофельный мешок с головой, торчащей из него. Мешок колыхался, голова совершала круговые движения, будто тот, кто там находился, разминал шею, движения становились всё сильнее, колыхания резче и вот наконец это нечто беззвучно завалилось набок, и быстро, как в ускоренной съёмке, покатилось ко мне.
– Сука! – крикнул я, в ужасе подскакивая с пола.
За пыльным окном начинался рассвет, вокруг тишина и утренняя прохлада. Никаких решёток с головастыми мешками не наблюдалось.
– Сон! – произнёс я вслух, недоверчиво озираясь по сторонам. Отвечать мне никто не стал.
«Присниться же такое, а ведь всё как всамделишное, стены, решётки, мешок этот дурацкий». Злясь на себя за проявление слабости, я достал платок и принялся утирать лицо. Пот тёк градом, словно бегал полночи, а не сны смотрел.
Восток из-за видимых на самом горизонте облаков
