Силы быстро возвращались: я выкарабкался из бассейна и толкнул дверь, через которую исчез Тирос с Дуарой. Войдя, обнаружил, что стою в настоящем лабиринте расходящихся коридоров. Куда направился Тирос? Ответа не было. Каждая секунда дорога. Если Дуара еще жива, ее нужно немедленно спасать. Если мертва, я должен отомстить за нее. Это сводило меня с ума.
Я услышал вдалеке чей-то голос и пошел, ориентируясь на него. Вскоре понял, что пьяный Тирос выкрикивает какие-то приказания. Наконец я нашел его. Он склонился над безжизненной Дуарой и требовал, чтобы она поднялась и пошла за ним. Орал, что устал таскать ее. Казалось, он не понимал, что она умерла.
Увидев меня и наведенный на него пистолет, Тирос завизжал от ужаса. Потом подхватил тело Дуары и выставил перед собой, как щит. Да еще предварительно ухитрился метнуть в меня трезубец. Бросок был плохой, неточный и слабый. Я медленно подходил к нему, не спеша, наслаждаясь местью.
Тирос все время вопил о помощи. Меня это не волновало — какая бы помощь ни пришла — всегда успею его убить, прежде чем они прикончат меня. Я был готов умереть в этой комнате, потому что жить без Дуары не собирался.
Тирос пытался обнажить свой меч, когда я подошел ближе, но ему мешало тело Дуары. В конце концов он выпустил ее из рук и, все еще крича, пошел на меня. Дверь отворилась и дюжина воинов ворвалась в комнату.
Тироса Кровавого я угостил первым. Он содрогнулся от удара и рухнул. Не медля направил свое оружие на вбежавших воинов. Они едва не прикончили меня, поскольку целый рой трезубцев несся к моему почти обнаженному телу. Именно их большое количество и принесло спасение. Они ударялись один о другой и падали, не достигая цели. Да и я инстинктивно увертывался от них. И очень удачно. Все остальное произошло быстро. Воины с их мечами не представляли большой опасности. Десятерых я уложил, а двое повернулись и побежали.
Я остался наедине с телом своей супруги. Я медленно повернулся. Дуара сидела и с удивлением смотрела на меня.
— Как тебе удалось, Карсон? Как тебе удалось все это сделать?
— Ради тебя я могу сделать все, — заверил я ее, заключив в объятия.
— А что теперь? Мы в ловушке. Но по крайней мере умрем вместе.
— Ну пока мы живы, — сказал я. — Пошли!
Мы вернулись к бассейну, из которого недавно вылезли. Сквозь маленькое окошко я разглядел всего в сотне ярдов от нас большое озеро. Ясно, из бассейна туннель шел в озеро.
— Ты смогла бы проплыть сотню ярдов под водой? — спросил я Дуару.
— Попытаюсь, — ответила она.
— Подожди. Надо удостовериться, что туннель действительно ведет в озеро, — и нырнул в бассейн. Скоро я обнаружил отверстие у дна в том конце бассейна, что находился ближе к озеру. Итак, этот туннель несомненно выведет нас из Мипоса. Единственным недостатком нашего плана было то, что мы выплывем в озеро прямо перед набережной Мипоса, да еще средь бела дня. Я просто не представлял себе, как нам остаться незамеченными.
Когда я вернулся в бассейн, Дуара прошептала, что слышит, как кто-то идет сюда. Я прислушался. Да, действительно, ясно слышались шаги, затем очень близко зазвучали мужские голоса.
— За мной, Дуара! — позвал я, и мы нырнули.
Я указал ей начало туннеля и последовал за ней. Я ошибся в оценке расстояния. Оно значительно превышало сотню ярдов. Я изумлялся выдержке Дуары, потому что сам находился на пределе. Наконец наверху забрезжил свет. Я решил всплыть и глотнуть воздуха. Мы пулей вылетели на поверхность. Наши головы показались над водой почти одновременно. Дуара подарила мне ободряющую улыбку. Ах, какая девушка! На двух планетах, даже во всей Вселенной другой такой не найдется, не сомневаюсь в этом!
Мы увидели, что находимся в круглом, маленьком бассейне на дне башни; ни крыши, ни окон не было. Бассейн окружал бордюр шириной в несколько футов. Мы вылезли и уселись на него, чтобы передохнуть и подумать, как быть дальше. Мы решили остаться здесь до наступления темноты, а потом попытаться выбраться в озеро. Если наши преследователи приплывут сюда, я тут же обнаружу их головы, когда они покажутся над поверхностью. Как я был благодарен Небесам за мой пистолет!
Так и вышло. После наступления темноты мы проплыли через оставшийся отрезок туннеля до озера. Долго плыли вдоль берега, пока не оказались за пределами города. Каких ужасных водных чудовищ нам удалось избежать, даже не представляю. Как бы то ни было, мы благополучно выбрались из озера. Больше по интуиции, чем руководствуясь чем-либо еще, я нашел обратный путь к тому месту, где оставался наш воздушный корабль. Наши сердца затрепетали от радости, когда мы увидели его. Ночь была темной, и ничего не стоило пройти мимо.
Даже странное ночное свечение поверхности Венеры казалось менее сильным, чем обычно. Последние силы оставили нас, и мы легли прямо на мягкую траву, чтобы отдохнуть.
Очевидно, мы немедленно заснули, потому что следующее, что я увидел, был дневной свет. Я сел и огляделся. Дуара еще спала рядом со мной, а в сотне ярдов от нас, в середине лесочка стоял наш воздушный корабль!
Я никогда не забуду то чувство благодарности Господу и то облегчение, которое мы испытали, когда «Анотар» поднялся над этой негостеприимной страной.
Единственным пятном на моей душе было то, что Кандар и Артол по-прежнему пленники в Мипосе.
Мгновения наивысшей радости остаются в нашей памяти навечно, они не подвластны времени. Если порыться в моем сознании, то, уверен, одним из наиболее ярких моментов будет тот, когда мы взлетели, и я осознал, что мы с Дуарой снова вместе и она в безопасности.
Безопасность! У этого слова множество оттенков. Безопасность всегда относительна. Относительно того, что мы недавно пережили, Дуара действительно была в полной безопасности. Но мы все еще находились в тысячах миль от Корвы и имели очень смутное представление о том, в какую сторону лететь.
Горючего нам хватило бы на пятьдесят лет полета; но ведь время от времени придется совершать посадки, чтобы запастись пищей и водой. А нам уже казалось, что всякий раз, когда мы спускаемся, с нами случается что-нибудь ужасное. Что поделаешь — Венера есть Венера. Если вы совершаете вынужденную посадку, скажем, в Канзасе, Мэне или Орегоне, единственное, о чем вам придется побеспокоиться, — это как благополучно посадить самолет. Но если вы делаете посадку на Венере, то никогда не угадаете, с чем столкнетесь. Это могут быть клунобарганы, волосатые дикари-каннибалы; или тарбан, наиболее страшный из венерианских хищников; басто, огромный, ужасного вида зверь, обладающий некоторым сходством с американским бизоном; или, что, вероятно, хуже всего, — обычные человеческие существа вроде тебя самого, только с невысоким мнением о ценности жизни, разумеется, твоей, а не своей.
