– Вызывай нашего полковника, – велел он Мамиконову.
– Я, конечно, не против… – прогудел Мамиконов, – но давай повременим?.. Посидим… погутарим... С братишкой вот не виделись...
Пашка Марфин рассмеялся. В лохмотьях он почти не отличался от гоблинов, разве что белым цветом кожи, ростом и ушами. Сергея они до сих пор забавляли, когда он глядел на Зовущего.
– Я на базу не вернусь! – заявил Пашка. – Чего я там не видел?! Абалбеть можно!
– Я тоже… – очнулся Петров и потянулся к бражке, он не дотянулся и снова уснул, забыв закрыть левый глаз, и он с укоризной уставился на Сергея.
– Спёкся, пацан, – по-отечески добродушно прогудел Мамиконов.
– Не надо вызывать полковника, – попросил Пашка.
Но его никто не стал слушать. В силу вступили законы армии – приказ должен быть исполнен любой ценой.
– Не тяни кота за яйца, – сказал Сергей. – Ведь хуже будет.
– Это точно, – беспечно прогудел Мамиконов. – Вот он, пожалуйста, – и включили «длинную» связь. – Алло, алло… товарищ полковник, товарищ полковник, – лицо у Мамиконова вытянулось. – Не слышит… Товарищ полковник! Алло! Алла! Вызывает Париж! Слушай, нет его!
– Да вижу, – Сергей посмотрел на свою индикацию. «Длинная» связь функционировала нормально. Но в наушниках поселился шум, словно в телевизоре разом кончились все программы. – Может, здание экранирует? – предположил он и вышел на воздух.
Действительно, здание ведь окислом железа покрыто, подумал он, и ошибся.
Площадь лежала в серо-желтоватой дымке. Ненормальной дымке. Таких дымок на Земле не бывает, разве что под водой, подумал он между делом и стал вызывать полковника Бастрыкина. Однако снова ничего не услышал, кроме равномерного шума. Эфир был пуст. Потом в него влез Мамиконов и сказал:
– Я же говорил, что никого нет…
Что-то случилась, понял Сергей. Он уже собрался было вернуться и обсудить с Мамиконовым ситуацию, как увидел тень, но не ту тень, как отражение ирреальности и потустороннего мира, а тень живую, которая существовала сама по себе. Тень была огромной. В том месте, где она шла, мусора совсем не было, и Сергей мог оценить её рост. Голова её доходила до второго этажа. На голове были рога, как у африканского буйвола. В руках она держала какой-то посох с огоньком на рукояти.
Сергей рухнул под кучу мусора. Тень двигалась по другую сторону площади, и если бы не светлые кустики, которые особенно густо разрослись вдоль тротуара, Сергей её не увидел бы. Между тем, в здании у него за спиной продолжалось бурное веселье. Особенно выделялся громкий голос Мамиконова:
– А я вам что сказал!..
– Абалбеть можно! – орал Марфин.
– Эй… – прошептал Сергей в микрофон. – Заткнитесь!
– Чего-о-о?.. – так громко прогудел Мамиконов, что у Сергея зачесалось в ухе, и он потряс головой.
– Заткнитесь, здесь чужие!!!
– Чего-о-о?.. – не понял старший сержант Гоша Мамиконов, но на тон ниже, и голоса в здании смолкли.
Потом рядом плюхнулись Мамиконов и Пашка Марфин и дружно спросили абсолютно трезвыми голосами:
– Что случилось?!
– Кто-то бродит, – объяснил Сергей. – Большой, просто огромный.
– Охотник… – выдохнул Пашка с таким ужасом, что и у Сергея, и у Мамиконова перехватило дыхание.
Молча приполз Зовущий. Глянул и так же молча уполз. В здании случился маленький переполох. Зовущий что-то сказал, и даже самые пьяные гоблины очнулись, и не успел Сергей глазом моргнуть, как они стали растворяться в темноте помещения.
Пашка подхватил ведро с брагой:
– Бежим!..
– Что случилось-то? – спросил Сергей, едва успевая за Пашкой и гоблинами.
– Камбун!
– Что? Не понял?
– Камбун прошёл. Великая непознанная «тень».
– «Тень»… «тень»… – загудели гоблины, толпясь на узкой винтовой лестнице.
Некоторые из них ещё не протрезвели и плохо держались на ногах. Сергею показалось, что гоблины знакомы с этим явлением не понаслышке.
– Кто такой камбун? – спросил Мамиконов беспокойным голосом.
– Охотник, – пояснил Пашка, расплёскивая драгоценную влагу. – Нам можно было и не убегать, нас он не тронет, но гоблины его сильно боятся.
– Бережёного бог бережёт, – согласился Сергей.
Ему захотелось выпить, но останавливаться было опасно.
– Дай! – он протянул руку и на ходу припал губами к разбухшему дереву.
Брага потекла в желудок и по подбородку.
– Оставь и мне, – с жадностью попросил Мамиконов.
Охотник вошел в здание. Было слышно, как он ходит над головами.
– Идём, человек, идём! – беспокойно сказал Зовущий.
– Ты почему в плен попал? – добродушно спросил Мамиконов у Петрова.
Гоблины и рады были унести ноги, да от страха замерли, как парализованные. Передние остановились. Задние напирали. Кое-то упал. Их топтали.
И тут выяснилось, что Петров чемпион по бесконтактному карате.
– Так что ты, бить не умеешь? – удивился Мамиконов.
– Чисто теоретически, – признался Петров.
– Зачем же ты с нами пошёл?
– За подвигом.
– За подвигом… – как эхо повторил Мамиконов. – Ага…
Он допил брагу, не предлагая Петрову, и в сердцах расплющил ведро о стену.
В этот момент раздался взрыв. Сергея отшвырнуло на спину. Он летел долго-долго, чувствуя, как болит каждая косточка и ноет каждый нерв. А потом всё же упал, и сверху на него посыпались мёртвые тела гоблинов. Должно быть, это его и спасло.
***
Его несли на плечах.
– Тихо!.. Осторожно!.. – Звучал знакомый голос с акцентом, и посверкивали зубы.
Иногда Сергей открывал глаза. Перед глазами плыл свод потолка в ржавых сталактитах, освещенный неровным светом факелов. Впрочем, когда над ним наклонялся Мамиконов, чтобы спросить: «Ну как ты?», Сергей видел на его плече зажжённый фонарик. Иногда в поле зрения попадало лунообразная физиономия Марфина, реже – Петрова и уж совсем редко – Зовущего, который командовал гоблинами: «Тихо! Осторожно! Направо! Налево!» Потом он увидел Милу, которая была совсем такой, как на звездолёте «Восток», когда он в неё влюбился – ласковой, нежной и желанной, и вдруг понял, что стоит в лаборатории и что Мила, поднявшись на цыпочки, целует его в губы и говорит: «Я буду ждать тебя». Он хотел её обнять и вдохнуть запах волос, но она куда-то исчезла и вместо неё он обнаружил, что идёт по Марсу и ветер несёт бело-рыжий песок под ногами, да такой густой, что не видно колен, а усатый Чернаков шипит, как варан: «Не пыли! Не пыли! Демаскируешь!» Сергей понял, что они на кого-то охотятся, тем более что в руках у него была винтовка СВТ-40 с оптикой. Хотел он остановиться, но не смог, потому что ноги двигались сами собой, а ветер в довершении ко всему усилился так, что Сергей едва не упал. Чернаков закричал: «Что, что?! Что опять?! Какие, к чёрту, колонны?!» При чём здесь колонны? – удивился Сергей и всё вспомнил: это же произошло так давно и после этого было столько событий, что факт появления колонн не имел уже никакого смысла. Он не поверил Чернакову, но объяснить свою мысль не смог – слишком она была заумной для Чернакова. И ему сделалось неуютно под мерцающими сводами. Он застонал, пошевели и очнулся.
