— Что ты ему сказал? -
Ворон пожал плечами.
— Предупредил его, что если он еще хоть раз выпрямит спину, то я сделаю так, что весь остаток своей вонючей жизни он вообще не сможет ее выпрямлять. -
Еще три дня пути, с двумя ночевками в поле и последней в придорожном трактире, стоявшем на окраине богатого села Блохово. Не знаю, кто дал ему такое название, но будь Шлон с нами, я бы обязательно сказал ему что-нибудь в том духе, жаль мол, что твоя мама родом не отсюда. Из села я выезжал, переодевшись в одежду, больше подобающую моему званию и положению, не забыв прицепить шпагу. И теперь с легкой завистью поглядывал на остальных, остававшихся в прежнем наряде, значительно более удобном и практичном в дороге.
Но все равно, настроение было прекрасное, вечером будет Мойс, из которого мы выедем еще по темноте, к обеду будем в столице, а там…
Дальше я старался не думать, слишком захватывало дух при мысли о том, что вот я уже во дворце, вот я устремляюсь знакомой дорогой в покои императрицы…
Мойс встретил нас городским праздником, отмечая день своего основания. Мы пробирались к уже знакомому постоялому двору через улицы, запруженные празднично разодетым людом. Веселье, музыка, танцы прямо посреди мостовой, словом народ отрывался по полной.
Я даже успел поймать цветок от одной очень смазливой девицы, хорошенькой как чертенок. В ответ послал ей воздушный поцелуй, не знаю, знакома ли она была с этим жестом ранее, но то, что он ей понравился, это к бабушке не ходить. Не жалко, завтра у меня будет свой праздник, да еще какой!
На постоялом дворе все действия происходили уже в привычном порядке. Мы останавливались перед ним не спешиваясь, причем Говальд с обеих сторон был зажат Дикими, и ждали, пока Амин договаривался с хозяином относительно комнат, ужине и всему остальному. Затем он осматривал все три комнаты, убеждался в том, что они нам подходят, и шел к нам. Дикие сопровождали Говальда в одну из комнат, и оставались с ним неразлучно, ужин им приносили. Третьим всегда был Амин, на тот случай, если у кого-нибудь из Диких возникала необходимость ненадолго покинуть помещение.
Ну а дальше уже шло все как обычно. Я с важным видом следовал в свою комнату, и сидел в ней, пока меня не приглашали на ужин. Затем так же важно спускался в обеденную залу и занимал почетное место во главе одного из столов, приготовленных для нас. Словом делал все то, что от меня требовалось согласно представлению окружающих о моем статусе.
Этот постоялый двор понравился мне еще на пути в Тромер. Чистый, уютный, с хорошей кухней и достаточным числом помещений для всех моих людей. Комната досталась та же самая, и я посчитал это добрым предзнаменованием. В ней самой за все эти месяцы, по-моему, даже ничего не изменилось. В прошлый раз мы занимали ее с Коллайном, теперь же на его постели будет спать Прошка, только и всего. Уже привычно разбросав по комнате свои вещи, я подошел к раскрытому окну, сквозь которое доносился шум веселящегося города. В дверь постучали, это Проухв, пора спускаться к ужину. Людей в зале было мало, видимо все принимали участие в празднике, и только за столом напротив входных дверей сидела компания из нескольких дворян, мне совершенно не знакомых.
Ужин прошел хорошо, готовить здесь умели, не хватало только Шлона с его языком. Ну да ладно, теперь необходимо выйти подышать свежим воздухом и нужно ложиться спать, вставать завтра очень рано. Прошка порывался было пойти за мной, но я успокоил его жестом. Не хватало еще, чтобы и в сортир меня сопровождал, бодигард хренов. Все тут хорошо, но вот только удобства во дворе. Хорошо не январь, вспомнились мне слова одного юмориста.
Когда я выходил из известного места, во двор въехали несколько всадников, дворяне, судя по громким голосам и манере разговаривать. Не так давно, когда я еще не имел шпаги, пальцы рефлекторно коснулись ее эфеса, меня такое поведение ужасно раздражало. Теперь же и самому приходится вести себя именно так, тот самый оближ, черт бы его побрал.
Господи, как красиво здесь звездное небо, можно часами любоваться. Им не с чем сравнивать, они привыкли к нему с рождения, мне же видимо долго еще придется к нему привыкать. Я уже знаю названия многих созвездий, а вот в той стороне должна быть звезда Горна. Она здесь как Полярная, указывает на север, и всю
дорогу до Тромера мы ехали строго на нее. Нет, с этого места ее не видно, в этих широтах она находится весьма низко над горизонтом. Но вот если выйти со двора, чтобы не загораживало двухэтажное здание…
Я резко обернулся на шорох, отпрыгивая назад. Нет, не на сам шорох, а на звук извлекаемого из ножен клинка, слишком характерный звук, даже если пытаешься извлечь его как можно тише. Себе я задачи такой не ставил, главное успеть рвануть шпагу, отбрасывая ножны в сторону, чтобы не запутаться в них ногами. Черт, как бы приятно было почувствовать в левой руке привычную тяжесть пистолета, но это совсем не реально, он остался наверху, так же как и дага. Это не будет дуэлью — их трое, они в черном и все они молчат.
Выпад левого из них, звон металла, крест, мой выпад, снова звон, теперь уход в сторону, еще влево, выстраиваем их в линию, вот он шанс! В глубоком выпаде я достал ближнего, почувствовав, что шпага, пронзив живот, уткнулась ему в позвоночник.
Уже подаваясь назад, понял, что не успеваю, не успеваю уйти от колющего удара второго убийцы, непонятно как выросшего из-за спины пронзенного мной противника. Упав на правый бок и перекатившись в сторону, я снова вскочил на ноги. И тут пришла боль. Боль была такая жгучая, что она просто свалила меня на одно колено, заставив зарычать.
Все, это конец, мелькнуло в моей голове, следующий выпад я не переживу. Но хоть одного, хотя бы еще одного забрать с собой, вот этого, что обходит меня справа, стараясь зайти за спину.
Давай еще шажок, один, единственный, ты ведь думаешь, что сзади это будет сделать легче, и правильно думаешь. А еще ты думаешь, что я как викинг должен умереть с оружием в руках, но вот здесь ты заблуждаешься, я должен забрать тебя с собой и больше мне ничего не надо. Когда ты поравняешься с моим правым плечом, я смогу метнуть в тебя шпагу, и для этого мне не нужно будет замахиваться. Я не промахнусь, ты не надейся, она войдет в твой живот, на тебе ведь нет ни кирасы, ни кольчуги, они же так мешают тебе двигаться быстро. Я сидел и рычал, и в этом я не викинг, они умели преодолеть боль и биться даже мертвыми, а моя боль меня скрутила.
Они совпали — мой бросок и бросок человека из темноты, человека с двумя клинками и тоже рычащего.
Но человек бросился не на меня, он атаковал противника, того, кто стоял передо мной и этим человеком был Амин. Они схватились в бешеной круговерти сверкающей стали и были достойны друг друга. А я обманул своего, я не попал шпагой ему в живот, я попал в ногу, бросок Амина чуть отвлек меня и сбил прицел.
