– Слушаюсь, сэр! – ответил Роббинс.
– Если наша задумка увенчалась успехом, этот тип ведь сразу же поймет, кто он такой, как только придет в сознание, так? – спросил Мэттсон.
Роббинс бросил взгляд на Уилсона, который слышал весь разговор. Лейтенант изобразил нечто среднее между пожатием плечами и кивком.
– Мы так считаем, – ответил Роббинс.
– Хорошо, – сказал Мэттсон. – В таком случае, я хочу стать первым, кого увидит этот ублюдок.
Подойдя к яслям, он встал перед спящим телом:
– Пусть будят сукиного сына!
Роббинс кивнул женщине-технику, и та нажала пальцем на панель управления.
Тело дернулось, в точности так же, как ведут себя люди, оказавшись в тех сумерках, которые отделяют сон от бодрствования, когда им внезапно начинает казаться, что они падают в пустоту. Веки, задрожав, открылись. Глаза заметались в разные стороны, сбитые с толку, после чего уставились на Мэттсона. Тот, нагнувшись, ухмыльнулся:
– Привет, Бутэн! Готов поспорить, ты удивлен видеть меня.
Тело напряглось, стараясь приподнять голову, словно собираясь что-то сказать. Мэттсон послушно склонился ниже.
Тело закричало.
Генерал Сциллард нашел Мэттсона в туалете в противоположном от лаборатории выгрузки тел конце коридора, где тот справлял малую нужду.
– Как ваше ухо? – участливо поинтересовался Сциллард.
– Вы что, Сциллард, издеваетесь? – взорвался Мэттсон, не отворачиваясь от писсуара. – Если бы это вам на ухо заорал бестолковый идиот, а я бы потом спросил, как вы себя чувствуете?
– Он не бестолковый идиот, – поправил его Сциллард. – Вы пробудили новорожденного солдата Специальных сил, отключив его МозгоДруг. У него нет никаких представлений по поводу того, кто он такой и где находится. И он сделал то, что делают все новорожденные. А вы чего ожидали?
– Я ожидал увидеть Чарльза, мать его, Бутэна, – проворчал Мэттсон, стряхивая последнюю капельку. – Если не забыли, именно ради этого мы выращивали в яслях долбаного ублюдка.
– Вы же знали, что наша затея могла кончиться ничем, – сказал Сциллард. – Я вас предупреждал. И ваши люди тоже вас предупреждали.
– Спасибо за напоминание, – буркнул Мэттсон. Застегнув ширинку, он перешел к раковине. – Вся эта дребедень обернулась лишь пустой тратой времени.
– Быть может, от клона Бутэна еще будет толк, – предположил Сциллард. – Быть может, сознанию требуется какое-то время на то, чтобы обосноваться в мозгу.
– Роббинс и Уилсон утверждали, что этот тип очнется уже с сознанием Бутэна. – Мэттсон помахал руками перед краном. – Черт бы побрал эту автоматику!
Отчаявшись, он в конце концов полностью закрыл датчик ладонью. Из крана ударила мощная струя.
– До нас такого еще никто не проделывал, – напомнил Сциллард. – Возможно, Роббинс и Уилсон ошиблись.
Мэттсон издал отрывистый смешок.
– Эти двое ошиблись. И тут нет никаких "возможно". Так что нечего их выгораживать. Но я не к этому. Ваши люди будут нянчиться со взрослым младенцем, дожидаясь, пока "его сознание обоснуется в мозгу"? Не сомневаюсь, ответ отрицательный, и у меня, разумеется, тоже нет ни хрена желания этим заниматься. Мы и так уже потеряли слишком много времени.
Вымыв руки, Мэттсон оглянулся, ища автомат с полотенцами.
Сциллард указал на противоположную стену:
– Полотенца закончились.
– Ну конечно же! – печально усмехнулся Мэттсон. – Человечество создает солдат из ДНК, но не может снабдить сортир одноразовыми бумажными полотенцами.
С силой встряхнув руками, он вытер их о брюки.
– Оставим бумажные полотенца в покое, – остановил его Сциллард. – Означают ли ваши слова, что вы отказываетесь от этого солдата и отдаете его мне? Если так, я включу его МозгоДруг и как можно скорее направлю в учебное отделение.
– К чему такая спешка?
– Перед нами полностью развитый солдат Специальных сил, – объяснил Сциллард. – Не стану отрицать: я действительно тороплюсь. Вам не хуже меня известно, какая у нас в Специальных силах текучка. Нам всегда нужно больше. И еще, скажем так, я не потерял до конца надежду, что именно этот солдат окажется очень полезным.
– Мне бы ваш оптимизм, – заметил Мэттсон.
Сциллард усмехнулся:
– Генерал, вам известно, как получают свои имена солдаты Специальных сил?
– Вас называют в честь великих ученых и художников.
– В честь ученых и мыслителей, – поправил Сциллард. – По крайней мере, нам дают их фамилии. А имена случайным образом выбираются из числа наиболее распространенных. Лично меня назвали в честь Лео Сцилларда. Он был одним из ученых, которые участвовали в создании первой атомной бомбы, о чем впоследствии Сциллард очень сожалел.
– Генерал, я знаю, кто такой Лео Сциллард.
– У меня и в мыслях не было представить все так, будто вы этого не знаете. Хотя, имея дело с "настоящими рожденными", никогда нельзя быть ни в чем уверенным. У вас в познаниях, генерал, существуют совершенно необъяснимые пробелы.
– Последние годы, отведенные образовательному процессу, мы проводим, думая в основном только о том, как бы с кем-нибудь переспать, – сказал Мэттсон. – Что отвлекает нас от накапливания информации об ученых двадцатого столетия.
– Подумать только, – мягко произнес Сциллард и тотчас же вернулся к прерванной мысли. – Помимо своих талантов в науке Лео Сциллард славился тем, что предугадывал будущее. Так, он предсказал обе мировые войны двадцатого века, а также много других значительных событий. Это сделало его нервным. Он взял себе за правило жить в гостиницах и всегда иметь под рукой "тревожный чемоданчик" – сумку с предметами первой необходимости. На всякий случай.
– Очаровательно, – сказал Мэттсон. – И что вы хотели этим сказать?
– Я не претендую на какое бы то ни было родство с Лео Сциллардом. Мне просто присвоили его фамилию. Но, по-моему, я обладаю его талантом пророчества, особенно в части войн. И я считаю, что грядущая война будет очень тяжелой. Это не досужие размышления: теперь, когда нам известно, что искать, мои люди получают большой объем разведывательной информации. Впрочем, и без всякой развединформации очевидно, что в столкновении с тремя объединившимися разумными расами шансы человечества очень невысоки.
Сциллард кивнул в сторону лаборатории:
– Возможно, у этого солдата нет рассудка Бутэна, и все же Бутэн в нем есть – в его генах. Я уверен, что это должно как-то сказаться; а нам вскоре понадобится все, что только сможет нам помочь. Если хотите, считайте этого солдата моим "тревожным чемоданчиком".
