— Мы действительно стремимся к справедливости или жаждем мести, Навара? — спросил он.
— Вам никогда не приходило в голову, друг мой, что месть и справедливость просто две части единого целого? — вальяжно откликнулся адвокат. — Мы все жаждем видеть, как рухнет Империя. Гибель Палпатина продвинула наше дело, но конфликт еще далек от разрешения. Из десяти планет три — с нами, пять — против и две колеблются. Забавно, что Палпатин сам помог нам, не ведая, что творит.
— Если бы не грызня моффов, мы до сих пор сидели бы на окраине, — согласился Хорн. — Но ни Вейдера, ни Императора нет. Звезды Смерти взорваны. И вот я задаю себе один и тот же вопрос, а не угасло ли пламя Альянса?
— Хороший вопрос, — Рисати догнала его, повернулась лицом к остальным. Так и шла вперед спиной. — Вейдер был символом, Император был символом, их не стало. Многие поверили, что Альянс победил. А я думаю, что возрождение Разбойного эскадрона — знак того, что коммандер Антиллес и адмирал Акбар не разделяют той веры.
Тви'лекк многозначительно свесил правый головной хвост через левое плечо.
— На Эндоре Альянс доказал свою силу, а уже через месяц была принята декларация о восстановлении Республики. Альянс стал правительством, хотя и с крайне ограниченными полномочиями, и альтернативой Империи.
— Ты всегда так заумно говоришь, — хихикнула Рисати. — А я глупая.
Но Навару так просто не сбить с намеченного курса, это многие знали. Просто нужно дать ему выговориться.
— Гибель Императора многих поманила в Республику, — пояснил он наставительно. — Но в основном тех, кому больше всех мешала Империя. Или тех, кто был больше обижен.
Корран пораскинул мозгами. Тут было о чем поразмышлять на досуге.
— Хочешь сказать, что победа на Эндоре превратила военный мятеж в политическое действо?
— Не совсем, но близко к теме. Политики всегда участвовали в восстании, но тихо дремали в креслах, пока остальные сражались. А теперь настало их время, — Навара ткнул когтистым пальцем куда-то себе за спину. — Турне коммандера Антиллеса ярко продемонстрировало важность политики для Альянса. Один из основных боевых офицеров отозван со службы и вынужден заниматься дипломатическими вопросами.
— Плюс все эти разговоры о Скайуокере и восстановлении Ордена джедаев, — вставила с улыбкой Рисати. — Бабка все время рассказывала мне о джедаях и о Войне клонов, а я говорила, что все это сказки, потому что рыцарей уничтожили задолго до того, как я родилась.
— Мой дед участвовал в Войне клонов…
Тви'лекк изумленно глянул на Хорна.
— Твой дед был джедаем?
— Да нет, офицером КорБеза. Просто он был знаком с несколькими рыцарями, даже сражался бок о бок с ними, когда война докатилась до Кореллии, но джедаем он не был. Рыцарем был его лучший друг, он погиб, но дед никогда не рассказывал мне о нем, — Хорн опустил взгляд; ничего интересного под ногами не было. — Когда Вейдер начал охотиться за джедаями, силы КорБеза использовали, чтобы выследить их. Деду это не нравилось.
— Говорят, что принцесса Органа и с ней целая орда дипломатов сделали для Альянса больше, чем весь флот вместе взятый, — поспешил сменить тему Навара. — Даже больше, чем флот Катана, если легенда о нем верна.
— И поэтому возрождают Разбойный эскадрон?
— Думаю, поэтому, Корран.
— Я что-то пропустила? — опять встряла Рисати.
Блондинка, как обычно, с отсутствующей улыбкой наблюдала за окружающими и совершенно не интересовалась беседой. Неискушенный наблюдатель счел бы ее великолепным и абсолютно безмозглым украшением мужской компании, но Корран всерьез пожалел бы любого, кто решил бы это проверить на практике. Белокурая бестия на редкость метко стреляла.
— У нас тут разговор о политике, — пояснил для нее Корран. — Навара считает, что сейчас самое время для политических решений. Миры, которые хотят присоединиться к нам, так и поступают. Которые не хотят, не поступают, а тех, кто колеблется, надо бы убедить. Например, Тайферра. На этой милой планетке производят почти всю бакту в Галактике. Сейчас они придерживаются нейтралитета и с большой выгодой продают бакту на обе стороны. И вот в Разбойный эскадрон берут двух пилотов с Тайферры. Зачем? Все очень просто: хотят показать, как мы ценим Тайферру. И ботана взяли по той же причине.
— А командир — кореллианин, — добавил Навара. — Да и еще один пилот тоже с Кореллии, — тви'лекк хлопнул себя ладонью по животу. — А я — либо дань уважения тви'леккам, либо дань уважения адвокатам.
— А я символизирую эмигрантов, — развеселилась Рисати.
Оурил щелкнул пальцами по карточке-ключу:
— Оурил — символ гандов.
— Получается, наше подразделение — символ, каждый пилот его — символ, и все, чем нам придется заниматься, так это чисто символическими схватками во имя Новой Республики, — подвел итог Хорн. — Что ж, если это поможет научить справедливости некоторых имперских пилотов, я согласен.
— О, по моему скромному мнению, вы скоро получите такую возможность, уважаемый, — розовые глаза тви'лекка приобрели оттенок высохшей крови. — Полагаю, Разбойному эскадрону скоро представится великолепная возможность…
— Ты знаешь о нашем задании?
— Это элементарно, Хорн, — оба лекку Навары шевельнулись одновременно. — Не ленитесь думать, и вы все поймете. Величайшие символы. Это довольно увлекательно, надеюсь только, что нас как следует выдрессируют, потому что Проныры скоро станут острием копья, нацеленного в самое сердце Империи.
Стало тихо. Так тихо, что слышно было поскрипывание мозгов Хорна.
— Корускант? — обалдело пробормотал он.
— Падение Корусканта равносильно падению Империи, уважаемый, — тви'лекк расплел головные хвосты и вновь тщательно уложил вокруг шеи. — Разве не так?
— Никогда не хотел оказаться на Корусканте, — сказал Хорн. — Но если придется, то интересно будет взглянуть на него сквозь колпак « крестокрыла».
Задача номер раз: перестать глупо ухмыляться при одном лишь взгляде на «крестокрыл». Задача номер два: вспомнить, что командиру эскадрильи, проводящему инспекцию собственного истребителя, надлежит быть выдержану и спокойну. Не хватало еще выглядеть как влюбленный желторотый курсант на первом свидании, внезапно узревший предмет своих чувств в непосредственной близости от собственной персоны. И не надо оглаживать бока машины, словно это любимое домашнее животное. Хватит и того, что он проведет одним пальцем — одним, Антиллес, а не всей пятерней! — по гладкой морде истребителя.
— Заново покрашено, хорошо.
Одобрительное замечание было усилено уверенным энергичным кивком, так что те, кто не мог слышать, все равно поняли, что он думает и говорит.
