но и латный доспех.
Ни кольчужного капюшона, ни шлема на голове у кусача не наблюдалось, голый череп с каким-то жалким клочком волос. Сдержать энергию выстрела, сосредоточенную на остром кончике узкого наконечника, было нечем. И все же он был сдержан, даже царапины на месте попадания не осталось. А стрела, с расщепленным от удара древком, упала к ногам бронелобой твари, причём бронелобой в прямом смысле этого слова.
Лучник на подобные чудеса никак не отреагировал, невозмутимо продолжая выпускать стрелу за стрелой. Ещё несколько из них воткнулись в тушу твари, по-прежнему не произведя на нее никакого впечатления. Потом было два попадания, вновь чудесным образом не пробившие шкуру чудовища. А вот следующая стрела чем-то не понравилась кусачу. Она воткнулась куда-то возле шеи, в сантиметре от торчащего из того же места древка с белым оперением. Хотя и попадания оказались совсем рядом, и по глубине одинаково, если судить по длине торчащих из раны стрел. Но что-то в последней стреле оказалось неприятно для твари, может наконечник заострен сильнее прочих, может ещё что.
Хотя, скорее всего, чудовищу просто надоело получать урон от безнаказанно обстреливающего его лучника. Тварь заголосила пуще прежнего и начала рваться из узости прохода так, что с крыши поджимавшей её избы посыпалась кровля. Бородокосый предупреждал, что при затягивании боевых действий, кусач может взбеситься. По-видимому, именно это сейчас и произошло.
Тварь дергалась в разные стороны, извивалась змеей, и в итоге нашла слабину в начавших расшатываться бревнах избы. При очередном рывке она продвинулась сразу на полметра, хотя до этого ни разу подобных успехов не достигала. Следующее усилие убавило оставшееся до конца прохода расстояние ещё на столько же.
При виде этого у меня похолодело на сердце, сбывался худший из возможных сценариев развития событий. Похоже, всё же придётся встретиться с кусачом лицом к лицу. Видя, как от толчков взбесившегося чудовища ходит ходуном стена избы, сложенная из не самых тонких брёвен, окончательно разуверился в возможности благополучного исхода этой встречи. Все приготовления к ней показались совершенно пустыми и бессмысленными. Полусгнивший щит из воротины и огрызок рогатины в руках можно было смело поменять на стакан воды, от него хоть какая-то польза — напиться перед смертью.
Лучник старался вовсю, наверняка тоже осознал опасность изменяющегося положения. На голову пришедшей в ярость твари продолжали сыпаться стрелы, некоторые из них оставались торчать в теле чудовища, но на его резвость они, по-прежнему, не оказывали особого эффекта. Кусач плевал на прилетающие сверху опасные гостиницы, продолжая неумолимо продвигаться вперёд. Бородокосый выпустил очередную стрелу и остановился. То ли разуверился в возможности поразить тварь, то ли решил сэкономить боеприпасы?!
— Бесполезно эт все, в лоб никак не прошибить паршивца, ток стрелу зря трачу! Не так уж и зелен кусачишко наш, успел щитками обрастись, коряга этакая! — пояснил он свое бездействие, задумчиво вглядываясь в беснующегося врага.
— И что теперь? Мне то что делать? Навстречу ему пойти, чтобы время не тянуть?! — расслабленная поза и опущенные руки стрелка показались мне знаком капитуляции. Даже мелькнула мысль, что сейчас бородокосый разведет руками, мол, что мог — сделал, дальше сам. Напоследок пожелает удачи и уйдёт, оставив меня вновь один на один с тварью.
— Погодь раскисать-то! В лоб не перемогли его, сзаду перемогем. — лучник рассеял мои сомнения двумя скрипучими фразами. Голос его излучал спокойствие и уверенность гранитной скалы. Уходить он никуда не собирался. Лишь сменил позицию, причём довольно странно. В итоге этих перемещений он остановился почти прямо напротив меня, а тварь оказалась в мертвой зоне. Лук с наложенной на тетиву стрелой был направлен в мою сторону, будто стрелок решил перепроверить бронебойность своих стрел на новой мишени.
— Решил сам прикончить, чтоб не мучился?! — бросил я с усмешкой, хотя в душе проскользнул холодок. Кто его знает, этого непонятного мужичка, может он лучник-маньяк и нет ему особой разницы в кого стрелять, лишь бы цель была живая.
— Не боись, тебя не задену. — буркнул стрелок, склонился набок, вытянул шею, выглядывая чудовище через край площадки. — И хорош хохмить, счас кусач вырвеца, не до шуточек будет и не до разговоров. Так что слухай, да на лету схватывай, по второму разу говорить не стану, да и не поспею уж.
В ответ я лишь кивнул, осознавая серьёзность момента. Если уж бородокосый сменил спокойную уверенность на поспешную смену ранее намеченного плана действий, стоит и мне начинать беспокоиться всерьёз. Хотя я и так не расслаблялся, сложновато быть спокойным и безмятежным, находясь в десятке метров от чудовища.
Но теперь, когда твари осталось совсем немного до желанной свободы, страх безысходности затопил мое сознание. Волна тоски захлестнула сердце, заставляя его замирать и биться через раз. Как же не хочется умирать! Кажется, я уже говорил это?! Как же не хочется умирать! Как же не хочется умирать! Как же не хочется умираааааать!
— Ты чего там бормочешь, молися чтоль? — хотя я не произнес и слова, бородокосый будто мысли прочитал, а может и впрямь последние слова вслух проговорил. — Кончай дурью маяться, слухай давай, дурень малахольный! Кусач вырвеца, на тебя сходу прыгнет, не дай ему себя лапой сцапать, да от зубищ подальше держися. Не дай ему себя сразу упокоить, протяни маленько. А я его сзаду враз угомоню, и пикнуть не успеет. Коли воротину сломает, хватай…
Что именно хватать в этом случае я так и не узнал. Тварь вытянула здоровую ручищу вперёд, ухватилась за край стены и, не переставая оглашать округу ужасающим ревом, с жутким хрустом выдернула всю тушу из прохода. И, не теряя ни мгновения, без малейшей паузы, рванула ко мне, заканчивая рывок длинным прыжком.
Уже видя во всей красе исполинскую тушу чудовища, приближающегося со скоростью разогнавшегося локомотива, расслышал последнее, что выкрикнул бородокосый. Одно короткое слово — “Живи!!!”.
Миг и чудовищная масса обрушилась на воротину, опрокинула ее на меня и припечатала все это к земле. Я даже не успел до конца осознать, что произошло, просто не ожидал от твари такой скорости. Стоял укрывшись за импровизированным щитом, выставив в одну из щелей острие рогатины. А потом раз, и уже лежу, придавленный деревянной конструкцией и тяжестью твари. На какие-то мгновения даже зрение отказало, или это я глаза зажмурил от сыпавшейся в лицо земли, щепок и прочего мусора.
Когда открыл глаза, первое, что увидел, была страшная харя кусача, клацающая зубами в сантиметрах от моего лица. С огромных челюстей, прямо мне на лицо, падали густые капли слюны. Нос ощущал волны смрада, с хриплым дыханием накатывающие
