Но повторюсь, без учебки нельзя стать солдатом, а моя надолго не затянется. Стиснуть зубы, захлопнуть варежку – и вперед. Зато дальше начнется именно то, ради чего стоило сюда идти – присяга лично монарху и «ангельский» контракт, и их никакие опыты и эксперименты не в состоянии отменить.
Вот только надо ли это мне?
Кажется, я впервые за сегодня задался этим вопросом.
– Разумеется, мое согласие – всего лишь разрешение начать проверять тебя, тестировать. Только тесты могут сказать, подойдешь ты нам по своим физическим параметрам или нет. Параллельно мы начнем психологическую проверку – неадекватные психи нам не нужны.
Я кивнул.
– После того как тесты завершатся, совет офицеров примет решение по твоей персоне. Каково будет решение, я не знаю, и не стоит гадать. Мне это не подвластно. Ты же знаешь, что такое совет офицеров?
И, глядя на мое удивленное лицо, усмехнулась:
– Тогда вводная. О порядках.
Я подобрался.
– Корпус – демократическая структура, военная демократия. В отличие от ДБ, или ИГ, или иной силовой структуры, им никто не управляет. Мы не принадлежим государству, не являемся его частью, не подчиняемся законом, соответственно, над нами нет ни законов, ни начальника, назначаемого и подотчетного ее величеству, как главе государства. Главный орган корпуса – совет старших, совет офицеров, только его решения для нас закон.
Я про себя усмехнулся, нехило девочки устроились!
– Принцип прост, чем дольше ты служишь, чем больше у тебя опыта, чем выше звание, тем больше у тебя прав. Мелюзга бесправна, далее по нарастающей. Я всего лишь управляющая, моя кандидатура на эту должность по представлению королевы также подтверждается советом. Но я решаю текучку, а вопросы глобальной стратегии, вроде принятия первого в истории мальчика, не в моей компетенции.
– А королева?
– Королева, как сеньор, может многое. Но иногда и она бессильна против наших решений. Вассальная клятва обоюдна, не только мы защищаем ее, рискуя жизнью, но и она защищает нас, рискуя честью и репутацией. И если мы коллективно говорим «нет», она не может это игнорировать.
– Понятно, – кивнул я.
– Как один из офицеров, она имеет вес и голос в совете, у нее больше прав, чем было бы, будь она просто королевой. Но даже она не всесильна. Имей это в виду, Хуан Шимановский!
Я имел. Ничего себе демократия! Древние Афины отдыхают!
– Лея вернется через две недели, после чего мы соберем совет и решим твой вопрос. Конечно, если по результатам тестов выяснится, что ты нам подходишь. А вот тут многое в твоей власти. Проявишь рвение, усердие, мы сможем закрыть глаза даже на отсутствие некоторых важных способностей. Все понятно?
Я в очередной раз кивнул.
– Тогда пока все. Посиди немного, подумай.
Она откинулась на спинку кресла, щелчком пальцев завихрила перед лицом голографический козырек и надвинула его почти до подбородка, погружаясь в виртуал. Затем набрала несколько невидимых мне символов, коварно улыбнулась и приторным голосом запела:
– Мальчик, у тебя проблемы?
Пауза, ответа я не слышал, обратная связь шла непосредственно в ее беруши.
– Мне все равно, мальчик! Ты знаешь, кто я? Да, корпуса телохранителей. – И с назидательной иронией: – Мальчик, у меня высший уровень допуска! Мне плевать на личную визу ее высочества! Тебе объяснить, что значит высший уровень?
Молчание. Сеньора долго слушала ответ кого-то невидимого мне, находящегося между потолком и задней стеной.
– Юноша, если я требую дело Шимановского, я должна получить дело Шимановского, и без разговоров!
И получить по первому требованию, а не сейчас, спустя два часа!
Пауза.
– Хорошо, соединяй с ее высочеством. – Удивленно. – Как вне зоны? Ты уверен? – Задумалась. – Хорошо.
Сеньора нажала виртуальную кнопку отбоя и тут же набрала другую команду.
– Сообщение. Гриф «Молния». Абонент «Лиса». Текст: «Алиса, срочно перезвони». Подпись «Красавица».
И вновь команда, и новый монолог:
– Ну что, вы раскодировали? – Пауза. – Уверены? Точно, наш? – Вновь долгая пауза. – Нет, все в порядке. Обычная проверка.
Она медленно деактивировала козырек и зыркнула… Именно зыркнула таким взглядом, что…
…Мне захотелось провалиться сквозь землю.
– А теперь, Хуан Шимановский, поговорим серьезно.
Я напрягся.
– Первый вопрос: почему твое дело в личном архиве ее высочества? Второй: откуда у тебя этот прибор? – Кивок на навигатор. – И третий: как связаны эти два события? И еще учти, я не в состоянии принять тебя в корпус, но в моей власти сделать так, чтобы ты не вышел из этого здания. Одно неверное слово…
Многозначительная пауза.
У меня по спине пробежал холодок. Не холодок даже, мороз. Я вдруг отчетливо понял, что этот вопрос сеньора приберегла на закуску специально, а все, что было до…
То, что было до, – тоже серьезно. Но и то, что она спрашивает сейчас, неспроста. Интересно, почему именно сейчас?
Я прокашлялся.
– По поводу первого я не уверен, сеньора, мне кажется, здесь замешано «школьное дело». Меня слишком легко отпустили. Пусть имя скрыли, но я на виду. Возможно, ее высочество бережет меня для какого-то политического хода. Я слишком легко отделался, а так не бывает. Мало ли, для удара по кому-то, не исключено, по тем же Кампосам! Я не силен в интригах и политике.
Сеньора согласно кивнула:
– Ладно, убедил. Второй вопрос.
Я замялся. Все же придется говорить о Бэль.
– Мне его подарили, честное слово. Но подарившая его девушка… Аристократка. Не из простой семьи. А для аристократии получить в собственную службу безопасности подобный прибор – не проблема. Больше ничего не знаю, правда.
– Почему ты думаешь, что она аристократка? – усмехнулась моя собеседница, и я понял, она прекрасно осведомлена, кто эта девушка. Скорее всего, вычислила по прибору, пока я сидел в «допросной». Здесь не ДБ, а корпус телохранителей королевы, дворец. Наверняка оснащен лучшим оборудованием планеты, и работают тут лучшие специалисты.
С сердца свалился огромный камень. Значит, и это не так страшно – очередная проверка.
– Поведение, манера говорить, осанка. Вещи, о которых она рассуждала между прочим. Совокупность всего, не могу объяснить. Но она не из бедных слоев. И не из среднего класса, средний класс учится в моей школе, я знаю, как они говорят и о чем думают.
– И о каких же вещах она «между прочим» рассуждала? – прищурилась сеньора.
Тут я окончательно успокоился.
– Например, пластиковый музыкальный диск, стоимостью двенадцать тысяч империалов для нее не роскошь, а то, что можно послушать на досуге. Я даже представить себе такие деньги не могу, за какую-то безделушку! А сам диск… Для меня это антиквариат, а не музыкальный носитель, уж точно.
