Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - Василий Головачёв

– Полный вперёд! – бросил Ступин. – На дальности триста – «Шип»! Прожектор на полный накал! «Вулкан»!

«Грозный» устремился наперерез «кальмару».

Американский атомоход выстрелил двумя торпедами сразу. Но они вонзились в «голову кальмара» и исчезли, не взорвавшись.

– Атака!

«Грозный» включил РЭБ «Шиповник» и лазер. То же самое сделал и капитан «Крыма», проявив отличную реакцию.

«Кальмар» ответил мощным гидроударом, от которого «заквакали» стены подлодки. Закричали операторы! Но лодка продолжала двигаться, и генератор шумового радиоимпульса не отключился. Вспыхнул прожектор, ослепляя гиганта. К нему присоединился луч лазера. И «кальмар» не выдержал тройного удара. Изогнувшись немыслимым пируэтом, отвернул в сторону, исчез в темноте.

– Барк, уходите! – крикнул Ступин ещё раз. – Он вернётся!

На этот раз американский капитан послушался.

Субмарина начала подниматься.

– Мы тоже уходим? – хрипло выговорил Баринов, бледный до синевы, отнимая руки от ушей и озабоченно разглядывая кровь на ладонях.

– Остаёмся, – сказал Ступин, также вытирая кровь под носом. – Надо прекращать эти игры с американцами.

– Ты о чём, Семёнович?

Ступин не ответил, обдумывая возникшую в голове идею.

Время шло, больше ничего не происходило, «осьминоги» не появлялись, и Вербов решился на вылазку к гигантскому кокону, создающему впечатление живого организма.

– Останьтесь здесь, – приказал он, автоматически проверив наличие световых гранат под стволом «Шептуна». – Если на меня охрана не отреагирует, присоединитесь.

– Хорошо, – односложно ответила Инга.

Шпачков промолчал. Он не жаловался на усталость или неудобства положения, терпел, но чувствовалось, что силы океанолога подходят к концу.

– Ничего, Виктор Степанович, – подбодрил его Денис, – скоро всё закончится.

– Жаль, – отозвался учёный.

– Чего жаль? – не понял Вербов.

– Это я о своём, – невесело сказал Шпачков. – Жаль, что голова созревает так поздно, в отличие от других органов тела, когда уже ничего нельзя исправить.

– Что вы хотите исправить?

– Ошибки молодости. Отец у меня прокурор во Владивостоке, предлагал поступать в юридический, но я гордо пошёл в океанологи.

– Теперь жалеете? – поинтересовалась Богушанская.

– Да не очень. Хотя, если бы стал юристом, сидел бы сейчас спокойно в кабинете и не думал бы ни о каких старогеях.

– Зато здесь намного интересней.

– И опасней. – Шпачков издал нервный смешок. – Не обращайте на меня внимания, молодые люди, иногда я становлюсь невыносимым меланхоликом.

– Ждите, – сказал Вербов, направляя скутер к светящемуся «яйцу».

Никто из «местных» не обратил внимания на его манёвр. Охранники «яйца» – «осьминоги» если и опекали кокон, то не имели функций фагоцитов в человеческой крови, подчиняясь заложенным в них программам. Вербов за несколько секунд преодолел полсотни метров водной толщи и повис у основания кокона, ощущая чуть ли не физически его масштабы, необычность формы и наполнение таинственной жизнью.

Вблизи стало отчётливо видно, что все «капустные листья», образующие корпус кокона, на самом деле состоят из неплотной плёнки колеблющихся в едином ритме мелких, полупрозрачных, янтарно-золотистых или же красных организмов, похожих на перья. Это были коралловые полипы, по словам Шпачкова, «клетки» единого коллективного «мозга» старогеев или же микрочипы их компьютера. На появление водолаза они не обратили никакого внимания, хотя Вербов чувствовал, что весь гигантский «мозг» насторожился.

Он протянул руку к ближайшему «капустному листу».

Красивые перья малинового цвета внезапно начали расползаться в стороны, их слой истончился, под ним проявился и растворился ещё один, совсем уж эфемерный. Образовалось нечто вроде неровного звездообразного окна, выпустившего клуб сияния.

Вербов отдёрнул руку.

Полипы неторопливо соединились в пласт, образовали «капустный лист».

– Денис! – донёсся негромкий голос Инги. – Осторожнее!

– Идите сюда, – позвал он.

Из темноты зала вынеслись две торпеды, превратились в скутеры, управляемые водолазами.

– Полюбуйтесь. – Вербов повторил эксперимент.

– Удивительно! – восхитился Шпачков. – Фуларии, морские перья! [56] У этого «мозга» отсутствует гематоэнцефалический барьер! Он пропускает всё, что плавает в питательном бульоне.

– Где?

– Уверен, этот зал является чем-то вроде автоклава с питательной смесью. Мы и в самом деле пробрались сюда, минуя все защитные системы. Поэтому нас здесь принимают за своих.

– «Мистик» они зачем сюда притащили?

– Пока не знаю, но подозреваю, что для обеспечения работы этого «мозга» нужны какие-то ингредиенты, так сказать, витамины, в качестве которых могут послужить материалы батиплава, а то и оружие.

– Или люди внутри, – тихо подсказала Инга.

Шпачков не стал возражать.

– Ладно, разберёмся, – сказал Денис. – Если нас пропустят, пролезем внутрь кокона и посмотрим, что там происходит.

Он направил нос гидроцикла на слой полипов, янтарно-малиновый «лист» вырастил нечто вроде дыры своеобразного портала.

* * *

Полость внутри кокона нельзя было назвать ни помещением, ни залом, ни бункером, ни пещерой. Она была заполнена водой, насыщенной тоненькими длинными жгутиками голубовато-зелёного цвета и морскими перьями, искажающими перспективу, форму и размеры внутреннего объёма до такой степени, что мерцающие стены полости, сложенные из таких же полипов, то казались отнесёнными за километры, то превращались в небесные провалы, то выпрыгивали навстречу, грозя стиснуть людей и раздавить.

Кроме того, и центральный объём сооружения, имевший форму эллипсоида, по сути – того же «яйца» цвета рубина, явно не играл роли поста или терминала управления, пульсируя как живое человеческое сердце и показывая на своих гранях-экранах какие-то странные картины. Впрочем, грани эти экранами не являлись, потому что мигали вразнобой и осмысленную передачу не вели.

Под «яйцом» виднелись змеящиеся щупальцами наросты, напоминающие корни деревьев, исчезающие в мареве стен и пола. Они тоже светились и пульсировали, как вздувшиеся живые вены на руках человека. И всё это сооружение вызывало омерзительное ощущение вывалившихся из живота человека внутренностей.

«Мистик» водолазы заметили несколько минут спустя, когда освоились с местным освещением и колоритом.

Американский батиплав был подвешен на щупальце, свисавшем с потолка полости, облепленный необычного вида существами, напоминающими гигантских – с метр в диаметре – медуз.

– Похоже, я был прав, – сказал Шпачков с сожалением. – Старогеям нужны витамины… в каком-то смысле… И сейчас они пытаются извлечь эти витамины из обшивки батискафа.

– Но там ведь американцы… капитан Ауэлл…

– Должны быть, если только они живы.

– Командир, у нас задача поважней, – напомнила Инга надтреснутым голосом, поняв намерения Дениса.

– Мы не можем бросить парней на произвол судьбы.

– Вообще-то Инга права, – с тем же сожалением проговорил океанолог. – Если мы вмешаемся в процесс, на нас обратят внимание.

– Мы и явились сюда, чтобы на нас обратили внимание. Проверим, живы ли подводники, и попробуем добиться понимания с местной обслугой.

– Как мы это проверим? – спросила Богушанская.

– Прикрой меня.

Вербов направил гидроцикл к «Мистику», включил фонарь.

Луч света на медуз не подействовал.

Тогда он дал очередь из автомата.

Пули прошили тело крайней медузы, но она лишь колыхнулась бахромой щупалец и куполом