Ознакомительная версия.
Я осекся. Действительно, а что потом? Можно сутки напролет фантазировать по поводу того, что стало с Пожарским, но так и не докопаться до истины. Я был склонен согласиться с Коваленко: в данный момент Мерлин и впрямь скорее мертв, чем жив. Похищал ли Троян прежде сталкеров живьем? Убивал – да, и не раз, но если кого похищал, обратно никто из них уже не вернулся. В общем, с чего начали, к тому же в конце концов и пришли. Разве что раскрыли, кто приложил свою искусственную руку к убийству легендарного исследователя Зоны.
– По мне, мысль вполне здравая, – оценил мою гипотезу капитан, глубокомысленно созерцая налитую в стакан водку. – И если бы мой еще при жизни заспиртованный мозг мог расшифровать каракули Трояна, глядишь, ты бы мне за это в награду вторую бутылку купил. Но увы и ах, лейтенант: дешифровщик из меня, как из Дьякона – мать Тереза. Я в этой идеограмме смыслю не больше тебя. Хотя раз уж зашла речь о том, кому идти на поклон к Кали за добавкой, имей в виду: мне она больше в долг не даст. Я свой лимит почти на месяц вперед исчерпал, а ведь мне здесь еще двое суток, как проклятому, торчать.
– Я схожу, – ответил я, похлопав себя по карману с деньгами. – И не за одной. Сколько скажешь, столько и принесу. Но в благодарность за это ты как можно скорее устроишь мне встречу с Механиком. Договорились?
– Вот опять он за старое! – стукнув кулаком по столу, огорченно буркнул Матвей и посмотрел на меня исподлобья. – Знал бы ты, как меня обижает этот твой неуместный прагматизм! Ты – мне, я – тебе… Будто на рынке торгуешься, а не с товарищем за одним столом выпиваешь, честное слово! Неужели нельзя просто сказать: мол, капитан, так и так, помоги – позарез нужно увидеться с Механиком. Или решил, что без бутылки ко мне – отъявленному пропойце – с такой просьбой не подкатишь? И не совестно, а?
– Не дуйся, – ответил я. – Знаю, что ты помог бы мне безо всяких встречных условий. Тем более что с Механиком мы уже встречались, и ему нечего меня опасаться. Все, что мне от него нужно, это чтобы он взглянул на очки Мерлина и попробовал расшифровать метку Трояна. Механик не откажется на нее взглянуть и – чем черт не шутит? – наверняка даст какой-нибудь полезный совет. А то и не один… Однако почему же я не могу отблагодарить тебя за помощь? Разве забота о душевном благополучии товарища является признаком торгашеского прагматизма?
– Хм… да, к такой формулировке вопроса я претензий не имею, – развел руками Коваленко. – Ты прав: трезвость влияет на мое душевное благополучие самым пагубным образом… С Механиком я свяжусь, как всегда, после обеда в условленное время и передам ему твое пожелание. Но при таком раскладе, видишь ли, одна нестыковочка вырисовывается. Чтобы застать нашего «айболита» в Чернобыле, тебе придется поторопиться. Завтра к вечеру его уже здесь не будет. А это значит, что я и мои бойцы не сумеем прикрыть тебя послезавтра от орденских ублюдков. До ворот я тебя, конечно, провожу, но дальше не получится. Приказ не велит отлучаться от координационного пункта и ввязываться в посторонние конфликты. Весьма сожалею, лейтенант, что так нехорошо все складывается, но если Механик тебе и впрямь срочно нужен, иначе нельзя.
– Ничего, выберусь как-нибудь – впервой, что ли? – отмахнулся я. – К тому же в километре от Выгребной Слободы меня дожидается напарник. Аккурат на случай, если придется уходить отсюда с боем. Парень этот, к сожалению, умом не блещет, но под моим руководством кое-какие успехи делает и прикрыть меня тоже может. Так что выкрутимся, я надеюсь.
– Да, ты уж, будь другом, хорошенько постарайся, – наказал Матвей. – Век себе не прощу, если эта наша встреча станет последней.
– Не станет, – пообещал я, правда, без особой уверенности. – Однако «вздрагивать» я на сегодня, пожалуй, воздержусь. Как-нибудь позже наверстаем, хорошо?
– Как знаешь, – не стал возражать капитан и поднял свой стакан. – А вот я продолжу… Пью за то, чтобы тебе всегда сопутствовала удача! Особенно в ближайшую пару дней. Ну-у-у-у… и за наше душевное благополучие, да не иссякнет его источник у Кали ни ныне, ни присно, ни во веки веков! Аминь!
И, запрокинув голову, влил в себя очередную порцию «высокооктанового горючего», на котором организм Коваленко функционировал вот уже несколько лет кряду…
Я забрал из рыночной камеры хранения свой потертый «штурм», который, дабы не вызывать подозрений, всегда сдавал при посещении Обочины, и в очередной раз проклял своего энергетического паразита. Из-за него это оружие Капуцина было бутафорским. Побывав в моих руках, оно испортилось сразу после того, как я снял его с одного мертвого охотника за алмазами (как и отчего он умер, лучше не спрашивайте), и с тех пор не подлежало ремонту.
Сейчас, когда за стенами Обочины меня подкарауливал Ипат, было бы кстати иметь под рукой мой старый верный «кольт-анаконду» сорок четвертого калибра. Уверен, он бы меня и сегодня не подвел. Одна проблема: сдать его рыночным привратникам фактически означало предъявить им визитку с подписью «Алмазный Мангуст». Как и очки Мерлина, мое оружие являлось уникальным и приметным, ибо таким доисторическим револьвером ныне в Пятизонье пользовался лишь я.
В данный момент весь мой арсенал, кроме ножа, находился на сохранении у Жорика. Как я и сказал Матвею, напарник дожидался меня неподалеку от Выгребной Слободы. А именно – к юго-западу от нее, среди торчащих на холме руин метеорологической лаборатории. Заросшие металлорастениями-автонами с острыми как бритва листьями и лишенные крыши развалины не особо привлекали к себе сталкеров, тем более что до Обочины от холма было практически подать рукой. Вот почему я и наказал Дюймовому отсиживаться в этом неприглядном месте и пару-тройку дней не показываться никому на глаза.
Какую бы гадость ни задумал Ипат, он знает: я не стану сбрасывать личину Капуцина сразу по выходу из ворот рынка. Мне придется так или иначе доиграть роль сумасшедшего калеки до конца. И лишь удалившись прочь от любопытных глаз, я мог позволить себе вернуть свой истинный облик.
Впрочем, мнемотехник тоже сталкивался с кое-какими трудностями. Напасть на меня у стен Обочины он не дерзнет. Дружинники не допускают вблизи нее перестрелок, ведь шальные пули и осколки не понимают, что им нельзя залетать на демилитаризованную территорию. Ипату придется охотиться за мной примерно на том же расстоянии от рынка, на каком я осмелюсь сбросить свою маскировку. Это даст мне небольшое преимущество. А вот отсутствие солнца на небе и нормального оружия играет уже не в мою пользу. Если враг проявит расторопность – а прежде он не давал повода в этом усомниться, – нам с ним не разминуться. Тогда-то и выяснится, станет ли сегодня Орден на триста миллионов богаче или я продолжу радоваться жизни и дразнить Командора блеском своих драгоценных камней.
Ознакомительная версия.
