— Спокойно, джентльмены. Работа будет. Первым делом — у нас есть данные Эшелона[24]. Доктор не слишком осторожен, мы знаем, что он имеет кредитную карточку на свое имя, пользуется сотовым телефоном. Рано или поздно — он проявит себя. Второе — сейчас группа аналитиков, созданная под это дело в Лэнгли засела за работу по расшифровке контактов. Родственники друзья… социальный портрет будет выдан вам в виде файла, он пока не слишком полон — но работа уже проведена большая. В качестве первоочередной меры — нам предстоит пометить все реперные точки[25], какие у нас будут — маяками для облегчения ориентации и наблюдения. Пока вы этим и займетесь?
— Как начет того, чтобы навестить родных?
— Нет, пока не стоит этого делать. У нас недостаточно информации, а одного звонка о подозрительном визите хватит, чтобы зашевелилась местная контрразведка. Несколько дней понаблюдаем. Пока я хочу, джентльмены, чтобы вы пометили маяками реперные точки, изучили социальный портрет доктора Гадири и не позднее сегодняшнего вечера доложились мне меморандумом о возможных подходах[26]. На этом — по Гадири пока все, джентльмены, продолжаем…
Информация, которую Нортон Чамберс получил на брифинге ЦРУ, удивила его настолько, что перед тем, как ехать в корпункт — он зашел в кафе. Заказал чашку крепчайшего чая — чтобы взбодриться и постараться уложить в голове все ставшее ему известным.
Прежде всего — сам факт того, что в Пакистане разработано некое абсолютно новое оружие, основанное на каких-то новых физических принципах — показался ему странным. Пакистан по уровню с своих ядерных разработок находился где-то на уровне семидесятых годов, они не смогли еще разработать ядерную боеголовку для своей крылатой ракеты, у них не было надежных МБР[27], к счастью — ненамного они продвинулись и в таком критически важном вопросе — как уменьшение критической массы и использование термоядерных реакций для увеличения мощности заряда. Полагать, что они не просто продвинулись дальше, чем обычные бомбы имплозивного типа, а открыли какие-то принципиально новые вещи — было бы глупо, такие открытия не происходят просто так, им предшествует длительная, многолетняя работа коллективов ученых, сотни, если не тысячи экспериментов. Где и как они будут экспериментировать? Чамберс знал, что правительством Пакистана перед учеными и военными поставлена задача добиться хотя бы приблизительного ядерного паритета с Индией. Это для Пакистана жизненно важно, все силы брошены на это — и в таких условиях отвлекать огромные силы и средства на «чистую физику» — никто не будет.
Внезапно, Чамберс понял, что в докладе по Гадири существуют серьезные проблемы и несостыковки. Первичная биографическая информация достаточно полная, такую не изготовишь за день — и американцы не знают, где его искать? На чем основана уверенность американцев в том, что Гадири изобрел оружие на основе новых физических принципов? Именно Гадири, и никто другой? Именно оружие — а не систему связи, к примеру? Или, почему, например, термином «Аль-Исра» не может обозначаться новое наступление талибов в Афганистане? Такую информацию мог дать только внедренный в проектную группу агент — и как в таком случае американцы могут не знать, где скрывается Гадири? А почему было принято такое дикое решение — уничтожить любой ценой, даже с привлечением стратегических бомбардировщиков? Такое решение просто так не принимается, оно может означать войну. Если оно принято — значит, американцы точно знают, что такое проект Аль-Исра и какую опасность он представляет. Тогда почему столь неконкретные задания были даны агентам? Или это был спектакль? Для него?!
Ничего разумного в голову не шло.
Принесли чай, он отпил ароматную, дегтярной черноты жидкость, блаженно зажмурил глаза. Попросил сразу принести еще чая…
В забегаловке он сидел минут десять — пока на поясе не запиликал пейджер. Ни он сам, ни любой из оперативников, работающих всерьез, сотовый телефон не носил — чревато. Глянув на сообщение, он выругался, пошел к выходу, оставив на столе пригоршню медных монет. Труба зовет…
Осознание — почему американцы ведут себя так, а не иначе — пришло к нему по дороге в свой корпункт, и было столь неожиданным, что он проскочил на красный свет. Но и это было на пользу — нажимая на газ и оставляя за спиной недовольные гудки — он увидел, как небольшая белая Тойота повторила его рискованный маневр…
Здание местного корпункта ВВС находилось в том же самом квартале G7 в отдельно стоящем небольшом доме за дверью без вывески. Здание принадлежало генералу и арендовалось за солидную плату — поэтому, провокаций от местных властей ждать не следовало. Местная власть — это генералы и есть.
Нелегальную деятельность корпункта возглавлял человек по имени Джим Лоуренс, он был дальним родственником знаменитого Томаса Эдварда Лоуренса, известного как Лоуренс Аравийский — и уже поэтому был уважаем и почитаем в британском разведсообществе. Его родня со стороны матери — до семидесятых годов жила здесь, в Пакистане — и это было еще одним фактором, позволяющим ему весьма скромными силами, при минимуме денежных вливаний — получать порой весьма ценную и своевременную информацию. Все дело было в том, что здесь ценили не столько деньги — сколько людей и отношения, прошлое ценили больше настоящего — и человек знающий урду и разбирающийся в хитросплетениях кланово-племенных отношений мог добиться очень многого. Племена враждуют между собой — и надо только знать, когда, как и о чем спросить — чтобы тебе по доброй воле рассказали информацию, которую другому не выдадут даже под пытками.
Дверь была стальной, но это здесь было привычным делом: а вот система безопасности была простенькой: электронный ключ как в гостиницах и видеокамера над дверью — все. Привлекать внимание сложными системами доступа не стоило. Здание было двухэтажным — вся легальная и полулегальная работа по добыванию информации сосредоточена была на первом этаже, а вся нелегальная — на втором. На втором этаже был сделан тамбур с двумя бронированными дверьми, которые не могли открыться одновременно — и там же стояли либо Рик либо Стив. Один — из шотландских королевских стрелков, второй из полка герцога Йорского — в отставке, естественно. У них были автоматы Калашникова, которые купили на местном базаре за полторы тысячи рупий и в случае штурма здания представительства они должны были дать несколько минут, чтобы уничтожить документы и компьютерные диски наверху. Возможностью штурма пренебрегать не стоило — в девяносто первом, после того, как американцы начали Бурю в пустыне — разъяренная толпа напала на американское посольство. А с тех пор — стало только хуже.
