— Комиссар Гордон! Комиссар! — кричали они во весь голос, пытаясь одновременно задать все свои вопросы. — Комиссар, что вы можете сказать об убийстве прошлой ночью двух агентов ФБР.
— Все, что я могу сказать по этому пункту… в этом расследовании наш отдел в полной мере сотрудничает с ФБР, — ответил Гордон. — Мы намерены оказывать Бюро любую посильную помощь.
— Комиссар, как вы думаете, почему эти двое были убиты? Не связано ли это с делом Гарсиа?
— Мне бы не хотелось строить догадки по этому поводу, — сказал Гордон. — Эти люди были агентами ФБР, а не офицерами полиции Готэм-Сити. А раз так, я понятия не имею, были ли они задействованы в каком-либо расследовании в момент своей смерти.
— А если бы были, ФБР сообщило бы вам об этом?
— Я не в том положении, чтобы размышлять, что ФБР сделало бы, а что нет. Я имею в виду любое расследование, которое они ведут, — сказал Гордон.
— Комиссар Гордон, есть ли какая-нибудь связь между убийством двух агентов и смертью мисс Дэвенпорт, ведь и то и другое произошло в одном районе?
— В обоих случаях есть определенное сходство, — ответил Гордон, — но на этот час у нас еще нет результатов баллистической экспертизы, и поэтому мы не можем окончательно сказать, что убийства связаны друг с другом. Однако мы, конечно же, не исключаем такой возможности.
— Комиссар, были ли связаны убитые агенты с мисс Дэвенпорт? Известно, что она была государственной служащей, но это не очень-то конкретно. Вы можете к этому что-нибудь добавить? В каком качестве она работала на правительство?
— Я не могу ответить на этот вопрос, — отрезал Гордон. — Я не вовлечен непосредственно в расследование, впрочем, не собираюсь отставать от развития событий.
— Комиссар, из полученной информации об этих убийствах можно сделать вывод, что на лицо все признаки профессиональной работы. Не указывает ли это на серьезную возможность наличия связи между тремя трупами и делом Гарсиа?
— Ну, все возможно, — согласился Гордон, — но, как я уже говорил, я не собираюсь вдаваться в бессмысленные рассуждения. Я думаю, это приведет лишь к обратным результатам.
— Сэр, до нас дошли слухи, что мафия подписала контракт на убийство нашего свидетеля против генерала Гарсиа. В свете вчерашних, судя по всему, профессиональных убийств и того факта, что жертвами стали агенты из личного состава правительства, возможно ли, что мы рискуем безопасностью свидетеля?
Гордон нахмурился.
— Боюсь, я не в состоянии ответить на этот вопрос. Я не осведомлен о деталях каких-либо мероприятий по обеспечению безопасности, которые ФБР рассматривало, а может быть, и не рассматривало в отношении не известного мне свидетеля по делу Гарсиа. Этот пункт касается ФБР, и я не могу говорить за них.
— Комиссар, есть ли у вас данные, что погибшая женщина — мисс Дэвенпорт — работала на ФБР или ЦРУ?
— Я не могу прокомментировать это.
— Но ведь вы не сказали, что она не работала.
— Все, что я сказал, — так это то что я не уполномочен отвечать на вопрос тем или иным образом.
— Комиссар, известно ли вам доподлинно, что государственный свидетель против генерала Гарсиа по-прежнему невредим и находится под опекой ФБР где-то в Готэм-Сити?
— Я уже много раз повторял, что не в праве отвечать за ФБР. Я не осведомлен о нюансах каких-либо мероприятий или расследования, которые оно ведет или не ведет по делу Гарсиа. Дело генерала Гарсиа входит в юрисдикцию федерального правительства, и все, что касается этого процесса, относится к федеральным инстанциям, а не к департаменту полиции Готэм-Сити.
— Комиссар, есть ли доля правды в слухах, что в связи с вероятностью утечки информации Департамент полиции Готэм-Сити, особенно ваш отдел и лично вас, просили взять на себя обеспечение безопасности свидетеля против генерала Гарсиа?
Камера показала Гордона крупным планом — недовольный, с плотно сжатыми губами.
— Повторяю, я не уполномочен ни подтверждать, ни отрицать слухи, имеющие отношение к Гарсиа, — ответил он.
— ФБР запретило нам раскрывать какую-либо информацию или любым образом комментировать все, что относится к делу Гарсиа. А вы знаете, что политикой департамента полиции всегда было сотрудничество с федеральными службами.
— Но это верно, комиссар? — настаивал репортер.
— У вас по-прежнему хороший слух? — с издевкой спросил Гордон.
— Значит, вы не отрицаете, что ФБР попросило вашей помощи в защите свидетеля? — выкрикнул кто-то.
— Я вам советую обратиться к ФБР, — сказал Гордон, пытаясь пробиться сквозь толпу репортеров. — А теперь, если вы меня извините…
— Минуту, комиссар! У меня есть нечто такое, что вам следует услышать.
Общим планом камера показала Энрике Васкеса, репортера конкурентной телесети, стоящего на пути Гордона у подножия лестницы.
— Да, мистер Васкес, — сказал Гордон явно недовольным тоном. — Что это?
— Некоторое время назад, комиссар, мне позвонили в отдел новостей, и я считаю, вы должны знать, что я услышал в телефонную трубку. Звонивший сказал, я цитирую: «Говорит Спектр. Государственные органы смогут объяснить вам, кто я такой, и поручиться за мою профессиональную репутацию. Я уже убрал несколько ваших агентов, которые встали на моем пути. Я предупреждаю федеральные власти и жителей Готэм-Сити, что если генерал Дезидерио Гарсиа не будет освобожден в течение двадцати четырех часов и ему не будет предоставлен самолет, который отвезет его на Кубу, я приступлю к террористическим акциям против жителей Готэм-Сити. Одна жизнь против многих. Выбор за вами». Сказав это, звонивший повесил трубку. Не могли бы вы прокомментировать этот звонок, комиссар?
Хотя такое случается редко, все репортеры до единого замолчали в ожидании ответа Гордона. Уголок рта комиссара полиции задрожал. Он достал из кармана брюк забытую Чэмберсом пачку сигарет, взял из нее одну и сунул в рот.
Брюс Уэйн неожиданно выпрямился в кресле. Он сосредоточенно вглядывался в экран телевизора.
— Единственное, что я могу сказать, мистер Васкес, — процедил Гордон, закуривая сигарету, — так это то, что вы продемонстрировали сейчас всего лишь недостаток журналистской этики и безответственность, которые достигли нового уровня, даже для вас. — Его рука слегка дрожала, когда он вынул изо рта сигарету и злым, резким движением выдохнул облако дыма, очевидно, даже не позаботившись прежде вдохнуть его в легкие. — Какой-то маньяк звенит вам в отдел новостей, а вы, даже не потрудившись проинформировать полицию или подтвердить доказательствами ваш, в высшей степени сомнительный источник информации, выходите в прямой эфир с подобной безответственной чепухой, рискуя перепугать жителей всего города и создать панику. Откровенно говоря, я поражен вашей бессердечностью и наглостью.
