— Разведал уже?
— Да, сегодня под утро ездил. Со стороны форта зашёл, меня никто не заметил. Там, у памятника, старая караульная вышка стоит, можно незаметно пробраться по траверсу форта.
— В лоб нам их не взять. Там забор, узкая улочка и вокруг частный сектор. А вот с тыла, со стороны форта — можно попробовать. Кстати, его перед самым началом всей катавасии начали восстанавливать, центр военного наследия деньги собрал. На форте людей не заметил?
— Нет, там никого не видел — ни машин, ни людей.
— Вот и хорошо, значит, пойдём со стороны форта, — я поёрзал на прилавке, устраиваясь поудобнее.
— Во-первых, надо проникнуть на территорию лесопилки и убрать охрану. Потом заблокировать в здании людей и обезвредить приехавшие к ним на помощь машины. Кстати, как это сделать, не знаю… — Римас потёр подбородок и продолжил: — Дорогу заминировать нечем, да и не умею я, если честно. Растяжку, двумя-тремя вариантами, ещё поставлю, но что к этой растяжке прицепить? Банку с пивом? Ползём дальше. Помощь может приехать минут за пятнадцать-двадцать, город всё же небольшой и пробок на улицах не предвидится. Штурмовать здание втроём — это самоубийство чистой воды. Кто и как внутри расположился — не знаем. Подводим неутешительный итог: знаем расположение двух постов и примерное количество людей внутри здания.
— Стоп! — Айвар положил на стол свою широкую, как лопата, ладонь. — Стоп, парни! Никто никуда не едет…
— В смысле? — мы удивленно вытаращились на него.
— А то! Там женщины и, может быть, дети и, несмотря на то, что они убили Витаутаса, устраивать там перестрелку не дам! Я здесь для того стою и слушаю, чтобы на двух идиотов хоть один умный был! Вам что, — он вкрадчиво понизил голос и потом взревел медведем, — моча в голову ударила, стрелки-спортсмены, блин, вкус крови почуяли?! Мать вашу так, вперехлёст через клюз, осьминога вам в задницу и плевать, что не влезет. Охренели?!
Да, ткнул нас Айвар мордой в дерьмо, как заигравшихся щенков… Мы с Римасом переглянулись и опустили головы. Точно башню снесло…
— У Витаутаса тоже семья осталась, — буркнул Римас.
— Хрен тебе, я сказал! Римас, ты идиот? Если тебя подстрелят, кто сына растить будет, а?! Мы?! Так вырастим, слово тебе, сдержим! А ему каково будет ещё и тебя потерять, подумал?! Из-за глупой мести решил жизнью рискнуть? Если бы не патроны, я бы туда вообще не сунулся! — во коллега разошёлся, сейчас искры посыпятся. — Теперь с тобой разберемся, любитель живой природы, блин! На охоту ты, Робби, не ходишь — зверушек жалко, а на людскую кровь, так понимаю, уже вкус поймал?! Кровь не водица! А забыл ты, гусь лапчатый, что семья на Украине ждёт, и вытаскивать их оттуда надо, мститель хренов! Когда ты утром бандосов валил, я слова не сказал, там все правильно было, по совести. А сейчас обоим говорю — хрен вам на блюде, а не штурм!!
Я, словно просыпаясь, тряхнул головой и поднял ладони вверх:
— Виноват, Айвар, принимаю. Шелуха цивилизации с людей быстро слетает, но не думал, что это так быстро может произойти со мной, эдак и озвереть недолго. Не подумав, про штурм ляпнул, извини. Твои предложения?
— Что, их прощать теперь? — Римас смотрел набычившись, исподлобья.
— Нет, прощать не будем, — Айвар усмехнулся. — Просто есть вариант разумнее и безопаснее, чем штурм. Слушайте, горячие литовские парни, что делать будем…
Стоять на воротах было скучно. Виргис, сверх всякой меры упитанный парень лет двадцати пяти, посмотрел на часы, вздохнул и поправил ружьё, висящее на плече. Дежурить оставалось ещё два часа, потом пойдёт и получит свою порцию макарон с мясом и бутылку пива. Хорошо… От мыслей о еде настроение заметно улучшилось, и он даже начал насвистывать где-то услышанную мелодию. Эх, если бы еще в верхний пост отправили, так вообще живи — не тужи. У ворот дежурить было тяжелее. То открой, то закрой, то поднеси, то выгрузи… А на крыше что — знай себе стой и зомби отстреливай. Правда, о том, что стрелять он почти не умеет, Виргис предпочел не вспоминать, решив, что оптика на ружьё не просто так поставлена, большой науки не надо — крестик на цель и стреляй себе, как в компьютерной игре.
Когда начался бардак, их, работников лесопилки, собрал директор и, потирая пухлые ладошки, объяснил, что наступил армагедец, и если они хотят жить как господа, то пора брать власть в свои руки. До власти было еще далёко, пока что они ездили мародёрить и грабить уезжавших из города людей — тех, кто постарше и выбирался из города с детьми. Сопротивления такие почти не оказывали. Правда, один раз мужик рванулся на них с топором наперевес, но его сразу застрелили. Семью, вдоволь наигравшись с женой, тоже убили — бояться было некого. Военные из города ушли, полиция обосновалась за рекой и в этом районе города почти не появлялась.
В конце прилегающей к лесопилке улицы появилась машина. Виргис лениво снял ружьё и оглянулся на верхний пост — заметил ли напарник машину? Заметил, тоже ружьё с плеча снял и в оптический прицел смотрит. Не доезжая метров двадцати до ворот, машина остановилась и, как в мирные времена, аккуратно припарковалась у бордюра. Сейчас чаще всего машины посреди дороги бросали, коли нужда остановиться появилась. Из машины вылез немаленький, почти под два метра, человек. Светловолосый, с весёлыми, слегка прищуренными глазами.
— Привет, страдалец, старшего позови.
— Чего? — тон незнакомца Виргису не понравился.
— Хрен через плечо. Директора, говорю, позови, а остальное не твоего ума дело. Надо будет — узнаешь, а нет — значит, не особо нужно было.
Виргис посмотрел на незнакомца, у него был вид человека, к словам которого прислушиваются. Караульный, немного подумав буркнул:
— Жди. те. Сейчас позову.
И потрусил к зданию, смешно подбрасывая толстую задницу.
— Разъелись, дармоеды! — незнакомец посмотрел куда-то вдаль и усмехнулся.
Из здания, неторопливо ступая, вышел мужчина лет пятидесяти. В зеленом охотничьем костюме, поверх которого на плечи наброшена тёплая куртка. По его виду было видно, что он очень любит пиво и совершенно не любит физическую работу. Внушительное брюшко и двойной подбородок с небольшой козлиной бородкой; в сочетании с камуфляжным костюмом придавало его фигуре комичный вид. Голову венчала тирольская охотничья шляпа коричневого цвета. По-хозяйски осмотрев двор, он спустился с крыльца и неторопливо подошел к воротам:
— Звал?
— Звали, а не звал. Мы с вами на крестинах саманю (самогон, литовск.) на брудершафт не пили.
— Слушай, парень, не дерзи, а? — толстяк ощерился и продолжил: — Я таких бычков уже видел не раз, приходило их — не счесть. И с предложениями разными, и с угрозами. Одни сами ушли, другим мои ребята помогли, так они сейчас в крепостном рву плавают или по городу бродят — в виде этих, зомбей. Говори, что надо, и расходимся, времени нет.
