Фашистский снайпер не клюнул на нашу уловку. Он вычислил Таю и выстрелил в нее. Девушка получила ранение, следующая пуля должна была ее добить. Увидев, что девушка лежит на боку, корчась от боли, я потерял контроль, выскочил из укрытия.
— Стой! — кричал мне мой напарник, но я его не слушал.
Сломя голову зигзагами рванул к раненной девушке. Она была в сознании, но не могла двигаться. Схватив Таю, я оттащил ее в безопасное, на мой взгляд, место. Меня насторожило странное поведение немецкого снайпера. Он раньше никогда не промахивался, всегда убивал с одного выстрела… И тут до меня дошло, что фриц перехитрил нас. Пока мы выманивали его «капитаном», он выманил меня «на живца». Знал, скотина, что постараемся спасти девушку, уберечь ее от второго выстрела. Черт! Он наверняка уже сменил позицию, заранее просчитав, куда я потащу раненую! Я вжался в землю, но было поздно…
— Ты хочешь знать, каково умирать? — переспрашиваю я Максима.
— Да.
— Очень просто. Яркая вспышка перед глазами, пронзительная острая боль и темнота. Больше ничего.
— Многие, пережившие клиническую смерть, говорят о туннеле и луче света, — робко продолжает парень.
— Не знаю, больше я ничего не почувствовал. Только темнота. Очнулся в лаборатории профессора Левина. Извини, если тебя разочаровал.
— Может, ты не видел туннель или свет, потому что тебя сразу вытащили в будущее? — спрашивает Максим.
— Может, и так, — пожимаю плечами. — Если увижу нечто подобное в следующий раз, то обязательно тебе расскажу.
Парень понимает, что разговор мне неприятен, и переводит тему в другое русло:
— Ты думаешь, что человечеству конец?
— Я этого не сказал. Пока в людях есть вера в победу, их трудно одолеть.
Сказав это, вспоминаю вдруг, что первое, чего хотел узнать после переноса в будущее, — когда мы переломили хребет фашистской гадине. У меня не было в этом никаких сомнений, я просто хотел знать, сколько еще продлилась та война. Оказалось, что большинство немцев, перенесенных сюда, совсем не были шокированы информацией о поражении Германии. В сорок третьем году многим из них уже было понятно, что война идет к концу. Они продолжали яростно сражаться лишь для того, чтобы не пустить наших солдат в Германию. Они опасались, что их страну ждет возмездие за те зверства, которые они творили в Советском Союзе. Конечно, среди «новоприбывших» оказалось некоторое количество оголтелых нацистов, но их быстро изолировали от остальных групп. Куда их потом направили воевать, я доподлинно не знаю, но ходили слухи, что «буйные», как мы их между собой называли, попадали в самое пекло сражений с инопланетянами. Поговаривали, что некоторых даже пришлось уничтожить. Среди наших бойцов попадались не желающие воевать плечом к плечу с бывшими врагами, и из них составляли отдельные подразделения. Я никого из них не винил, считая, что каждый имеет право на выбор и личное мнение.
Сам я быстро адаптировался, поняв, что между нашей с фрицами враждой лежит пропасть в сто шестьдесят девять лет, и попросту глупо плевать друг в друга, стоя на краю пропасти в тот момент, когда наши города громят инопланетные чужаки. Тем более, как выяснилось, в Третьей мировой войне Россия и Германия воевали на одной стороне, а США и Британия — наши союзники по Второй мировой — оказались по другую сторону баррикад вместе с Союзом арабских государств и несколькими странами, которых в наше время еще не существовало.
Все «новоприбывшие» были шокированы, узнав о тотальной Третьей мировой войне, оказавшейся гораздо кровопролитнее, чем Великая Отечественная, впоследствии названной Второй мировой. Потери были огромными. Планета оказалась на грани уничтожения, но правительствам удалось остановить войну, она закончилась пактом о ненападении и полным пересмотром внешней политики всех стран. В результате долгих переговоров государства объединились, и спустя некоторое время всеобщий мир перестал быть иллюзией, люди вздохнули свободно.
Те, кто быстро осознал тяжесть ситуации, постарались сплотиться, чтобы крушить инопланетного врага. Взять к примеру Курта Брюннера. Толковый парень, отличный снайпер, у которого в прошлом осталась жена и две дочери. Он не стал лить слезы и горевать, он сразу принялся за дело. Ведь нам предстояла уйма работы — от изучения современного оружия и всяких приспособлений будущего, с которыми совладать нам, людям прошлого, сложно, до тактики ведения боя с инопланетянами. Конечно, распухала голова и плавились мозги, мы валились с ног от усталости, но упрямо получали необходимые знания, чтобы быстрее отправиться на передовую.
Я представляю себе мир без войн, мир всеобщего благоденствия, который удалось создать людям будущего, и мне страстно хочется стать его частью. Но для этого необходимо сперва, объединив усилия всех людей, победить инопланетных тварей.
— А что ты почувствовал, когда очнулся? — не унимается заинтересовавшийся вопросами о жизни и смерти Максим. Видимо, это отвлекало его от размышлений на тему нашего тяжелого положения.
Только я собрался с мыслями, что ему ответить, как далеко за спиной раздается серия глухих, рокочущих взрывов. Я бросаю взгляд на Кузю, он с довольным видом поднимает большой палец вверх, показывая, что сработали его растяжки и проход в метро завален, погребя под собой новую порцию чужаков.
— Там я много «гостинцев» поставил, метров на сто в округе все обвалилось, — лыбится он. — Им неделя понадобится, чтобы раскопать лаз.
— Не расслабляться, — гаркает на него Дронов. — Темп не снижать.
Командир прав, чужаки повсюду. Они могут поджидать нас на станции метро, могут устроить засаду на поверхности. К тому же у них в распоряжении имеются мощные пушки, способные легко пробивать толстые стены.
Впереди виднеется яркое пятно света в конце туннеля. Станция «Проспект Согласия». Вспоминаю размышления Максима о предсмертных видениях волшебного света в конце туннеля и невольно улыбаюсь. Вот ведь судьба! Хочу посмеяться над парнем, сказать ему, что уже вижу положенное яркое пятно, но тут голову посещает крамольная мысль — а что, если я действительно умер? Вдруг то, что со мной сейчас происходит — нереально? Вдруг действительно нахожусь в преисподней? И неважно, атеист я или глубоко верующий — то место, где я сейчас, очень напоминает адские чертоги. Что последнее запомнил я из той жизни? Раненую Таю, мой бросок к ней и желание спасти девчонку во что бы то ни стало? Может, именно тогда часы моей жизни остановились безвозвратно, и никто и никогда не пытался запустить их вновь? А все эти Левины, инопланетяне, будущее и прочее — дьявольская игра, и я с такими же грешниками размеренно шлепаю в сторону яркого пятна в конце туннеля, где всех нас ожидает парочка чертей с вилами? И черти готовы закинуть нас в котел, где мы будем вечно гореть в адском пламени?
