Это были молодые облака, потомки грибообразного столба более теплого воздуха, проникшего на территорию Слипстрима ранее днем. Будучи молодыми, эти валы и всполохи тумана только начали сгущаться. Область, по которой они разгуливали, была заполнена остатками образовавшейся ранее облачной массы: их капельки соединялись и сливались многие часы и дни, и с каждым столкновением капелек становилось меньше, но они росли в размерах. Теперь большие сферы воды, некоторые величиной с голову, некоторые с дом, пробивали облака, как медленные пушечные ядра, добавляя хаоса в смешивающийся воздух.
Бодрствующие граждане на байках сновали за пределами двух городов и ферм, которые были единственными на многие мили обитаемыми поселениями. Задачей часовых было наблюдение за большими массами воды, которые, появившись внезапно из темноты, могли бы столкнуться с вращающимися вертушками или темными сетями фермы. Одинокий охранник на байке слышал лишь жужжание маленького вентилятора, поддерживавшего огонь в его фонаре. Съежившись от холода под натянутым на голову плащом, но не снимая ног с педалей, чтобы в любой момент привести в движение байк, он сначала не заметил, как что-то похожее на птичью голову вынырнуло из облаков. Когда стражник наконец увидел этот предмет, то выругался, потому что с первого взгляда пришелец был похож на водный шар, разрушитель городов. Оцепеневшими пальцами он потянулся за медным рожком, но, поднося его к губам, засомневался. Форма уже не казалась округлой, а скорее напоминала клюв птицы, твердый и острый. Это был нос корабля.
Теперь, опознав нарушителя, он понял, что уже пару минут слышал не что иное, как отдаленное, на разные лады завывание моторов. Он также увидел два байка-разведчика, движущихся по спирали перед кораблем. Поскольку в облаке могло скрываться что угодно, разведчики шли впереди, проверяя, нет ли на пути скал, водяных шаров или жилья. Такими темными ночами, как эта, разведчики нередко находили препятствия, наталкиваясь на них. Поэтому ночью суда, как правило, шли медленно.
Обычно они также использовали фары, прощупывая лучами мрак — естественная мера предосторожности. Это судно, однако, предпочитало не выдавать себя. Когда оно вышло из облака в водовороте клубящегося тумана, позади него появился другой нос, потом еще один.
Часовой снова поднял рожок, внезапно испугавшись вторжения; потом увидел освещенный фонарем символ
Слипстрима на корпусе ведущего корабля судна. Он медленно опустил рожок и пристегнул его к седлу. Ему, гражданину Эйри, воевать со Слипстримом было сейчас ни к чему. Было бы хорошо, если бы они вообще его не заметили.
Семь больших кораблей проплыли мимо в полной темноте, нарушаемой лишь бегущими огнями. Когда они исчезли во мраке, часовой поежился и снова вернулся к наблюдению. Утром будет что рассказать товарищам, но сейчас он не собирался лететь к другим наблюдателям для обмена мнениями. И вообще, пока правит тьма, о таких вещах желательно помалкивать.
Хайден долго прятался в своей койке размером с гроб. Ночь он провел нелегкую и неприятную, но уж лучше отлеживаться здесь, чем вылезти и столкнуться с действительностью. Его одурачили и обманули, вынудив служить врагу, которого он поклялся уничтожить. Все это походило на какой-то абсурдный кошмар.
Его койка находилась у основания стеллажа в центрифуге. Хайден чувствовал себя использованной книгой, которую запихнули на полку в слишком тесной библиотеке. Он не мог сесть, потому что верхняя койка висела всего в нескольких дюймах от его носа. Каждый раз, когда он переворачивался, казалось, что мир поворачивается в противоположном направлении — достаточно знакомое ощущение по жизни в городе, но усиленное небольшим размером колеса. Оно делало пять оборотов в минуту, но обеспечивало лишь одну десятую силы тяжести. Оси монотонно скрипели, соседи с обеих сторон храпели не в лад, да еще кто-то подпортил воздух, и вонь держалась несколько часов.
Постель вибрировала от тяжелых шагов. Между койками был только один узкий проход, поэтому ноги бегунов топали в нескольких дюймах от головы Хайдена. Наконец, когда кто-то споткнулся об него, он выругался и выкатился в узкое пространство между стеллажами.
— Прочь с дороги! — Боцман с акульей физиономией выпихнул Хайдена с прохода. В течение следующих нескольких минут он нырял от койки к койке, поскольку другие, пробегая мимо, так и норовили задеть его. Под их грубый смех он взобрался по лестнице к верхнему уровню колеса.
Накануне вечером боцман очень ясно дал понять, что на борту этого судна Хайден практически то же, что мертвый груз. Он пошел к плотникам, как ему было приказано, но они не пожелали его видеть. Ему удалось найти пустую койку в центрифуге, но теперь стало ясно, что и отсюда придется передислоцироваться в более спокойное местечко, иначе к концу дня на нем живого места не останется.
Верхний уровень колеса был просто бочкой пятнадцати футов в диаметре. Половину ее занимали составленные штабелем ящики, другая половина представляла собой голый настил, где солдаты с саблями кружили парами под зорким глазом сержанта-инструктора. Хайден взглянул на ящики и стал взбираться наверх, теряя вес с каждым шагом. Устроившись, он решил понаблюдать за фехтовальщиками и, может быть, перенять кой-какие приемы.
— Ты! — Хайден посмотрел вниз. Тот же боцман. Румяный здоровяк в свежей форме, с копной морковно-рыжих волос. Большую часть времени он свирепо зыркал выпученными глазами. Теперь зашлепал губами. — У нас там чувствительное оборудование! Убирайся!
Хайден вздохнул и спрыгнул с ящиков к входу в центрифугу. Должно же быть где-нибудь тихое место.
Все порты, похоже, были открыты, и холодный ветер продувал соединяющиеся помещения. Куда ни посмотри, все заняты: тянут канаты, передвигают ящики или прибивают что-то молотками. Хайден остановил свой выбор на открытой двери в грузовое отделение и, перелетев туда, устроился на ней. Дуло сильно, но он нашел карман относительно спокойного воздуха и, свернувшись, выглянул наружу.
За кормой холодно мерцало солнце. На расстоянии оно казалось тусклым и красным; они, должно быть, находились недалеко от границы. Проплывавшие мимо облака отбрасывали туманные тени, похожие на пальцы, указывающие путь вперед.
Небо было усеяно другими кораблями. Он насчитал шесть; их могло быть больше с другой стороны судна, но все равно получалось гораздо меньше, чем вышло из порта. Поскольку «Ладья» медленно вращалась вокруг своей оси, Хайден проверил гипотезу и убедился, что судов всего только семь, считая и то, на котором находился он. Где же остальная часть флотилии?
