Ознакомительная версия.
Сын и жена были в Вашингтоне, а он был здесь, в городе детства…
Он шел по тротуару, то и дело перескакивая через тени от ветвей и совсем не заботясь о том, что подумают о нем прохожие. Впрочем, ничье внимание он, кажется, не привлекал — обычные люди ходили туда-сюда, и ехали в автомобилях, и появлялись из дверей магазинов, и садились в автобус, и покупали сигареты, хот-доги и газеты. И что интересно — нигде он не замечал ни одного знакомого лица. Воздух был теплым, небо безоблачным, и повеяло откуда-то ароматом свежего кофе.
Он остановился было у газетного киоска, но тут же подумал, что у него нет денег — да и зачем ему это?
Но любопытства ради все-таки обратился к отходящему от киоска пожилому мужчине в плотной, не по погоде, вязаной куртке:
— Будьте добры, который час?
Отреагирует ли?
Мужчина отреагировал. С прищуром глянув на браслет, охватывающий запястье Талбота, он подтянул рукав куртки и сообщил:
— Восемь сорок три. Да, восемь сорок три, если не села батарейка.
— Спасибо.
Разумеется, где-то когда-то он видел этого старика, только образ его, как и образы других сотен и тысяч людей, за ненадобностью давным-давно погрузился на дно памяти…
Пройдя три квартала, Талбот свернул за угол, миновал двадцатипятиэтажную серую громаду «Пальца великана» — достопримечательности городка, возведенной еще в начале шестидесятых, — и оказался напротив входа в городской парк. Парк позаимствовал имя у своего французского собрата: «Люксембургский сад». Талбот никогда не бывал в Париже и не мог сравнить местный оазис с европейским, но подозревал, что тот наверняка будет покруче.
Впрочем, для их провинции парк был очень и очень неплох. Центральный вход находился в вершине почти безупречного равнобедренного треугольника буйной зелени. Две боковые стороны треугольника были ограничены улицами, а основание упиралось в глухую бетонную стену, ограждающую территорию завода. С которого, собственно, и начиналась полтора столетия назад история города. Отец Роберта работал на этом заводе, и оба деда… И, возможно, он еще встретит здесь отца. Только много ли радости доставит встреча с человеком, бросившим жену с годовалым ребенком на руках?…
Парк был ухоженным, но не чересчур, и не производил впечатления искусственного образования. Он не просматривался насквозь, потому что, кроме деревьев, его заполняли извилистые полосы кустарника, то тут, то там прорезанного тропинками. За кустами скрывались разные нехитрые аттракционы — здесь не было и намека на Диснейленд, — пара-тройка кафе, а по периметру парка тянулась железная дорога, по которой бойко бегал маленький локомотив с полудюжиной открытых вагончиков. В детстве Роберт вместе с приятелями-однолетками не раз устраивал засаду на повороте. Там поезд замедлял ход, и они, выскочив из кустов, облепляли заднюю площадку последнего вагона. А потом, корча рожи приближавшемуся кондуктору, горохом сыпались под невысокий откос и с хохотом и индейским улюлюканьем мчались к озеру, чтобы обкидать шишками какую-нибудь амурничающую парочку на водном велосипеде. Да, в парке было обширное искусственное озеро, и хоть купаться там запрещалось, они умудрялись-таки забраться в воду и от всей души обрызгивали друг друга…
В парке было тихо. Талбот свернул с центральной аллеи и уже довольно долго шел по тропинке, направляясь к озеру, но ему пока никто не встретился. Короткими сериями постукивал среди листвы невидимый дятел, в траве, словно тренируясь, совершали пробежки пышнохвостые белки. Кое-где кусты дугой отступали от тропинки, предоставляя место полянам с обязательным бревном-лавкой, пнями-столиками и пнями-табуретками, и урной в виде пенька поменьше, с удаленной сердцевиной. На одну из таких полян Талбот и променял свою тропинку. Оседлал бревно, широко расставил ноги и уперся ладонями в колени. И принялся бродить неспешным взглядом по стволам и ветвям, постепенно впадая в некое подобие нирваны. Вокруг по-прежнему царила тишина, исключающая всякую мысль о присутствии здесь кого-либо еще. Поэтому прозвучавший за спиной Талбота негромкий мужской голос оказался полной неожиданностью.
— Доброе утро, мистер Талбот. Я к вашим услугам.
Умение молниеносно и трезво оценивать ситуацию являлось одним из обязательных профессиональных качеств Талбота. Он сразу понял, что в данном случае нет необходимости нырять в сторону, уходя в кувырке с линии огня или делать выпад назад, атакуя противника. Выпрямившись, Талбот неторопливо перенес правую ногу через бревно, развернулся и только потом обратил взгляд на непонятно как очутившегося здесь человека.
В трех шагах от бревна в непринужденной позе стоял коренастый коротковолосый смуглый мужчина, смахивающий на мексиканца. Одет он был в кремовую, с едва заметными желтыми вертикальными полосками рубашку-безрукавку и кремовые же шорты до колен. Такая одежда позволяла видеть обильный черный волосяной покров на тонких, но не худых руках и ногах. Обут был мужчина в какое-то подобие массивных лыжных ботинок, диссонирующих с легкой летней одеждой. Лицо у мужчины тоже было тонкое, словно выточенное из кости, с правильным прямым носом, аккуратными обводами губ и широко расставленными темными доброжелательными глазами. Если Роберт Талбот и видел когда-либо раньше этого человека, то совершенно забыл о такой встрече. Образ «мексиканца» покоился там же, где и образ старика, встретившегося у газетного киоска.
— Я к вашим услугам, — повторил мужчина и дружелюбно улыбнулся. — Можете звать меня Хесус.
Не Талбот устанавливал здесь правила, и вряд ли целесообразно было бы нарушать их без особой нужды. Режиссеры этого действа вольны были поступать так, как им заблагорассудится. Для него главное — справиться с делом.
— Добрый день, мистер Хесус, — сказал Талбот, поднимаясь с бревна. Между прочим, именно это мексиканское имя пришло ему в голову при первом взгляде на незнакомца. — Собственно, что именно вы имеете в виду? Какие услуги?
— Не мистер, — вновь улыбнулся мужчина. — Просто Хесус. А услуги любые. Все, что пожелаете. Есть у вас сейчас какие-то желания?
Талбот молчал, соображая, как вести себя дальше. Похоже, он, сам того не ведая, сделался владельцем волшебной лампы Аладдина. И джинн Хесус может запросто, в мгновение ока, соорудить здесь дворец повыше «Пальца великана». С двумя сотнями прелестных наложниц… Только не стоит попадаться на такую удочку.
«Увы, Талбот, вы нам не подходите».
— Спасибо за заботу, Хесус, — сказал он, копируя дружелюбную улыбку джинна. — В данный момент я ничего такого особенного не желаю. Просто поброжу здесь — вот и все.
Ознакомительная версия.
