Пауза. Макс думал, что теперь скинхед точно успокоится.
Любого другого это бы точно успокоило…
Но не этого бритоголового шута.
Тишина.
— Это всего лишь боль, — сказал Убер хрипло. Начал подниматься. Лицо белое. В следующий момент очухавшийся Хаммер пнул его ботинком в бок. Ударил еще раз. Помутнение.
Хаммер остервенело пинал бывшего узника.
— Хва… хватит, — прохрипел Макс. — Оставь его. Слышишь?! Хватит!
Вошел Костян. Невозмутимо оглядел место побоища.
— Босс, там опять этот… в белом халате. Тебя спрашивает.
Макс кивнул.
Шарф. Он намотал шарф на горло, чтобы скрыть следы пальцев. Голова болела просто чудовищно.
Что ж. Пришло время переговорить с Директором.
* * *
— Привет, Хунта, — голос как из бочки. Хриплый и скрипучий.
— Что у вас с голосом? — Директор смотрел с интересом.
— Какая разница? К делу, Директор. — Макс повернулся всем телом. Он старался не двигать шеей, больно. — Хаммер, давай!
Профессора со связанными за спиной руками поставили перед «нянечками» Звездной. Макс наблюдал, как беглеца ведут к дрезине, усаживают на корточки. Профессор выглядел бледным и подавленным, всхлипывал. Недолго он там протянет без помощи Макса. И без заботы о Сашике.
У меня полно своих дел, напомнил себе Лётчик. Легче не стало. Наоборот — какая-то фигня уперлась под горло, чуть не стошнило.
Он шагнул вперед.
— Следующим скинхед.
Макс невольно вспомнил, как поднимался Убер, как горели его глаза… Неумолимый, жестокий ангел отмщения. Он никогда не сдается.
— На вашем месте я бы ему даже лопату в руки не давал.
Директор усмехнулся: юмор, мол. Понимаю, понимаю.
— Я не шучу, — сухо сказал Макс. Директор удивленно вздернул брови.
— Вы что, серьезно?
— Абсолютно.
— Он всего лишь бандит…
— Ошибаетесь, господин Директор. Это я — всего лишь бандит. А Убер — нечто другое. Впрочем, — Макс вдруг понял, что ему наскучил разговор с этим самоуверенным болваном. Который делает вид, что все понимает — и все равно ничего не поймет. — Теперь он — ваша проблема, не моя. Кстати… Директор? Можете ответить мне на один вопрос?
Тот поднял брови.
— Да?
— Вот вы специалист, наверное, десятки книг перечитали. — Макс помедлил. — Как начинаются революции?
Директор наморщил лоб.
— Что?
— Я вполне серьезно спрашиваю. Мне интересно.
— Гмм, ну там все классически: низы не хотят, верхи не могут. Вы про это?
Макс покачал головой.
— Не совсем. Впрочем, ерунда. Счастливо оставаться, господин Директор, — он повернулся и пошел. Все было кончено. Верно, Лётчик?! Кажется, ты уже предал всех, кого мог…
И вдруг он услышал слова, от которых ему пришлось остановиться:
— Не так быстро, дорогой господин Лётчик. Не так быстро.
* * *
— Я свое обещание выполнил, — напомнил Макс.
Директор покачал головой.
— Не все так просто, дорогой друг. Вы покалечили двух моих людей, господин Лётчик. У одного сломана челюсть, другой потерял глаз. Вам не кажется, что это стоит отдельного разговора?
— Но…
— И я даже не буду спрашивать, где находятся мортусы, — перебил Директор. — Не ваши «мортусы». Настоящие.
Макс помедлил. Вот о какой ставке пошла речь.
— С ними все в порядке. Сидят себе под замком…
— Они мертвы?
Светлые глаза Директора уставились на бывшего узника.
— Да, — сказал Макс. Нет смысла врать, когда и так все ясно.
— Вы уверены?
Макс тяжело вздохнул. «Нет, Хаммер вежливо попросил мортусов отдать одежду, оружие и дрезину».
— Куда уж больше.
— Хорошо, — сказал Директор. Макс поперхнулся. — Это очень хорошо. Дело упрощается. Значит, мне просто нужно взять и назначить виноватых. Так кого мне распять в туннеле, Максим Александрович? Есть кандидатуры?
Макс сжал зубы, от бессильной ярости скулы свело.
«Знаешь, как иногда хочется ошибиться?»
Макс выдохнул. Быстрым движением выдернул из-за пояса пистолет. Успел увидеть растерянное лицо Директора, расширившиеся глаза Хунты… Профессора, привставшего на дрезине. Хаммера, открывающего рот… Убера…
— Знаю, — сказал Макс и нажал на спуск.
Бах! Пистолет в руке дернулся. Бах! Еще раз. Медленно летящая гильза, в боку отсвечивает вспышка второго выстрела…
Хаммер начал падать.
Макс помедлил.
«Потом тиран взял прутик и начал сшибать самые высокие колоски. Аналогия понятна?»
Совершенно понятна.
— Вот ваш убийца, Директор. Мы в расчете? — голос был ровный и совершенно спокойный. Макс сам удивился.
— Это же был ваш человек? — Директор выглядел ошеломленным.
— Верно, это был мой человек. Теперь вы понимаете, насколько серьезно я настроен?
Директор помедлил и кивнул. В глазах его было уважение — и зарождающийся страх.
— Понимаю. Наш договор остается в силе, господин Лётчик. Прошу меня простить.
* * *
Хунта был доволен. На лице это никак не отразилось, зато от «нянечки» пошла мощная волна жестокой радости. Макс поморщился.
— И ты здесь? — обрадовался Убер при виде «нянечки». — Какие люди и без охраны!
Хунта молча врезал ему дубинкой под дых — н-на. Скинхед рухнул на колени, согнулся. Странные звуки. Когда Убер поднял голову, Макс увидел, что тот смеется. Скалит в окровавленной улыбке оставшиеся зубы.
Вот псих.
Хунта равнодушно кивнул и взмахнул дубинкой…
— Дайте ему сказать! — приказал Макс. «Нянечки» и санитары послушались — скорее от неожиданности. Ярость. Макс с усилием снял руку с пистолета. Спокойно, спокойно.
Убер ухмыльнулся.
— Ты так ничего и не понял, Макс? Революция — это неизбежность. В этом суть.
— Забирайте его, — велел Директор.
Хунта вместе с другим «нянечкой» вздернули скинхеда под локти, поволокли к дрезине — как мешок. Ноги Убера волочились по земле, подпрыгивали. От них оставалась полоса в серой пыли.
— Удачи, брат, — сказал Макс про себя. Но скинхед будто услышал.
— Прибереги свои тридцать сребреников! — крикнул Убер и засмеялся. — Я еще вернусь, Лётчик!
Когда его утащили, Директор посмотрел на Макса.
— Знаете, Максим. То, что он сказал… Не берите в голову. Понимаете, мы все здесь за революцию. Но у всех у нас революция разная.
* * *
Спустя две недели. Станция Нарвская.
Поспать ему не удалось. Здесь никогда не удавалось выспаться… Потому что если не сможешь заснуть, то и выспаться — дохлый номер. Все очень просто. Один плюс один равняется двум.
Лётчик открыл глаза. Некоторое время полежал, глядя в темный потолок…
