Йода помолчал.
— Перед Советом джедаев должен предстать ты, — сказал он наконец. — Это решение в одиночку не могу принять я. Позаботиться о Талле нужно прежде всего. Потом решим мы, оказывать ли помощь. А до тех пор ничью сторону принимать не должны джедаи. Это поставит под угрозу мир. Не должен ты гневить одну сторону против другой.
Как всегда, Йода был прав. Мелидийцы и так уже разозлятся на джедаев за то, что те пробрались к ним в казармы. А если пройдет слух о том, что Оби-Ван ходил в диверсионный рейд на территорию даанов, то и дааны разозлятся тоже.
Куай-Гон кивнул:
— Надеюсь, что завтра Талла будет уже в добром здравии. Я скоро вернусь, магистр.
— Ждать с нетерпением этого дня буду я, — тихо ответил Йода. Голограмма затрепетала и погасла.
— Возвращаться? Как это можно? — вскричал Оби-Ван. — Мы не можем бросить Молодых! Мы им нужны.
— Мы не получали официального запроса о стабилизации положения на планете, — терпеливо напомнил Куай-Гон. — Может быть, когда мы вернемся на Корускант, Совет Джедаев разрешит…
— Нельзя ждать, пока это дело рассмотрит Совет, — перебил его Оби-Ван. — Если мы протянем время, мелидийцы и дааны опять вооружатся. Действовать надо без промедления.
— Оби-Ван, выслушай меня, — сурово сказал Куай-Гон. — Йода отдал приказ возвращаться. Талла нуждается в уходе.
— Она нуждается в отдыхе и медицинской помощи, — возразил Оби-Ван. — И то и другое она может получить и здесь. Сериза расскажет мне, куда обратиться.
Приведем сюда врача или найдем место, где она будет в безопасности…
— Нет, — прервал его Куай-Гон и покачал головой. — Ее нужно доставить обратно в Храм. Падаван, здесь нам больше делать нечего. Улетаем завтра.
— Но отчасти наша миссия заключается в том, чтобы по возможности стабилизировать положение на планете! — настаивал Оби-Ван. — А мы этого не сделали. Но сделаем, если останемся!
— Нас не просили…
— Просили! Молодые просили! — воскликнул Оби-Ван.
— Это не официальный запрос, — устало ответил Куай-Гон. Он уже начинал терять терпение с этим мальчишкой.
— Куай-Гон, вы и прежде нарушали правила, — напомнил Оби-Ван. — Помните, на Гале вы оставили меня при дворе, а сами отправились в страну горцев, хотя вам было предписано не покидать дворца. Когда вам удобно, вы нарушаете правила.
Куай-Гон глубоко вздохнул, пытаясь овладеть собой. Негоже противопоставлять гневу Оби-Вана свой собственный гнев.
— Я нарушаю правила не потому, что мне это удобно. Иногда во время миссии правила начинают вставать поперек дороги, — осторожно сказал он. — Но сейчас совсем другой случай. Я считаю, что Йода прав.
— Но… — перебил его Оби-Ван. Куай-Гон поднял руку, призывая к молчанию.
— Падаван, вылетаем завтра, — твердо заявил он.
Вдруг в толпе Молодых, сгрудившихся в дальнем углу склепа, поднялся шум и гвалт. К джедаям, сияя, подбежала Сериза.
— Официальное сообщение! — провозгласила она. — Поскольку старики не отвечают на наш призыв о мире, мы объявляем им войну. Если они немедленно не согласятся начать мирные переговоры между мелидийцами и даанами, мы нападем на них с их же собственным оружием. Теперь они не смогут проигнорировать наш призыв. — Она устремила горящий радостью взгляд на ОбиВана. — Это последний толчок, который изменит ход истории на Мелиде-Даане.
Теперь ваша помощь нужна нам больше, чем прежде!
Оби-Ван отвернулся, задыхаясь от гнева и бессилия. Он не знал, что ответить Серизе.
За него ответил Куай-Гон. Он тихо сказал:
— Прости, Сериза. Завтра нам надо лететь.
Оби-Ван боялся посмотреть Серизе в глаза. Ему оставалось только одно: скрыть горечь в сердце и отойти в сторону. Он ее подвел.
Спорить не было смысла. Ему не разубедить Куай-Гона. Оби-Ван молча помогал учителю ухаживать за Таллой. Они готовили ей бульон, варили чай. Сериза принесла Куай-Гону аптечку, и он перевязал раны Таллы. Она заметно окрепла.
Оби-Ван понимал: к завтрашнему дню она будет готова лететь. Джедаи владели способностью удивительно быстро излечивать свои раны.
Как только Талла, накормленная и ухоженная, спокойно уснула, Оби-Ван сел у стены и попытался успокоить яростно колотящееся сердце. С ним происходило что-то страшное, а что — он и сам не понимал. Ему казалось, что его душа разделилась надвое: с одной стороны, он — джедай, с другой — человек по имени Оби-Ван. Никогда раньше он не отделял в душе джедая от себя самого.
Но с Нильдом и Серизой он не был джедаем. Он был одним из них. Ему не нужно было призывать Силу, чтобы ощутить связь с чем-то значительным, серьезным.
А Куай-Гон требует, чтобы он покинул друзей в ту самую минуту, когда он нужен им больше всего. Он сам предложил помочь им, сражался с ними бок о бок, а теперь должен лететь — просто потому, что ему так приказал старший.
Там, в Храме, верность делу казалась чем-то легким и обыденным. Оби-Ван думал, что станет лучшим падаваном на свете. Он будет душой и телом служить учителю, сольется с ним мыслями и духом.
Но служить так, как сейчас, ему не хотелось. Оби-Ван прикрыл глаза. Внутри него снова вскипели гнев и раздражение. Он сжал руки между коленями, чтобы они не дрожали. Он сам боялся того, что с ним происходит. И он не может пойти за советом к Куай-Гону. Оби-Ван больше не верит в советы учителя. Но не может и ослушаться их.
На другом конце зала, такой же взволнованный, неустанно расхаживал Нильд.
Никто из Молодых не спал. Все ждали, что же ответят на их объявление войны правительства мелидийцев и даанов. Стемнело, затянувшийся вечер сгустился в ночь, а ответа все еще не было.
— Они не принимают нас всерьез, — с горечью говорил Нильд. — Мы должны снова нанести удар, и такой сильный, чтобы они встрепенулись и заметили нас.
Сериза положила руку ему на плечо:
— Только не сегодня. Все устали и хотят спать. Нам нужно отдохнуть. Завтра составим план.
Нильд кивнул. Сериза уменьшила накал светящихся стержней так, чтобы они казались лишь слабыми световыми пятнышками на темных стенах, мерцающими, как далекие звезды на черном небе.
Куай-Гон завернулся в плащ и лег спать возле Таллы на случай, если ночью она позовет его. Оби-Ван смотрел, как вокруг него готовятся ко сну измученные мальчишки и девчонки. А в уголке, тихо переговариваясь, притулились Сериза и Нильд.
«Мое место рядом с ними», — с горечью подумал Оби-Ван. Он должен быть там, где они, обсуждать стратегию, строить планы. А вместо этого он обязан тихонько сидеть и смотреть, как они с жаром делают великое дело. За весь долгий вечер Сериза не уделила ему ни одного взгляда. И Нильд тоже. Они, без сомнения, недовольны им, разочарованы и сердиты.
