— И поговорю.
— И поговори!
— Если он не спит, — пробормотал Столяров и еще раз взболтал жидкость на дне банки. — Как думаешь, получится нацедить из этого еще хоть полстакана?
— Это все, что тебя интересует?
— Нет, не все. Еще мне интересно, почему Плотник?
— А?
— Почему ты сказал цыгану, что меня зовут Плотник?
— А как мне было тебя назвать? — парировал Олег. — Столяром?!
Шустр не спал. Он ворочался на провисшей до пола панцирной койке, пытаясь поудобнее устроить ногу, на которую кто-то успел наложить самодельную шину.
— Как нога? — спросил Михаил.
— А-а… — Старик махнул рукой. — Через неделю будет как новенькая.
— Это хорошо. На вот тебе, для поправки здоровья.
Столяров передал сталкеру стакан с водкой и присел на краешек его кровати. Олег занял место в изножье соседней койки, на которой, судя по отсутствию матраса, никто не спал.
— Благодарствую, — расцвел Шустр и отхлебнул маленький глоток, словно в стакане была не водка, а горячий чай. — Рассказывайте, зачем пришли.
— Вопрос к тебе есть, — сказал Михаил. — Ты Якута знаешь?
Старик подумал пару секунд и кивнул:
— Знал. Я его еще тогда знал, когда он Монахом звался. Потому как набожный был очень.
— Отчего же он имя поменял? — заинтересовался Столяров. — Вроде среди сталкеров такое не принято.
— Не принято, — подтвердил Шустр и сделал еще один глоточек. — Однако ж поменял. Это уже после того было, как он чудить начал.
— В каком смысле?
— А в таком! Разговаривать стал во сне, плакать иногда и цельными днями в шапке своей ходить. Один раз сел обедать со всеми, а кашевар ему и говорит, мол, шапку-то сними, или ты якут? Вот мужики и подхватили. Был Монах, стал Якут.
— Так он, получается, не по национальности якут?
— Да нет. По жизни.
— Понятно. И что с ним дальше было?
— Да ничего. Почудачил он, почудачил, а потом вещички подхватил и ушел.
— Куда?
— Вот этого не знаю. Он ночью ушел, когда спали все. Блаженный человек, чего с него взять.
Сталкер состроил скорбную мину и снова отхлебнул водки, будто за упокой души.
— А про цементный завод что скажешь? — задал следующий вопрос Михаил.
— Да я вам вроде уж говорил, — пожал плечами Шустр. — Гиблое место. Раньше еще ничего было, а теперь там зомби со всей округи собрались. Сам-то я давно туда не суюсь.
— А чего ж не выбьете их?
— А на кой? Кому они нужны, эти развалины? А зомби пусть себе кучкуются. Нам же спокойней, когда они все в одном месте.
— А давно… — подал голос Гарин, но когда Столяров и Шустр вопросительно уставились на него, неожиданно смутился. — Давно зомбированных потянуло на завод?
— Не знаю, — растерялся старик.
— Ну, это началось до того, как ушел Якут, или после?
На этот раз Шустр задумался надолго, потом вдруг хлопнул себя ладонью по колену здоровой ноги и озадаченно кивнул.
— После! Вот ты сказал, и я вспомнил. Сперва, значит, Якут манатки свои собрал, а аккурат после этого все и закрутилось. Где-то примерно через неделю.
Михаил встал с постели, прокашлялся и сказал, непонятно к кому обращаясь:
— Что ж… Спасибо.
— А вы далеко ль собрались? — поинтересовался сталкер.
— Нет, недалеко, — ответил Столяров. — Кстати, ты за вещами нашими пока не присмотришь?
— Присмотрю, отчего ж не присмотреть, — вздохнул старик. — Что мне еще делать? Телевизоров у нас тут нету.
Головня, порядком осатаневший от долгого дежурства, выпустил незваных гостей без особой радости, но и без пререканий. Он уже собрался запереть за ними дверь, когда на плечо ему легла узкая горячая ладошка. Часовой улыбнулся. Глядя на Жигу, было трудно сдержать улыбку.
— Подожди, дорогой, — попросил цыганенок. — Мне надо выйти.
— Просто так не выпущу, — с напускной строгостью сказал Головня.
— А за что выпустишь?
Часовой неожиданно застеснялся.
— Ну… Ты, говорят, стихи сегодня читал. А я-то на дежурстве, все пропустил. Слов отсюда не слыхать было, только гогот. Но наши ржали, что твои кони. Значит, хорошие были стихи? А?
— И тебе почитаю, хочешь? — предложил сообразительный паренек. — Только короткое.
Он на секунду замер, уставившись в потолок, и прочел:
У «Монолита» дуб сосновый,
Под дубом — мощный артефакт.
И днем, и ночью снорк суровый
Там дарит путникам инфаркт.
— Инфаркт! — счастливо рассмеялся Головня. — Путникам — инфаркт! — и отпер дверь.
Оказавшись на улице, Жига остановился в тени навеса перед входом и пару минут, не двигаясь, смотрел вслед уходящим. Потом достал из кармана деньги, которые дал ему старший — даже не дал, а швырнул, как нищему, — и брезгливо пересчитал.
Мелочь! Этот старший не только грубый, но и жадный. Студент назвал его Плотником. Дурацкое имя! Ничего, скоро им обоим понадобится плотник.
Хриплый предупредил Жигу, чтобы держал ухо востро. Он сказал, что скоро с Большой земли придут двое, и они будут спрашивать про «венец». Еще он сказал, что один из них будет похож на студента, а второй на профессионального убийцу. Когда Хриплый сказал «убийцу», он так закашлялся, что Жига испугался. Подумал, что Хриплый сейчас умрет. Но Хриплый не умер. Он сказал, что заплатит, если Жига расскажет этим двоим про Якута. Хорошо заплатит, не то что этот жадный гаджо.
— Нет, это никак не может быть совпадением, — убежденно сказал Олег. — И то, что рассказал Шустр, отлично подтверждает слова Жиги. Зомби не сами выбрали это место, их собрал Якут.
— Зачем?
— Откуда я знаю. Но воздействовать через «венец» на зомби проще, чем на любых других существ. Я и сам, если помнишь, начинал с них.
— Помню, — усмехнулся Михаил, не отрывая взгляда от бинокля. — Чуть ботинки мне не заблевал.
— А уж я как помню… — передернул плечами Олег.
Свой первый ментальный контакт с зомби, застрявшим в «запорожце» с гнилой крышей, он запомнил чересчур хорошо. Намного лучше, чем ему хотелось бы. В памяти зачем-то запечатлелся даже номер машины «а 48 43 KI». Зомби был совсем свежий, он еще воспринимал себя человеком и не успел забыть собственное имя. Витя, так его звали. Если бы не глаза, лишенные зрачков и радужки, жуткие белые глаза в кровавых прожилках, Гарин бы так и не понял, с кем имеет дело. Тот первый контакт оказался серьезным испытанием и для его психики, и для желудка.
— Ну? Видно что-нибудь? — спросил Олег.
— Много чего, — ответил Столяров. — Зомбированных полно. И все какие-то суетливые. Как комсомольцы на Целине или зеки на Беломорканале. Якутов в шапке пока не наблюдаю.
