Ознакомительная версия.
Нет, все эти прогулки по мёртвым городам до добра не доведут. Чем больше город, тем более он опасен. Самым мудрым решением было кратчайшим путём валить домой, туда, где всё знакомо, хоть он и не был там почти три года.
– Значит, Владимир, – подытожил Вилен вслух.
Никто не ответил, да и ответа, собственно говоря, не требовалось. Вилен ещё какое-то время молча смотрел на огонь. Шесть дней минуло с момента, когда он прошёл через врата, всего шесть дней, а кажется, что целая жизнь… До позавчерашнего вечера была надежда на возвращение, потом что-то произошло в лаборатории, и теперь он один на один с этим миром. И что делать дальше? Ну придёт он туда, куда собрался. Найдёт где жить и что есть. А дальше? Ему всего тридцать, велика опасность умереть молодым. Правда, она и по ту сторону врат всегда существовала. Одна война чего стоила. А ещё можно попасть под автобус или оказаться не в то время и не в том месте. А если он выживет? И при этом останется один? Прыгун говорил, что людей в этом мире больше нет. А что, если он не врал? Что тогда? В нормальных условиях даже у закоренелого одиночки всегда есть возможность отказаться от своего одиночества. Всё равно вокруг – люди. И с женщиной можно познакомиться, с друзьями поговорить, на шашлыки съездить. А если ты – совсем один? Последний человек на Земле? Сколько там просидел Робинзон Крузо на своём острове? Двадцать с лишним лет? Да, но – ведь у него была надежда, надежда на спасение. А ему, Вилену, на что надеяться?
Мысли не радовали.
– Всё, хватит вопросами терзаться, нужно хорошенько выспаться, – сказал сам себе разведчик.
Подкинул дров в костёр, разведённый перед самым входом в палатку, и полез внутрь. Немецкий спальник, который нашёлся в одном пакете с палаткой, радовал. Видимо, Ваня прикупил его попутно. Знал, чертяка, что Вилен свой старый разорвал ещё год назад, когда они вместе ездили на Домбай.
– Спасибо вам, ребята, за всё, что вы сделали для меня, – тихо сказал он и застегнул молнию. Что ж, пора привыкать к звукам собственного голоса, раз уж в ближайшее время других собеседников не предвидится.
Однако на рассвете отправиться в путь не получилось. Всю ночь Ильич метался в бреду. Рана, которая вроде бы уже стала подживать, воспалилась. Теперь она горела огнём. Несколько раз Вилен проваливался в забытьё, явно поднялась температура, верным признаком было то, что он нёс вслух полный бред. А утром начались уже откровенные глюки, почему-то он видел Игната Барского, который стоял над ним посреди развороченной взрывами городской улицы. Барин что-то настойчиво втолковывал ему, а Вилен всё никак не мог разобрать слов и орал:
– Барин, говори громче, я не слышу.
К середине дня его немного отпустило. Ильич выполз из палатки и, шатаясь, дошёл до небольшого куста метрах в пяти поодаль. Стараясь не упасть, Вилен кое-как справил нужду. С трудом удержав рвоту, доплёлся до палатки и начал возиться с костром. Нужно было приготовить еду, сиделок тут явно не дождёшься, а есть надо, иначе каюк. Грибы, которые он насобирал накануне, немного подвяли, но на этот случай у него имелся котелок. Проблема заключалась в том, что родник находился в сорока шагах от него. Оставаться без воды, слив её в «суп», в его состоянии было бы совсем неразумно. Вилен огляделся и увидел тонкое деревце, прямо-таки созданное природой для того, чтобы стать костылем. Четыре удара увесистым мачете – и дело сделано. Правда, при каждом замахе парень едва не терял сознание, но справился. Опираясь на костыль и считая шаги, Ильич похромал к овражку, в котором бил родник. Дорого далась ему эта прогулка, он постоянно останавливался, пережидая приступы головокружения, и снова упрямо двигался вперед. Когда Вилен остановился на краю оврага глубиной не больше метра, то едва не заплакал от счастья. Парень стал спускаться по довольно пологому склону, и тут раненая нога подвернулась. Ильич рухнул вниз.
Очнулся он от холода. «Горка» на нём насквозь промокла. Сколько он так пролежал, было неясно, солнце терялось где-то в кронах деревьев, а в лесу стало заметно темнее. Оказалось, что он почти полностью лежит в воде, только голова оставалась на земле. Упади он иначе, скорее всего, в бессознательном состоянии просто захлебнулся бы. Повезло. Был и ещё один плюс: в голове прояснилось, да и жар вроде бы спал. Вилен, скрипя зубами, поднялся на ноги и, зачерпнув немного воды котелком, кинул туда таблетку быстрорастворимого аспирина. Едва та прекратила шипеть, залпом выпил лекарство, вымыл котелок и, набрав воды, тронулся в обратный путь.
Когда возле палатки уже горел костёр и варился «суп» из грибов, на лес опустились сумерки. Обработав рану, Вилен пришёл к выводу, что всё не так уж и плохо, но вот о дальнейшей дороге и речи не было. Поев, он забрался в палатку и уснул, уснул нормально, без кошмаров и сновидений.
Так прошло ещё четыре дня. Видимо, он всё-таки сильно простудился, но самолечение и сила воли сделали своё дело. Аптечка значительно полегчала, но и Вилен теперь был относительно здоров.
– Завтра в путь, – обливаясь из котелка ледяной родниковой водой и с наслаждением смывая с тела пот и грязь, пообещал он сам себе.
На пятый день, едва над лесом поднялось солнце, парень быстро поел и, закинув рюкзак за спину, двинулся к железке. Ещё накануне Вилен упаковал всё, что возможно, стараясь распределять вес разумно. Пришлось оставить большую часть боеприпасов, и это было досадно. С другой стороны – да и хрен с ними, на всю жизнь не напасёшься.
Вилен давно запретил себе размышлять над великим множеством вопросов, связанных с его собственным будущим. Он просто шагал. Тяжеленный рюкзак оттягивал плечи, но деваться некуда, надо было тащить, без оружия и еды он долго не протянет. У лесного родника наполнил флягу и сразу же вдоволь напился. Ещё неизвестно, попадётся ли вода возле заброшенной железнодорожной насыпи. Много с собой не унесёшь, фляга всего на литр, а котелок для этого не годился совсем. Когда он шагал к Волоколамску, никаких родников не видел, но тогда это не было проблемой, которой стоило забивать себе голову. Раз есть деревья, значит, и вода найдётся. Просто придётся свернуть в лес, и проблема будет решена уже очень скоро. Через два часа Вилен вышел к железке, перекурил, отдыхая. И, слегка прихрамывая, двинулся в сторону Москвы, напевая вслух:
– А я по шпалам, опять по шпалам, иду домой по привычке…
Что такое путь? Не жизненный путь – это уж слишком глобально и может завести мысли чёрт знает куда. Обычное перемещение из пункта А в пункт Б. Каждый может подтвердить, что такая дорога всегда насыщена событиями. Например, человек едет на поезде. В его купе – совершенно незнакомые люди, но уже вскоре они начинают общаться, сходятся в чём-то общем или, наоборот, спорят о чём-то совсем разном для них. Проводник ходит по купе и предлагает чай – это ведь тоже событие, не бог весть какое, но событие. Встреча в задымлённом тамбуре, ссора в вагоне-ресторане, соблазнение попутчиц – всё это насыщает процесс перемещения в пространстве, делая его интересным и запоминающимся. А ведь это только часть пути, на котором может случиться множество других событий, обыденных и экстраординарных.
Ознакомительная версия.
