желтой…
— И правильно, — сказала мой суккуб. — Мое войско прячется и старается не попадаться на глаза. Да и я время от времени слежу, чтобы она не стала красной.
— А зеленой?
— Пара пропавших охотников не помешает, — повела она плечом. — Так что не станет. А красная — тоже опасно, могут ввести сюда войска, и вот тогда точно всем звиздец. Против пары батальонов с танками не попрешь, положат всех. Да и в начале прорывов тупоголовые вояки любили ядреными бомбочками покидаться, а это вредно для кожи. И для всего остального тоже, не хочется в эпицентре оказаться.
— Тоже верно. Смотрю, ты все продумала.
— А как же? — подмигнула она мне. — Я — девочка умная. Не всегда благоразумная, правда, но это уже мелочи.
Лами подошла к столу и посмотрела на папку с компрой на Ивашкина.
— Ну и что ты задумался? — недоуменно спросила она.
— Думаю. Чем заняться в первую очередь. Войной с бетой или идти на заработки?
— Иди лучше деньги зашиби. А я пока пройдусь по материалам и проведу разведку у потерявшего берега купчишки, — она подцепила длинным наманикюренным ногтем алого цвета папку.
— Ты?
— Ну не ты же, — сердито бросила она. — Я бы с радостью пошла размяться на арену, но меня там быстро распознают и вызовут бесогонов. Придется их убить и дальше шарахаться из стороны в сторону. Ты же знаешь, что это закончится массовой резней и ухудшит мои, точнее, твои позиции при переговорах с ведьмами и прочими Другими. А тебе пока у Ивашкина палиться рано, ты еще разведку даже не провел. Так что…
Да, похоже в нашей паре появилась заявка на лидерство. Сам виноват — нельзя было ее одну на столько времени оставлять, самостоятельность ударила в бесовскую головку моей суккубочки. А с другой стороны — она права. Была у меня мысль завалиться в дом Ивашкина со всеми своими стволами и снести ему башку без всяких экивоков. Слишком меня бесила эта ситуация. Но раз вызвалась сама… Пусть будет так, инициатива наказуема.
— Хорошо. Договорились, — хлопнул я себя по колену. — Бери на себя купца, проведи тщательную разведку.
— Может, мне его ограбить? — улыбнулась Лами, обнажив острые демонские зубки. — Фигня вопрос.
— И всенепременно. Но потом, когда мы решим нанести удар, — пообещал я.
— Тогда пока я узнаю, что у него и где лежит.
— Не попадись только.
— Не попадусь. Он же не знает и не подозревает о моем существовании.
И это правда. Сейчас из ныне живущих о существовании моего ручного суккуба не знает никто из упырей. Я всегда берег ее как оружие на крайний случай. Ее это не трогало — хватало моего внимания, да и рисоваться ей не к лицу. Не хочет ведь, чтобы меня привлекли всякие непонятные личности от разных религий за сговор с дьяволом или тому подобные вещи — у страха смертных перед адскими созданиями глаза велики, еще больше неожиданно наполненных штанов. Так что суккубочка моя к известности не стремилась, что и позволило ей беззаботно существовать долгое время. Не отвлекаясь на истребление бесогонов.
— Ладно, — сказал я. — Тогда разбежались и встречаемся вечером. Доложишь об успехах.
Это чтобы напомнить ей, кто в доме хозяин.
— Слушаюсь и повинуюсь, о, мой повелитель! — издевательски пропела она, присаживаясь в книксене, цопнула папку и телепортировалась с ней в спальню на втором этаже.
Я покачал головой и в свою очередь переместился к платяному шкафу, подобрать свой гардероб для арены. Долго морочиться я не стал, надел свой кевларово-углепластиковый костюм, вот только шлем оставлю, не нужен он мне. А чтобы оставаться инкогнито, хватит черной маски типа ковидной и темных очков на пол-лица.
— Лами! — крикнул я ей. — Где, говоришь, это Ристалище-дристалище находится?
Устьевск, промзона
Да, ну и дыра. Где же еще может находиться арена для подпольных боев, как не в старой устьевской промзоне, заброшенной много лет назад? Самое злачное место, как его называли аборигены — «Волшебный лес». Почему? Все очень просто — «туда зашел, и там исчез». При обилии старых промышленных печей, подземелий и реки Устьевки неподалеку — немудрено. Мест, где можно спрятать труп незадачливого лоха, полно.
А вообще нормальные жители обходили промзону стороной. Даже поцики, как презрительно здесь называли местную донельзя коррумпированную полицию, сюда не заезжали. А то были прецеденты с мордобоем и членовредительством. Учитывая, что весь местный полицейский гарнизон был в несколько раз меньше, чем количество гопоты с промзоны, ни один рейд успехов не приносил, даже наоборот. Поэтому местных просто не трогали, находясь с ними в вооруженном нейтралитете. Типа мы вас по пустякам не трогаем, а вы свою шваль держите при себе, поймаем в городе — сами виноваты.
Держал промзону некто Кержак, с которым я был очень хорошо знаком. Хитер, жесток, силен. Очень мстителен. Но вот только один минус — он человек. А, следовательно, для нас — низший, которому когда-то я отдавал приказы. Как и Эрик, и Линда. Смертный нам не ровня по определению. А обращаем мы далеко не всех — это привилегия — и несмотря на просьбы бандюка ни я ни Эрик не собирались это делать. Нечего ему быть Другим, хоть вампиром, хоть оборотнем. Пусть от артрита и геморроя мучается, как все обычные люди.
Я накинул морок и ступил через номинальную границу промзоны — пересек заброшенное шоссе, отделявшее ее от других районов. Сейчас в дневное время промзона была еще проходима — аборигены хоть и провожали меня взглядом голодной собаки на кусок мяса, но что-то их останавливало. То ли рукоять скимитара, торчавшего за плечами, то ли кобура с армейской «Береттой» на бедре, а может быть и ножны с «Ка-баром». В любом случае до указанного Лами адреса я дошел спокойно.
Войдя в местный центр досуга, я чуть не задохнулся от знакомого запаха пота и всех прочих прелестей большого спорта. Спортзал был полон — местные любили мордобой, который они называли «бокс». Но судя по тому, что творилось на ринге в центре зала, боксом это можно было назвать с определенной натяжкой. Скорее уж бои без правил. Я постоял пару минут, посмотрел на посетителей, после чего обратился к одному из них, бычаре с перебитым носом и приплюснутыми ушами.
— Уважаемый, как бы мне встретиться с Васей Быком?
—
