встречу ты мне не соврал. Это — всё! Если ты, не дай Боги подумал, что мы с тобой приятели или хорошие знакомые — ты крупно ошибаешься. Ты мне никто, Первожрец! И гномы никогда не будут друзьями Хаосу, запомни это! Нормальные гномы, — уточнил он, покосившись на Утрамбовщика. — Это последняя ваша прогулка по Цитадели Клана Стали. Как только мы восстановим крепость и уничтожим всю эту мерзость, которая появилась только благодаря тебе, ни одна нога «пришлого» или хаосита сюда больше не ступит! Я тебе в этом клянусь Молотом Двалина.
— А ничего, что это единственный выход из Гарконской Пустоши? — опешил я. — Вы не можете просто так взять и перекрыть выход в большой мир Мастерам Пустоши.
О моих соискателях в клан, поток которых тоже планировалось пускать через Цитадель я уже вообще не говорю. Не могу же я каждого желающего отправлять сюда свитками?
— А кто говорит о Мастерах? — удивился Шарди. — Я говорю только о вас. И не тебе решать, кому можно находиться на землях гномов, а кому нет. На этом — разговор окончен. Я сказал — ты услышал.
— Лихо, — хмыкнул я, ничуть не стушевавшись. — Я уже не говорю о том, что жители этой крепости сами виноваты в появлении этой всей нечисти. Вернее не жители, а один конкретный житель. Догадываешься, о ком я?
— Не смей! — прошипел Шарди, непроизвольно дёрнув рукой, будто собирался сорвать молот с перевязи. — Это наш Первожрец! Наш, понимаешь? И сколько бы раз он не ошибался, он не перестанет быть нашим, в то время, как ты никогда не станешь с ним на одну ступеньку. Что бы ты не сделал!
Я понимал, что он абсолютно прав. Уж такова сущность гномов. Но, демоны побери, я тоже здесь не рибусом нагажено!
— А теперь ты меня послушай, Шарди, — снова наклонился я. — Я благодарю тебя за помощь. Правда, благодарю, — кивнул я. — Ты, вроде, нормальный гном, поэтому я тебе скажу одну маленькую, но важную вещь. Захочешь — передашь своим.
— Не тяни, — процедил он. — Говори прямо, а то словеса здесь плетёшь мудрёные, как купец из Залаура.
— Прямо? Хорошо! — пожал плечами я. — Тогда слушай внимательно. Если когда-нибудь твоему племени придёт в голову закрыть проход на ту сторону Гуконского хребта, я пойму. В этот же день я начну пробивать скалы, чтобы сделать проход собственный. Наверное, я закуплю несколько обозов шахтного амониума, точно не знаю сколько, я найму рабочих, чтобы они начали долбить камень. Будь уверен, даже через несколько лет, через пот, кровь и трудности, но — я добьюсь своей цели.
— Хозяин-барин, — усмехнулся Шарди.
— …только вы этого не увидите, — прорычал я, стараясь не сорваться на крик. — Потому, что в тот день, когда в ваши головы придёт эта глупая мысль, к вам прилетит в гости огромный и очень злой дракон из ваших древних сказок, которые вы шёпотом пересказываете своим детям, чтобы не накликать беду! Он будет очень зол, поэтому у него не займёт много времени для того, чтобы сравнять вашу конуру с уровнем скал! — я почувствовал, как мои кулаки непроизвольно сжимаются. — Ты меня понимаешь, Шарди?
— Ты нам угрожаешь? — лицо гнома закаменело.
— Дослушай, коротышка! — мой голос перешёл в угрожающее шипение, которое сейчас слышали абсолютно все: и гномы и соратники. И я знаю, кто к этому приложил свою божественную длань. — Клянусь Тиамат, что если этого окажется недостаточно, вслед за пятиглавым драконом явятся Её Стражи.
«Вызов Стража».
Появившийся Мглистый Пёс угрожающе зарычал, отчего на холке взметнулись языки Мглы. Вибрирующий рык заставил гномов непроизвольно попятиться.
— А если и этого окажется мало, Шарди! — повелительным жестом я отозвал Стража. — Вот тогда для вас настанут самые страшные времена. Тогда к вам приду Я!
Мне не нужно было угадывать, отчего побледнел командир «хирда». Я и так знал, что мои глаза снова изменили цвет, став сначала абсолютно чёрными, а потом обзавелись вертикальным зрачком.
— Сегодня я вас прощаю, — прорычал я, помимо своей воли. — Но запомните: Богов можно не любить, но уважать вы их всё равно будете! Даже после того, как сдохнете! Вам это понятно, смертные? — голос отразившись от каменных поверхностей, завибрировал, отчего показалось, что вся крепость дрогнула до самого основания. — Я не слышу ответа!!!
Когда от моего взгляда огромные створки ворот Цитадели, не менее метра толщиной, выгнуло, покорёжив, словно они были из картона, а после сырым потоком божественной силы просто-напросто вынесло к демонам, гномы застыли, словно парализованные. Никто из них не посмел пикнуть, что этим воротам было более четырёх веков.
Когда я повернулся к «хирду» спиной, словно провоцируя ударить, никто из коротышек так и не посмел даже вдохнуть, не то, чтобы напасть.
Когда я с отрядом спокойно уходил сквозь развороченную стену Цитадели, одарив лишь мимолётным взглядом сгрудившихся в боевой порядок гномов — в спину не донеслось ни единого звука.
Путь был свободен, и от Дон-мора нас отделяло только два часа неспешного хода по обратной стороне Гуконского хребта. Стороне, совсем не похожей на суровую Гарконскую пустошь.
И, разумеется, никто из нас не слышал змеиного шипения Шарди, который, смотря нам вслед, прошептал короткое:
— Убить!!! Эту тварь нужно убить во что бы то ни стало!
Приговор для всех земных существ, а, может, их дар таков: нужно жить не задумываясь. Надежда — вот единственная движущая сила, которая позволяет нам идти вперёд. Скоро здесь будет снова война и отчаяние, затем мир и надежда, а следом — опять тьма. И в этом вечном круговороте и заключается единственный смысл жизни.
(Лючия Тройси, «Войны всплывшего мира»).
Обратная сторона Гуконского хребта.
Остаток пути, на удивление, удалось преодолеть без происшествий, хотя подсознательно ожидал всего, чего угодно: от встречи со скальными оводами, до ненужных встреч со случайными игроками.
По ту сторону Гуконского хребта светило солнце, припекая спину и плечи сквозь ткань охотничьей куртки.
Я уже настолько привык за последние дни ко льду и снегу Гарконской пустоши, что попав в такой кусочек тёплой осени, не отказал себе в удовольствии подставить лицо ласковым лучам
