— Что ты предлагаешь? — спросила Кастин, у которой было более чем достаточно боевого опыта, чтобы заметить эту проблему самостоятельно, задолго до того как у меня выдался шанс высунуть свой нос. — Спуститься с рампы, чтобы сделать пару залпов до того как они прижмут на нас?
С мрачной шутливостью я покачал головой, спешно отходя в сторону, когда мимо нас пролязгал капитан Шамбас, командир наших "Часовых", грузовой контейнер, размером с машину, был небрежно зажат в клешнях погрузчика, который он умудрился найти. Один Император знает, как он умудрился заставить его работать, принимая во внимание, что тот бился во все незакрепленные грузы, но он определенно сделает хоть какое-то укрытие, до того как орки подберутся достаточно близко, откуда стрелять было бы намного проще.
— Не сработает, — сказал я, криво улыбнувшись. Есть комиссары, которые, конечно же, сочли бы это замечательной идеей и захотели бы повести атаку лично (возможно слишком поздно осознав, что они оторвались намного дальше от всех остальных, чем хотелось бы), но я никогда не был столь глуп, или равнодушен к потерям личного состава. Конечно, на поле боя потери были неизбежными, но с моей точки зрения, все бойцы невосполнимы, за исключением врага. Рассерженные, обиженные солдаты не прикроют мою спину, когда начнется стрельба, если будут думать, что я без сомнений подвергаю их опасности, и мне придется беспокоиться о том, чтобы уклоняться не только от вражеских пуль. Так что я всегда считал хорошей идеей при проблемах, произвести впечатление, что я беспокоюсь об их здравии также, как о своем собственном.
— Слишком много завалов.
И как выяснилось, это было правдой. Металл не везде был гладким, были трещины и изломы даже в самых гладких местах, которые могли поймать ногу, вывихнуть лодыжку; не говоря уже о множестве торчащих балок конструкции и порванных технических труб.
Конечно, это не проблема для организованной высадки, но под огнем, это граничило с самоубийством.
— Тогда что вы задумали? — спросил Броклау, чуть поднимая голос, пока мимо промаршировал взвод Пенлан, и начал, под защитой ящика, так ловко поставленного на палубу Шамбасом, устанавливать автопушку на треноге.
— Закрепиться в глубине, — ответил я. Слабо тревожащие сдвиги в равновесии почти прекратились, так что казалось, опасность утонуть была не велика, постепенно твердеющий лед начал поддерживать даже такую колоссальную массу рухнувшего корабля. В конце концов, уверившись, что мы не утонем, мой разум снова обратил внимание на лабиринт проходов, через который я добирался сюда. У меня не было сомнений, что я с относительной легкостью смогу избежать зеленокожих в окружении, которое мне было настолько знакомым. Но убегать от них словно ласка в нору, вряд ли подходило для олицетворения решительной храбрости, которую в целом, я так болезненно создавал. С другой стороны, если я это озвучу как тщательно подкрепленную доводами стратегию…
— Если мы рассредоточимся в проходах за ангаром, мы сможем создать засады и огневые мешки. Затем, если зеленокожие пройдут первую линию, мы сможем по частям перестрелять их, когда те разделятся.
Это было достаточно хорошим предложением, я частенько такое проделывал в подулье и под городами, но должен признать, сама идея применить такое в коридорах брошенного корабля была чем-то новым для меня.
Броклау глубокомысленно кивнул.
— Может сработать, если у нас будет время все организовать. Но без командного подразделения для координации, мы понесем столько же потерь от обстрела своими, сколько и от орков.
— Хорошее замечание, — признался я; хотя как раз рассчитывал лично обосноваться в лабиринте проходов. Если бы у нас была хорошо функционирующая связь, ауспекс, и пикт-экран чтобы отследить сигналы ото всех комм-бусин, не говоря уже о командной "Химере", в которой все это было, мы могли бы превратить брошенное судно в высокоэффективную скотобойню для орков. Но в этих обстоятельствах, зажать несколько сотен напряженных и нервных солдат в замкнутом пространстве с инструкциями стрелять в первого же увиденного врага, запросто облегчит работу оркам. В конце концов, видя все это в таком свете, я смирился.
— Есть еще идеи?
— Организовать перекрестный огонь, — сказала Кастин, указывая на путаницу галерей и подиумов, прилипших к стенам зала высотой с кафедральный собор[42].
— Снарядить столько оборонительных линий, сколько сможем, и поместить остальных на периферии, с пересекающимися огневыми рубежами. Любого прорвавшегося орка расстреляют резервы сверху, пока остальные линии будут держаться.
По ее выражению лица я мог сказать, что она не была особо счастлива от этой перспективы, но это был лучший план, чем мог предложить любой из нас, так что нам просто придется придерживаться его.
— Великолепно, — сказал я, пока рота Суллы карабкалась, следуя приказам полковника, и, несмотря на мою естественную предосторожность, поднялся на баррикады, дабы предстать в лучшем виде. Вас могла поразить моя нехарактерная опрометчивость, но в тот момент риск, вроде был минимальным; орки были слишком далеко с их грубым вооружением (хотя это в любом случае не останавливало их от пальбы, просто из удовольствия производить громкий шум), и, конечно же, не повредит для боевого духа или моей фальшивой репутации, когда меня увидят на передовой. Кроме того, до сих пор я видел нашу позицию изнутри ангара и должен признаться, что во мне было полно почти ребяческого нетерпения лично выглянуть наружу из потрепанного судна. Конечно же, я видел внешний вид кораблей из иллюминаторов шаттлов несчетное количество раз, но перспектива увидеть его без вакуума, казалась привлекательно новым ощущением.
Соответственно я проскользнул через одну из щелей, которую еще не заставили и неуклюже вскарабкался на горку высотой по колено из разорванного и скрученного металла, где отвалилась метровой толщины дверь и окружающий ее корпус на уже твердый лед в десятке метров под нами. Я невольно задержал дыхание и задрожал под шинелью, когда в меня вцепился, словно злобный эльдар-разбойник[43], терзающий кости холод, который я столь хорошо помнил. Помня, сколько бойцов смотрят на меня, я поднял цепной меч, намереваясь, хотя бы частично соответствовать своей роли и направил его на совершенно гладкую равнину, так чтобы казалось, что я дрожу исключительно от холода. (Хотя это было и неправдой, не повредит, чтобы они так считали).
Вид был определенно впечатляющим, хотя в данных обстоятельствах, у меня не было времени насладиться им. Не сдержав искушение, я быстро взглянул на металлический откос позади, на секунду задумавшись о том, как что-то такое здоровенное вообще взлетает в небеса. Даже когда большая часть была под поверхностью, корабль все равно казался невероятно огромным, вырисовываясь надо мной словно жилой квартал или мануфакторий, обожженный и покрытый пеплом от прохода через атмосферу. Некоторые части слегка колыхались, там металл размягчился и оплыл от чудовищного жара, и не в первый раз, я удивлялся чуду нашего избавления от неминуемой смерти.
