Едва мальчишка вышел из зала, как Садовников тоже засобирался прочь. Перед сталкером возник Филя:
– Ну что, Костыль?
Садовников махнул рукой:
– Аномалия локальна, но сенатору все равно нужно переехать. Рядом с этой штукой жизни не будет. «Комариная плешь» под боком – как ядерный реактор. Даже если в нее не соваться, она так или иначе будет отравлять вас своей порчей.
Филя выслушал сталкера с пристальным вниманием, а потом покачал головой:
– Всеволод Леонидович проводит большую часть времени в Москве. Но он не пойдет на то, чтобы всех выселить одним махом. Доброжелатели и журнашлюхи держат ухо востро: поднимется ненужная нам шумиха.
– Устройте поджог, затопление, провал в карстовую полость… – Садовников пожал плечами. – Мало ли что можно придумать. «Комариные плеши» имеют неприятное свойство – они иногда переползают на новое место. Пригласите сюда хоть сталкера, хоть академика: никто не даст ни одной гарантии, что границы аномального участка со временем не изменятся.
– Ага. – Филя закрыл двери, несколько раз провернул в замке ключ. Из зала в последний момент донеслось что-то вроде протяжного вздоха. – Мы, конечно, поразмыслим, но, в общем, это – не твои заботы, Костыль. Твоя главная задача – держать язык за зубами и делать в точности то, что прикажет Всеволод Леонидович. Он же позаботится, чтоб ты больше не жил от пенсии до пенсии.
– Спасибо, я все услышал. – Садовников воспрянул духом: этот особняк, конечно, пахнет гиблым местом, но и Зона – не подарок. А халтурка не помешает. Можно будет хибарку подремонтировать, жену побаловать новыми вещами, а то вечно как Золушка ходит. И Парфюмер перестанет глядеть на него словно на бедного родственника, непонятно зачем подсевшего к игровому столу.
– Меня кто-нибудь отвезет домой? – спросил Садовников.
– Да, Гопа вернет туда, откуда взял. Спускайся, тачка ждет возле входа.
Гопа зевал за рулем. И песенки в плеере попадались, будто специально, похожие на колыбельные: медленные, длинные, наполненные нарочитой тоской и раскаяньем.
Из Зоны одной я, да в Зону другую,
Из Зоны с забором, да в Зону с решеткой
Твой сталкер уходит усталой походкой
Из жизни свободной, да в бездну блатную.
Прости, дорогая, хабар нам не светит,
Не выбраться мне из плешей комариных,
Статей уголовных, накрыли «малину»,
И ты не дождешься, и мама не встретит.
Ни один сталкер в здравом уме не стал бы такое слушать, чтобы не накликать беду. Случается так, что в Зоне мысль становится материальной. Задумаешься о смерти – вот тебе «жарка» под ноги, подумаешь о тюрьме – и Зона выведет тебя прямехонько на патруль «касок».
Судя по всему, Гопа был далек от традиций и суеверий сталкеров. Собственно, за порог «казенного дома» он тоже ни разу носа не совал. Одни понты, мышцы и жаждущая блатной романтики душа.
– Че там? – подал голос Гопа. – Загрузил тебя Виталюня?
«Жалко пацана, – подумал Садовников. – Да всю эту сенаторскую кодлу чисто по-человечески жалко. Мнят себя хозяевами жизни, а сами пляшут на лезвии ножа. Вся эта темная, гнетущая атмосфера в доме, все это ощущение надвигающейся беды – есть действие аномалии, помноженное на мрак, царящий в душах обитателей дома».
– Че не отвечаешь? – принялся привычно быковать Гопа, радуясь поводу сбросить с себя дрему. – С тобой тут разговаривают, дядя. Или в голову дать?
– Можешь и дать, если, конечно, получится, – отозвался, глядя в окно на ночную тайгу, Садовников. – Только тогда вместо меня будешь за сталкера. У своего хозяина.
Гопа замолк. Призадумался, сопя. Шансон снова заглушил все остальные звуки:
Чего ты хочешь, Зона?
Верни мне тех, с кем был знаком я…
Садовников фыркнул, представив полчище «муляжей», пришедших ночью под окна квартиры лирического героя песни. Так ненароком и кирпич отложить можно!
– Сышишь, Костыль, я же не в обиду! – пробубнил Гопа. – Мужик ты серьезный – четко обозначил проблему, с другими мы и не работаем.
– Не обиделся я, – отозвался Садовников. – Не обидчивый.
В груди, с той стороны, где лежал конверт с гонораром, вдруг стало теплее, и в голову пришла заманчивая мысль.
– А чего это я еду домой? – спросил сталкер себя, а потом обратился к Гопе: – Братуха, отставить домой! Закинь меня в «Радиант»!
Гопа кивнул и добавил газу.
Черный джип мчал по ночному шоссе, виляя на особенно скользкий участках, но все равно не сбавляя скорости.
* * *6 января 2015 г.
Искитим
Иван Николаевич позвонил Валерию Федоровичу с утра пораньше. Они оба предпочитали появляться на работе ни свет ни заря и иногда не выходили из своих кабинетов сутками напролет. Должность обязывала!
– Здравия желаю, Валерий Федорович, – поздоровался Иван Николаевич, глядя на портрет президента: облик Самого с утра мотивировал. – Как ваше ничего?
– Привет-привет, – пробухтел в трубку Валерий Федорович, шелестя бумагами. – Что у нас новенького?
– Сталкер был вчера у Шимченко, – сообщил Иван Николаевич.
– Мне уже доложили, – ответил Валерий Федорович и шумно хлебнул утреннего чаю с лимоном. – Придется брать кадра на карандаш. У вас есть что-нибудь на него?
– Что-нибудь у нас есть на каждого.
– А что-нибудь любопытное? – Валерий Федорович заулыбался в усы: в кабинет вошла, покачивая бедрами, секретарша.
– Любопытного захотел? – Иван Николаевич поправил очки и подтянул к себе распечатку. – А любопытного не очень-то много. Сталкер – Садовников Геннадий Алексеевич, 1974 года рождения, по образованию – историк, женат. Надо сказать, что уровень его активности – ниже среднего, серая, малопримечательная личность с умеренными пороками и низкими доходами.
Валерий Федорович взял у секретаря пачку бумаг, среди которых было ее заявление на оплачиваемый отпуск и на материальную помощь, подмахнул, практически не глядя, за что был награжден до-о-олгим поцелуем в лысину.
– На ночь глядя сталкера везут в загородный особняк Севы Шимченко, – продолжил Иван Николаевич, – оттуда он возвращается за полночь и сразу же устраивает попойку в «Радианте», щедро угощая тамошнюю шпану.
– Вот так серая, непримечательная личность… – Валерий Федорович хмыкнул. – Судя по всему, нашим ведомствам – ФСБ и ФМС – было бы разумно объединить усилия. Сева делает ноги из Москвы в Новосибирск в то время, когда у него горит контракт на несколько «льярдов». «Слив» это госзаказа или не «слив»… нужно еще доказать. Но зачем этому пройдохе понадобился сталкер?
– Хромой сталкер, – уточнил Иван Николаевич.
– Ба! Он еще и хромой! – Валерий Федорович вскинул седые брови. – А вы говорите, нет ничего особенного в этом человеке. Хромой на горбу «пустышку» не потянет, да и вообще – радиус его действия в Зоне крайне ограничен. Значит, у этого сталкера очень узкая экологическая ниша.
