Вовремя.
Это меня Янус сзади по спине шарахнул. По ощущениям – как минимум снарядным ящиком, но по всему выходило, что кулаком. Он даже за оружием не потянулся, ибо двигался далеко не как инвалид. То, что он с братом сросся спинами, ничуть ему не мешало перемещаться в пространстве – скорее наоборот. Это был тот случай, когда четыре ноги явно лучше двух, так как работали они синхронно, добавляя мутанту скорости передвижения. И в прыжке давали хорошее преимущество, так как, ударив, Янус высоко подпрыгнул и, если б я не перекатился в сторону, сто процентов размозжил бы мне голову подошвами берцев.
Я тряхнул было рукой, уверенный, что «Бритва» сейчас выскочит из предплечья и привычно ляжет мне в ладонь…
Хренушки. Тяжесть в руке ощущалась, то есть нож никуда не делся. А вот слушаться меня он больше не желал. Прискорбно, но ничего не поделать, придется выкручиваться, так как Янус выдернул из висящих на поясе ножен одновременно четыре кинжала – и ринулся на меня.
Мне ничего не оставалось, кроме как перепрыгнуть через стойку и, схватив две бутылки с полки, шарахнуть ими друг о друга. Две «розочки» против четырех ножей в руках противника, способного двигаться с фантастической скоростью, – так себе оружие, но все же лучше, чем ничего.
Янус же легко и непринужденно сделал «колесо». Кулаками мощно оттолкнулся от пола – и вот он уже стоит на стойке. Пока мут в воздухе вращался, я аж засмотрелся. Жутковатое зрелище, если честно, словно гигантский паук с восемью конечностями решил сальто крутануть.
А потом он присел для прыжка – который, возможно, стал бы для меня фатальным, как вдруг позади него с грохотом слетела с петель дверь бара.
Оборачиваться двуликому Янусу не требовалось, потому он отреагировал моментально, швырнув один из кинжалов в появившуюся в дверном проеме темную фигуру, сзади подсвеченную тусклой луной Зоны. Оно и понятно, друзья двери не вышибают, значит – враг.
Хорошо Янус кинжал метнул, красиво, так называемой «безобороткой», когда тот летит как стрела, не вращаясь в воздухе. Видно, что мутант в метании знал толк, аж завидно стало – мне это искусство никогда особо не давалось.
Однако темная фигура вместо того, чтоб упасть навзничь, получив в глаз дециметр отточенной стали, легко отбила нож чем-то длинным и черным. То ли ломом, то ли кочергой, то ли куском арматуры, ибо металл звонко звякнул о металл. Да уж, вряд ли железякой с Янусом получится справиться, уж больно шустрый, зараза…
Но в следующее мгновение я понял: не простая это железяка.
Меч.
Прямой.
Черный.
Который в Зоне я видел только у одного человека…
А потом я и лицо его увидел, похожее на маску Януса, только, в отличие от его личин, абсолютно бесстрастное, словно вырезанное из камня. Что ж, Виктор Савельев по прозвищу Японец, надо признать: ты появился вовремя.
И тут я, блин, реально засмотрелся. Посреди бара было что-то вроде мини-арены, эдакого пятачка метра три на три, где любителям пьяной драки можно было размять кулаки на потеху остальным посетителям. Вот на этом пятачке случился, пожалуй, самый впечатляющий бой один на один, который я видел в своей жизни.
Раздосадованный неудачей Янус спрыгнул со стойки и ринулся на Савельева, нанося удары всеми конечностями – и кулаками с зажатыми в них оставшимися кинжалами, и ногами. Причем ему было абсолютно пофиг, на чем стоять, на руках или на ногах, потому на Виктора удары из самых разнообразных положений сыпались один за другим. Янус обладал удивительной гибкостью, и совершенно было невозможно предугадать, какая из конечностей и с какой стороны долбанет в следующую секунду. Причем его руки и ноги совершенно свободно гнулись в любую сторону, без каких-либо ограничений в суставах.
Но Японец тоже был не промах. Он весьма эффективно блокировал удары противника предплечьями, голенями, обухом и плоскостями клинка, при этом почему-то не используя меч по прямому назначению. Это было очень странно, ибо, по моему разумению, с его-то способностями рубанул раз-другой – и закрыл вопрос. Странный пацифизм, которого я от Савельева не ожидал.
Кстати, он за него и поплатился – каблук берца Януса влетел Савельеву точно в глаз. Виктор пошатнулся. Мутант торжествующе зашипел, занося над своими головами все три ножа для решающего удара…
И тут Савельев рубанул. Настолько быстро, что я даже удара не заметил, лишь короткий свист услышал – это клинок рассек воздух.
И не только воздух…
Янус застыл на мгновение с руками, поднятыми вверх – а потом из них синхронно выпали ножи, с глухим стуком попадав на деревянный пол. Мутант словно прислушивался к новым для него ощущениям, осознавая произошедшее. Через мгновение, осознав, завыл – протяжно, жутко, словно волк, упустивший добычу…
И распался надвое.
Со стороны это выглядело так, будто два человека, стоявшие спиной к спине, внезапно отошли друг от друга на полшага, после чего, не удержав равновесия, одновременно рухнули на колени. Надо же, удар Виктора разрубил жуткого мута надвое, разделив близнецов, причем особого кровотечения из их спин и затылков я не заметил. С моего места была видна страшная рана на спине одного из них, но это не было обильно кровоточащее мясо. Это было просто мясо с белой полосой позвоночника посредине, словно у самого обычного человека содрали кожу с затылка, шеи и спины.
А Виктор повел себя тем более странно. Вместо того, чтобы снести головы обеим половинкам мутанта, застыл словно статуя со своим мечом. Похоже, решил дождаться, пока разрубленные пополам тела оклемаются и начнут хором метать в него подобранные с пола ножи.
И тут я услышал, как одна из половинок мутанта проговорила еле слышно:
– Благодарю… Мы знали, что нас соединяет только плоть, не кости. Но не могли решиться. Когда с рождения ощущаешь себя единым целым, непросто стать кем-то иным…
Все это было, конечно, трогательно, но я не забыл, как эти два создания пытались прищучить меня и Савельева, когда были монстром с восемью конечностями. И сейчас они мне тоже ничуть не внушали доверия.
– Привет, Японец, – сказал я. – Не ожидал тебя тут увидеть. Не объяснишь, почему бы тебе не завершить так хорошо начатую работу и не сделать из двух половинок мута четыре?
– Привет, – отозвался Виктор, не меняя позы. – Не вижу смысла убивать хороших бойцов, чьи намерения еще не поглотила тьма. Достаточно лишь устранить то, что мешало им обрести Равновесие.
Ну, Савельев был всегда склонен к своеобразной патетике, замешанной на мудреной восточной философии. Получается, он не случайно словил в рыло – ждал удобного случая нанести точный удар. И теперь у него на физиономии под глазом набухала багровая шишка, которая довольно скоро превратится в нормальный такой синий фингал.
– Ну, тут тебе виднее, – хмыкнул я. – Только учти, что благодаря широте твоей души одной стороной лица ты скоро точно будешь похож на японца.
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Виктор. – И у тебя есть возможность добровольно отдать мне Долг Жизни.
Признаться, я слегка офигел от такого поворота. Долг Жизни понятие весьма деликатное, о котором напоминают лишь в самом крайнем случае. А тут приперся, понимаешь, и давай с ходу долги выколачивать.
– Допустим, я б, может, и сам справился, – проворчал я, разумеется, из вредности: вряд ли у меня с фактически голыми руками получилось бы завалить Януса. – Ладно, говори, чего надо.
– Ты должен поехать со мной.
– Далеко?
– В Японию.
Я усмехнулся, окидывая взглядом разгромленный бар. «Мумия» так и валялся у стойки – похоже, неудачно приложился затылком и сломал себе шею. Бармену тоже не повезло: когда я его с себя скинул, он нож себе в пузо всадил по самую рукоять. Сейчас лежит на спине, с ужасом глядя на этот нож, держится за него, а вытащить духа не хватает. Бывает, что ж тут поделать. Был бы человек – добил бы, чтоб не мучился. А поскольку гнида, пусть сам свои проблемы решает. Половинки Януса, кстати, так и стоят на коленях, переживают, рискуя застудить обнаженное мясо на спинах – осень как-никак, а отоплением в баре и не пахнет…
