Ознакомительная версия.
В коридоре навстречу быстро шагнул полицейский в мешковатой форме, ниже меня на голову и такой тщедушный, что хоть сейчас бери его лаборантом пробирки мыть, а потом двигать науку.
Он остро посмотрел на меня, потом на детективщицу.
– Это с тобой?.. Все должны перебывать! Пока не снимут показания.
Голос у него тоже тонкий и писклявый, соответствующий фигуре и внешнему облику, а сам даже приподнимается на цыпочки, чтобы казаться выше.
Она бросила в его сторону небрежнейший взгляд.
– Это со мной, Карл.
– Это с нею, – подтвердил я. – Это самое, которое. С нею, Карл!
Он так и не понял, полиция не доросла до мэмов, с ожиданием смотрит на нее снизу вверх.
Она пояснила с некоторым раздражением:
– Главный подозреваемый. Будет пытаться сбивать нас на ложный след, тут мы его и схватим!
– А-а, – проговорил он с сомнением, – ну давай, лови… Только слишком не умничай, это не твое.
Я сказал с сочувствием:
– Она старается. Все обаяние в ход пустила. Вы же видите, какое у нее обаяние!
Он поспешно отступил, давая ей дорогу, ответил с дрожью в голосе:
– Да-да, мощное такое… обаяние.
Мы вышли к лифту, она бросила в мою сторону злой взгляд.
– Еще такая шуточка, и я вас удушу. Прямо в лифте.
– А отмазка?
– Попытка нападения на сотрудника полиции, – сообщила она. – С целью завладения табельным оружием.
– И последующим изнасилованием, – досказал я. – Да, это самое правдоподобное. Нравится мне наша самая гуманная в мире полиция. Я даже, можно сказать, в полном ауте. Что значит в восторге в переводе на язык полицейского протокола.
В лифте она загородила собой половину пространства, я прижался к стене, хотя не уступаю ей в росте, однако умеют же поставить себя женщины, а уж дорвавшиеся до власти, хотя бы такой, это вообще сатрапы.
Двумя этажами ниже дверь распахнулась, в нашу сторону качнулись двое сотрудников из соседнего отдела. Оба взглянули на нее, охнули.
Один пугливо отступил, а второй пролепетал:
– Езжайте, езжайте!.. Мы дождемся следующего!
Двери закрылись, лифт понесся дальше, я пробормотал озадаченно:
– И чем это я их так напуганил?
Когда наконец нас выпустило в холле, я по всем правилам этикета вышел первым и протянул ей руку, помогая выйти, ибо лифт тоже транспортное средство, я даже обязан помочь сойти.
Она явно сочла это оскорблением, зло стегнула по мне взглядом, но сказать ничего не успела, в нашу сторону идут двое, начальник нашего отдела и поджарый полицейский, при взгляде на которого у меня внутренности похолодели, а он бросил в мою сторону острый взгляд, словно вонзил длинный острый гвоздь.
– Ингрид? – спросил он, в голосе его отчетливо послышалось клацанье затвора армейского пистолета.
– Свидетель, – ответила она. – Поговорим на свежем воздухе, а то там тесно.
Он кивнул, но в его взгляде я прочел, что свидетелей не бывает, только подозреваемые, а с подозреваемыми нужно говорить не на свежем воздухе, а в подвале за плотно закрытой дверью и без посторонних, держа в руке молоток.
Они вошли в лифт, а я по дороге через холл оглянулся и спросил негромко:
– Этот с квадратной рожей… у вас работает?
Она буркнула:
– Отдел по предотвращению преследований.
– Гм, – сказал я. – Ничего не понял, но хорошо, что не в вашем. Хотя, правда, я не знаю, из какого вы сами отдела.
Она поинтересовалась равнодушным голосом:
– А что с ним?
У выхода я снова придержал для нее дверь, а когда вышел следом, сказал тихонько:
– Как вам, милая тургеневская девушка, сказать… у него что-то с психикой. Я бы сказал, у вас работает маньяк с жаждой убийства… Вы бы проверили его по базе, а также нет ли нераскрытых случаев немотивированных смертей.
Она сказала сухо:
– Не отставайте.
Я прошептал:
– А что, догонит и накинется?
Она молча пошла к переходу через улицу, тоже мне полиция, где же привилегии, надо переходить там, где изволится, перекрывая поток автомобилей, а когда я догнал, сказала кратко:
– Это не ваше дело.
– Как хотите, – ответил я. – Как законопослушный электоратель, я сигнализирую на благо партии и правительства, а также общества, хотя кому оно нужно?..
Она бросила зло:
– О чем?
– В самом деле не хотите проверить? – спросил я. – В хищениях я его не заподозрю, но если где-то найдут изуродованный труп, то сразу нужно смотреть, есть ли у него алиби.
Она морщилась, некоторое время постояли на обочине, дожидаясь зеленого света на светофоре. Я ждал, она ответила почти со злостью:
– Заткнитесь!.. И не выеживайтесь своими познаниями в психиатрии.
– Что, – спросил я в изумлении, – я ошибся?
Она скривилась еще сильнее.
– Дело не в этом… Мир не ограничивается нашим районом проживания. Где-то гремят войны, свергаются правительства… может, слыхали?
Красный сменился желтым и тут же зеленым, вместе с нами через дорогу ринулась стайка ребят с огромным псом на поводке, но без намордника.
Ингрид поморщилась на такое нарушение человеческих свобод, но смолчала.
– Ерунда, – отозвался я. – Все важное происходит в тишине научных лабораторий. Войны начинают там.
– Там начинаются, – отрезала она сухо, – а в реальном мире разворачиваются во всю мощь и длятся, длятся… Этот наш сотрудник в самом деле убивал и много убивал. Но все в войнах, которые гремят по всему миру. Война есть война. Когда захватывают пленных, их пытают… Когда захватывают во время боевой операции, то пытают и тут же убивают, иначе куда их девать?… Так что можете быть правым, но в то же время он и герой и… пострадавший с этой незаживающей травмой.
Над дверьми кафе светящаяся надпись Scenario Cafe2, двери гостеприимно распахнуты. Я переступил порог вслед за этим лейтенантом полиции, на которую и сзади посмотреть такое же эстетическое удовольствие, как на мраморную фигуру трехметровой Афины Паллады у входа в издательство «ЭКСМО».
– Ах, он еще и пострадавший…
– В конце каждой недели, – сказала она строже, – у него обязательное собеседование с психоаналитиком. Он, как догадываетесь, на особом учете. Но этот человек наш! А еще он хороший работник… Садитесь сюда. Я люблю наблюдать за улицей.
– Тогда просто возьмите на учет, – посоветовал я. – Когда где-то начнутся немотивированные убийства, сразу проверьте вашего военного героя, который так много людей убил, что теперь уже он пострадавший, ага. Так что еще насчет хищения? Вы что-то недоговариваете, товарищ старший детектив.
Ознакомительная версия.
