Вернувшись в логово, Фрэнк упал ничком на койку, поджав длинные ноги, и попытался задремать.
— На, твоя доля, — услышал он голос Дока.
Рядом шлёпнулась пачка денег. Бросив взгляд на нахмурившегося Фрэнка:
— Что, мало что ли? Так все остальное ушло в общий котёл. Не обижайся, Фрэнк. Ты крутой парень. Так нам помог! Если хочешь, мы добавим.
— Да не мало, Док, я доволен, — ответил Фрэнк, стараясь, чтобы его голос не дрожал.
Док попытался взглянуть в его лицо и проронил изумлённо:
— Ты чего это? Плачешь что ли? Чего это с тобой? Чего случилось-то? Пойдём, угощу. Что-то ты совсем расклеился, — проворчал он, покачав головой.
Фрэнк поплёлся вслед, хотя открывать душу не имел ни малейшего желания.
Они прошли в кабинете Дока, в нос ударил запах медикаментов, в шкафчиках с треснутыми стеклянными дверцами стояли какие-то пузырьки, лежали стопки аптечек. На столе валялись кучи шприцов и медицинские инструменты. Док махнул рукой, указывая на стул и, достав из-под стола бутылку скотча, уселся напротив Фрэнка. Он налил Фрэнку и заставил выпить, приятное тепло разлилось по телу и на душе стало легче.
— Ты чего такой хмурый? Не нравится, что мы тебя воровать заставляем? — поинтересовался Док.
— Да нет, — усмехнулся Фрэнк. — Наоборот, все здорово. Вспомнил мучения на заводе Хаммерсмита.
— Где-то и похуже есть, на заводах Форстера, к примеру, — проронил Док. — У Хаммерсмита все по старинке — плети, а у Форстера все страшнее. Ошейники с электротоком, лоботомия и прочие интересности.
— А ты откуда знаешь?
— С завода Форстера тоже кое-кто сумел сбежать, поэтому и знаю. Так почти везде.
— И никто не возмущается из-за беспредела в городе?
— А кто ж хочет болтаться в петле потом? — ответил Док, сделав несколько затяжек и выпустив ароматный дым. — Странный ты все-таки. Ничего о городе не знаешь. И на работягу не похож. Врёшь, небось, что автомеханик. Я бы сказал, ты — опустившийся артист, музыкант или художник. Пальцы тонкие, длинные.
— Я действительно работал автомехаником вначале. Отцу помогал, потом сам. У нас была маленькая автомастерская. Отец её продал, чтобы я мог учиться в колледже. Я, вообще-то, инженер-конструктор.
— Понятно, тяжело тебе пришлось на заводе этого ублюдка, — вздохнув, проронил Док. — Правда, умным людям везде нелегко.
— Ну а что же вы тогда не сбежите из города?
— А как же иначе? Отсюда не выберешься, — ответил Док с горечью. — Никаким способом. Вокруг океан. Куда ж отсюда денешься?
— Ну и что?! Можно сделать плот, лодку, судно!
Док, хитро улыбнулся:
— Скажи честно, недавно в город попал? Тоже купился на россказни Райзена о городе-рае, где все живут свободно и счастливо?
— Да вроде того.
— А что, его философский трактат не читал?
Док покопался в ящиках стола и бросил перед Фрэнком затасканную брошюрку:
— Почитай, что он здесь пишет. Потрясающе! Крутизна! Читается, как сонеты Шекспира.
— «Человек разумный», — прочитал Фрэнк название. — Реферат по биологии? И что на эту тему можно нового сказать? — проронил он насмешливо.
— Не «человек разумный», а «человек — разумный эгоист», — поправил его Док. — Каждый человек имеет право стремиться к счастью.
— Свежая мысль, я бы сказал, — проронил с иронией Фрэнк. — Райзен не в курсе, что творится на заводе Хаммерсмита. Интересно, как я мог реализовать это право, когда меня пороли плетьми и колотили дубинкой?
— Ну почему же, он-то как раз знает хорошо об этом, — возразил саркастически Док. — Он написал об этом: человек имеет право поддерживать свою жизнь своим трудом, но это не значит, что другие должны обеспечивать его жизненные потребности, — раскрыв книжечку на одной из закладок, прочитал он. — Понял? Тебе никто ничем не обязан.
— Очень удобно, — насмешливо проронил Фрэнк. — Ладно, почитаю, — добавил он, пряча брошюрку в карман. — Док, я хотел узнать…
Они оба вздрогнули от требовательного окрика, усиленного мегафоном:
— Сдавайтесь! Вы окружены! Выходите по одному из дверей с поднятыми руками. Даю вам пять минут!
Док быстро заглянул в окно и спрятался.
— Черт, копы! — воскликнул он.
Капитан Джексон Моксли, плотный, широкоплечий детина, с тяжёлой головой, сразу без предупреждения переходящей со спины на затылок, возглавлял операцию по захвату логова бандитов. Сдаваться мерзавцы не собирались, и открыли мощный огонь по полиции, несмотря на отчаянное положение.
Спустя полчаса одна за другой огневые точки захлебнулись, и копы перебежками подобрались к самому зданию. Один за другим впрыгнули на первый этаж, распахнули дверь. Моксли вошёл последним, удовлетворено хмыкнул, увидев парочку трупов, и стал ждать, когда подчинённые приведут остальных бандитов. Но спустя пару минут они вернулись ни с чем.
— В чем дело, где остальные бандиты? Убиты?
— Нет, больше никого нет, сэр! — отрапортовал лейтенант Бронсон.
— Чего ты мелешь?! Как это нет! Где Эшби?!
Когда копы притащили Тони, капитан зловеще процедил сквозь зубы:
— Ты же сказал, что подменил все устройства?! Куда же делись остальные бандиты? Отвечай, мразь! Если ты нас обманул, то мы тебя сегодня же повесим!
Тони растерянно оглядел коридор, усыпанный гильзами и битым стеклом, и пробормотал:
— Я все заменил, они не могли … Я знаю, — радостно крикнул он. — Они ушли через ход в канализацию, в подвале!
— Показывай! — пробурчал Моксли.
Тони быстро ринулся вниз по лестнице в подвал, поднял крышку люка, показывая ход. Моксли спустился тяжело вниз, взглянул вниз и заметил там остатки окровавленных бинтов и удовлетворённо хмыкнул.
— Быстро! Догнать! — скомандовал он.
Копы стали быстро спрыгивать вниз в грязную воду. Моксли, тяжело вздохнув, лишь успел занести ногу над люком, как дом потряс мощный взрыв. Взметнулась стена огня, которая мгновенно стала пожирать старое деревянное здание.
Место выглядело относительно безопасным. Но расслабляться не стоило. Они долго плутали по узким, грязным коридорам, под ногами чавкала грязь, скопившиеся за десятилетия, ужасная вонь сбивала с ног. И вышли на заброшенную станцию метро: арки из золотистого кирпича переходили в полукруглую, блестящую крышу, сверху над путями висела изящная площадка, на которую вела широкая лестница с остатками перил со стеклянными проёмами. На путях стояло несколько вагонов, здесь сохранились длинные диванчики, обитые остатками мягкой бордовой кожи с узорами, которые, правда, уже стали еле различимы. Разместив раненых, Фрэнк улёгся в одном из вагонов. Заложив руки за голову, решил отдохнуть, прикрыв измученные глаза.
