Ознакомительная версия.
Наелись все до отвала да спать улеглись.
Поутру туман, прохладно, проснулись все. Принялись трофеи собирать. Свалили все в кучу. Много оружия непотребного: ржавые сабли, дубины с железными шипами. На две телеги грузить – не поместится. Железное добро в вязанки увязали, как хворост.
Взгромоздили на трофейных татарских лошадей, связали их поводьями вереницей. Так и тронулись. А ста аршин не пройдя, своих убитых обнаружили. В лес они за бунтовщиками рванулись, здесь и смертушку свою нашли. Хоронить не стали, на телеги уложили. До Кунгура рукой подать. В остроге церковь есть, священник, отпоют по православному обычаю. Отряд растянулся, но Хлыстов вперед дозорных выслал, татары могли напасть. Только рассеялись они, попрятались по лесам. Но рано стрельцы радовались победе.
Путь стрельцов и ополченцев пролегал то через леса, то по лугам и степным участкам. На открытых пространствах постоянно видели вдалеке конных татар. Они не приближались, наблюдали за русскими. Наверняка численность посчитали, определили – куда идут. После отворота грунтовки на Пермь один путь – к Кунгуру. На ночевки ставили лагерь по всем правилам – с дозорными. Хоть и неудобно было, в первую очередь лошадей пасти, и старались бивак разбить на большой поляне в лесу. Так конные татары и присоединившиеся к ним башкиры не нападут. Сила татар – в коннице, а в лесу не разгонишься. Через несколько дней к Кунгуру вышли. Деревянная крепость на холме стояла, у слияния рек Сылвы и Ирени, в шестидесяти верстах от Перми. Стены высотой в три с половиной сажени, по-современному – более шести метров. Восемь башен, из которых две проездных – Спасская и Тихвинская. На стенах дозорные видны, поблескивают доспехами. Поодаль, не более половины версты, лагерь восставших басурман. При виде выходящего из леса по дороге отряда стрельцов и ополченцев всполошились они, забегали. К русскому отряду сразу два десятка всадников понеслись. А только у стрельцов фузеи и мушкеты заряжены уже. Дали залп, окутавшись дымом. Нападавшие несколько человек убитыми и ранеными потеряли, назад повернули. В лагере восставших к появлению подкрепления у русских не готовы были. Если бы Кунгур осаждали те татары, что обороняли Казань при Иване Грозном, подготовленные и опытные воины, такой фокус мог не пройти. Бунтари же были крестьянами, ремесленниками, пастухами, тактики боя не понимали. Считали – раз у них оружие в руках, могут воевать. Но и оружие было холодным – сабли, ножи. А у стрельцов огнестрельное, которого бунтари опасались. Конечно, начали метать издалека стрелы из луков, но стрельцы дали еще залп, и бунтари, бросив юрту и казаны на кострах, живо удалились на безопасное расстояние.
Колонна стрельцов с ополченцами подошла к Спасской башне. Воевода, вызванный дозорными, появился на стене. Впрочем, он появился бы и без зова дозорных. Громкую и дружную пальбу за стенами осажденного городка услышали все жители.
Воевода не стал расспрашивать – кто и откуда, по униформе понятно: царские воины, велел ворота отпереть. На это тоже ушло время. Завалы камней раскидать, дубовые запоры открыть. Только после заскрипели петли и распахнулась одна створка ворот. На стенах готовое к отражению атаки, если татары попытаются ворваться, появилось почти все воинство – человек тридцать. Кабы не крепкие стены, их бы уже давно смяли, уничтожили. Алексей въезжал последним. Пока втягивались в город стрельцы, он взглядом профессионала осмотрел стены. Не одну подобную крепость и даже посерьезнее он брал, сразу увидел недостатки и слабые места. Может быть, их видел и воевода, да сил и средств не хватило, как и времени укрепить дабы острог. С одной стороны городок защищает река Ирень, с этой стороны бунтовщики напасть не смогут, если только с кораблей, которых у них нет. Да и не будет, татары и башкиры – степняки, их главная сила – конница. А вот с трех сторон подобраться могут. Не хватает рва с наружной стороны стен, желательно с водой. Кроме того, некоторые венцы бревен сухие, давно водой их не поливали. Что стоит такую стену поджечь, пустив стрелы с зажженной паклей. Чего проще – зажег издали и наблюдай в безопасности, как стена прогорит, открыв путь. Но и минусы в такой тактике есть. Внутри острога все избы деревянные. Полыхнет стена, займутся огнем избы. И что нападающим достанется, кроме большого пепелища и обгорелых трупов? Да и другие способы были, которые два-три века назад с успехом применяли. Рядом с деревянной стеной всадники начинали крутить своеобразную карусель. Подлетает конник к стене, с силой бросает копье или пику в стену, пролетает дальше, а его место занимает другой. Стена снаружи ощетинивается копьями, как ежик. Когда копей много, да по всей высоте стены, на нижнее древко прыгает всадник и по древкам копий карабкается вверх, как по лестнице, за ним другой. Тут уж защитникам зевать никак нельзя. Лей со стены кипяток или кипящую смолу, кидай камни. Только это непросто. Лезущих на стену другие татары защищают, мечут стрелы. Бьют точно, степняков этому сызмальства обучают. Только защитник крепости камень за стену свалил, да на секунду голову показал, дабы результат увидеть, как стрелу меж глаз получил. Да повывелись такие воины, среди бунтовщиков нет. Если и знают древние сказы и былины, так практики, опыта нет.
Видя, как последние ополченцы исчезают за воротами, пара десятков бунтовщиков ринулись к острогу, ан поздно, створка ворот закрылась. Два воина тут же дубовый запор задвинули. А со стен по нападающим захлопали выстрелы, да несколько мужиков из местных стали стрелы пускать. Бунтовщики, потеряв несколько человек убитыми, ринулись назад. Воины на стенах кричали, свистели, улюлюкали вслед, жесты неприличные показывали.
Хлыстов и Алексей подождали, пока воевода острога вниз со стены спустится. Воин уже в возрасте, лет под пятьдесят, в железном зерцале на груди, с окладистой бородой. Спустившись по крутой лестнице, подошел, представился.
– Воевода Семен Панфилович Оконешников.
– Стрелецкий сотник Хлыстов! – представился сотник.
– Начальник похода, сотник Терехов, – сказал Алексей.
– Маловато войска государь прислал, – огладил усы воевода.
– Этих еле наскребли, – ответил Алексей. – На Дону, в Башкирии восстания, а еще сечевики с османами снюхались, войну ведут. Все войско там.
– Ведаю, потому не ропщу. Припасов огненных достаточно взяли?
Пришел черед отвечать Хлыстову:
– По сорок выстрелов на ружье.
– Мало. Удивлен, как вы еще до острога добрались, не перехватили вас раньше.
– Мы сами один отрядец разгромили, что деревню грабили. Правда, небольшие потери понесли, – похвастал Хлыстов. – Зато подвода трофейного железа.
– Железо и у меня в арсеналах есть, держать его некому, воинов не хватает.
– Теперь устоим! – не удержался сотник.
– Семен Панфилович, собери женщин, пусть стены водой снаружи поливают, – посоветовал Алексей.
– Нешто! До сих пор не сожгли и дальше не будут. Коли сожгут, чем им поживиться? – отмахнулся воевода. – А если к стенам подступятся, вон сколько воинов в остроге, из пищалей палить зачнем.
– Ну, как знаешь. Только за оборону острога ты отвечаешь. Жгли ведь уже Кунгур.
– Тот на другом месте стоял, для обороны неудобном. Да и долго ли острог построить? Леса вокруг полно!
– А людей где возьмешь?
– Бабы нарожают.
Э, воеводу жаренный петух не клевал! То, что острог оборонить сумел до прихода стрельцов, – честь и хвала. Но и бунтовщики при виде подмоги не разбежались. Стало быть, какие-то планы имеют и от Кунгура не отступятся. Он им как бельмо в глазу, напоминание о царской власти. А за много лет привыкли жить вольно, стада пасти где вздумается. Только земли эти куплены еще Петром Прозоровским и Симеоном Козыревым в 1623 году, в 1662 году Кунгур разрушен и сожжен. И новая опасность нависла над городом. А он, как форпост, прикрывает с юга вятские земли от набегов. Хотя Кунгур к Пермскому краю относится.
Первое впечатление от разговора с воеводой скверное. Вояка, верный слуга государев, но не тактик и далеко не стратег, не способен предвидеть, просчитать действия противника на шаг-два, недооценивает его. Для военачальника это плохая черта, чреватая поражением. Алексей уже не один бой, не одну схватку провел, и не с мечом в руке, а командуя множеством воинов. Да каких! Прекрасно обученных, опытных. А воевода по уровню до хорошего десятника не дотягивает. Но и отдавать приказы местным жителям Алексей не вправе.
Пришедших на подмогу воинов и ополченцев разместили в воинской избе. Тесно, зато крыша над головой, потому как края не южные и конец лета, прохладно. Бабы из числа местных сразу на кострах похлебку варить принялись. Забот прибавилось, в остроге до прихода помощи едва триста душ насчитывалось. С прибытием стрельцов и ополченцев население резко увеличилось. К тому же проделавшие долгий путь ратники устали и проголодались. Запасы провизии в амбаре были. Недавно убрали урожай, все собранное в амбар свезли. Часть зерна полагалось поставить в виде налогов в Пермь. Вода рядом, и доступ к ней свободный, зерно и овощи – репа, капуста, лук, морковь – в закромах, подмога прибыла. Жители духом воспряли – выстоят! Лишь бы стены бунтовщиков сдержали.
Ознакомительная версия.
