гражданских. Одних маркитантов вон сколько. В специально отведенной части лагеря их разноцветные повозки выстраивались в ряды вдоль проходов, создавая нечто вроде рыночных улиц.
На повозках, как на прилавках, были уложены товары — от продовольствия и одежды до других важный вещей для воинов. Там же между повозок можно было заметить многочисленные стайки маркитанток в разноцветных платьях, флиртующих с мужчинами.
Чуть поодаль располагался широкий плац, где капитаны муштровали своих подчиненных, заставляя их двигаться строем. Справа были видны десятки всадников, упражнявшихся во владении с копьем. Они носились галопом от одного столба к другому, нанося удары в специальные мишени. А левее находился полигон, где сотни лучников соревновались в меткости под громкие выкрики своих командиров.
За лагерем на огромном пастбище паслись табуны лошадей, которые уже очень скоро понесут своих седоков в бой. Я на мгновение представил это зрелище, и непроизвольно по моей спине пробежала легкая дрожь. А еще я не мог не отдать дань уважения тому, кто руководит всей этой махиной. Судя по тому, как все устроено в лагере, можно многое сказать о полководце, который ведет эту армию.
Хех… А ведь где-то там, в Бергонии, собрана такая же махина, даже большая по численности, и скоро эти два войска встретятся. Должен признать, в прежнем мире я когда-то принимал участие в военных конфликтах, которые возникали между лордами, но они не были такими масштабными.
— Ваше сиятельство, — отвлек меня от размышлений голос Курта фон Харта. — Я вижу лошадь Крауза.
Я повернул голову в указанную сторону и пригляделся. Так и есть — по дороге в нашу сторону ехал всадник. Курт прав — пегую кобылу Ганса Крауза, интенданта «Диких», было сложно не заметить.
— И как всегда с добычей, — хмыкнул стоявший рядом со мной капитан.
Я усмехнулся и кивнул. Следом за всадником ехала телега, заполненная мешками и коробками.
Когда Курт впервые представил мне своего интенданта, он без тени усмешки охарактеризовал его, как человека способного достать все что угодно, а также договориться о чем угодно. Ганс Крауз, у которого в подчинении был десяток простых бойцов, отвечал в отряде за снабжение, ночевку и обоз. По сути, если Георг фон Линц являлся правой рукой Курта, то Ганс Крауз был левой.
Начинал Ганс свою карьеру в гильдии простым бойцом, но после потери кисти правой руки, не пожелав бросить отряд, переквалифицировался в интенданты.
Этот энергичный человек сочетал в себе практический ум и способность к дипломатии. Очень скоро эти качества сделали его незаменимым членом отряда. Не ошибусь, если скажу, что, если бы Ганс Крауз оставил военную службу и занялся бы каким-нибудь бизнесом на гражданке, он непременно добился бы больших успехов. Но так вышло, что для Ганса «Дикие» были не просто отрядом, а, скорее, семьей. Чему я был только рад. На протяжении тех дней, что мы двигались в Брезмон, я успел оценить таланты интенданта по достоинству.
Вот и сейчас Ганс торопился, чтобы сообщить нам информацию, которую ему удалось собрать в Брезмоне. Именно для этого мы его отправили вперед два дня назад, заранее договорившись встретиться сегодня на подъезде к городу.
В то, что Гансу при всех его талантах удастся найти подходящее жилье в городе для отряда из почти трех десятков бойцов, мне верилось мало. Брезмон — не Эрувиль, а всего лишь небольшой приграничный городок. Там сейчас не протолкнуться. Все гостиницы, постоялые дворы и таверны переполнены. Да что там гостиницы… С такой толпой у стен города заполнены даже все чердаки и сеновалы, за которые горожане наверняка требуют оплату золотом.
Так что, скорее всего, на неопределенный срок нам придется остаться в нашем лагере. В основном лагере, который мы только что обозревали с вершины холма, жить я не собирался. Не с моим обонянием. Даже здесь, на вершине холма, когда ветер дул со стороны военного лагеря, до моего чувствительного носа долетали отвратительные ароматы нечистот от переполненных дерьмом выгребных ям. Еще прибавить к этому постоянный шум и крики тысяч луженых глоток, всяких насекомых, тесноту и запахи пота от немытых мужских тел… Нет, это без меня. Тем более, что я еще успею «насладиться» всем этим великолепием на марше. Кстати, в городе наверняка пахнет не лучше.
Подъехав к нашей временной стоянке и передав телегу с мешками и коробками своим подчиненным, Ганс Крауз поспешил к нам с докладом.
Ганс был ровесником Курта. Невысокий, русоволосый, жилистый — он двигался энергично, иногда даже рывками, словно боясь опоздать куда-то. На месте правой кисти к его руке специальными кожаными ремешками была пристегнута стальная перчатка.
— Как обстановка в городе? — спросил Курт, когда Ганс был в нескольких шагах от нас.
— Брезмон словно старый винный бурдюк трещит по швам! — тут же ответил русоволосый интендант, и его светло-зеленые глаза ехидно сверкнули. — Горожане молят всех богов о скорейшем выступлении войска в поход.
Курт фон Харт насмешливо фыркнул и покачал головой.
— Разве им надоело наживаться на армии его величества, продавая продовольствие по завышенным ценам?
— Это-то как раз им очень нравится, — хохотнул Ганс. — Только вот даже такое благодатное занятие не может компенсировать им беспокойное соседство с лагерем.
— Ты нашел, где квартирует герцог де Клермон? — спросил я. Пусть мой отряд и не является частью его армии, но доложить о своем прибытии я должен.
— Да, ваше сиятельство, — ответил Ганс. — Его светлость расположился во дворце графа де Бриссе.
— Что с жильем? — спросил Курт. — Тебе удалось договориться?
— Увы, — пожал плечами интендант.
Курт взглянул на меня:
— Если даже Гансу Краузу не удалось ничего найти…
— Может, это и к лучшему, капитан, — остановил его я и, кивнув в сторону реки, что огибала «наш» холм, произнес: — Прикажите разбить лагерь на берегу.
Судя по довольным физиономиям Курта и Ганса, им, похоже, тоже не очень хотелось провести несколько дней в общем лагере. Тем более, что в моих повозках и с походной кухней, которую все бойцы по достоинству оценили, нам всем будет намного комфортней, чем в каком-нибудь тесном постоялом дворе, набитом постояльцами и клопами. Про основной лагерь я даже не говорю. Здесь, на берегу реки, обдуваемом летним ветерком, мы прекрасно дождемся объявления о выступлении.
Кстати, после почти недели жизни возле моего замка в комфортабельных домах на колесах те двадцать пять «Диких», которые отправлялись с капитаном Дюпоном, смотрели на своих собратьев с нескрываемой
