салонах и отваливали в сторону города. Вскоре подлетел и наш, мягко опустившийся перед нами и призывно открывший двери. Мы устроились в кабине, и занявший место водителя Андрей уверенно подал энергию на антигравы, которые с тихим гудением мягко подняли машину в воздух.
Ограниченная лицензия не позволяла Малахову занять верхний эшелон, как и резко разгоняться. Так что, всё у нас было средненько, плавно и мягко. Как и скорость составила всего-то четыре сотни километров в час. Маловато, и полёт до Николаевска займёт добрых три часа. Но с другой стороны, это где-то и хорошо, ведь какая-никакая, а практика, и в личном кабинете приложения отобразится соответствующее время управления.
Первый шаг к цели
Время в пути тянулось как патока. Андрюхе-то хорошо, наш воздушный коридор не изобиловал транспортом. С одной стороны, в империи шесть миллиардов подданных. С другой, они разбросаны по пяти звёздным системам и в столичной Альсафари проживает не более полутора. Из которых на планете земного типа Перун только один миллиард. Так что, места предостаточно и девственных мест хватает. Ну и транспортные потоки не такие уж оживлённые.
Поэтому на пустых участках нашего коридора, Малахов выписывал порой пируэты, проходившие по грани ограничений. Лично я смотрел на это как ненужное ребячество, потому что вполне возможно попасть под административный штраф, а то и вовсе лишиться лицензии на управление лёгкими флаерами. Впрочем, отчего бы и не погонять кровь по жилам. Даже если дойдёт до временного лишения лицензии, в ближайшие полгода увольнения нам точно не грозят.
— Не боишься подпортить себе репутацию. Вдруг лет эдак через тридцать тебе припомнят как ты безрассудно нарушал правила полётов, — заметил я.
— Брось. Наличие подобных мелких нарушений только добавляет мне живости, а то получусь каким-то рафинированным, а таким люди как раз не доверяют.
— Я гляжу тебя конкретно подготовили к будущей карьере.
— Будешь смеяться, но за полгода я со своими дай бог если раз пять поговорил по коммуникатору. Зато с пиар-консультантом и психологом, котороых отец нашёл лично, за неслабый гонорар, общаюсь регулярно. В особенности с последним.
— Серьёзно тебя взяли в оборот.
— Есть такое дело. Я, кстати, не хотел ехать домой, думал попить с парнями пивка и сходить по девочкам, но отец настоял чтобы я приехал. И проведу я увольнительную в разгонной капсуле, закачивая в свою башку различные навыки. Много конечно в меня не запихают, но какие-то базовые основы вполне себе успеют. А если отец ещё и на бусты разорится…
— Всё так серьёзно? — удивился я.
— Уж поверь. Под меня специалист уже расписал программу обучения. Девиз моего отца — молодость, это средство, чтобы обеспечить себе старость и поддержку роду.
— И что, отдохнуть и развеяться вообще без вариантов?
— Ну почему же. Что-то мне перепадёт, не враг же он мне. Но львиная доля времени точно уйдёт на капсулу.
— Везёт.
— Да ла-адно. Меня хоть за шиворот в это толкают, пусть и на пользу мне. А ты сам полезешь, ещё и приплатишь в обучающем центре за аренду капсулы.
— Ну, у меня на несколько часов в капсуле кридитов не хватит, так что времени на отдых будет в разы больше чем у тебя.
— Это точно, — вздохнул он.
Потом подмигнул и заложил очередной вираж, отчего у меня под вздохом образовалась лёгкость, а затем навалилась незначительная тяжесть, как на аттракционе. Хотя нет, всё же слабее. Похоже Андрей не хотел лишаться лицензии прямо сейчас, с передачей управления автопилоту.
Уже на подлёте к столице движение стало оживлённым, и от пилота потребовалось куда больше усилий. Впрочем, ошибиться было достаточно трудно, а уж довести до столкновения практически нереально. Искины флаеров строго следили за соблюдением мер безопасности.
Конечно ограничения можно обойти, чем занимаются некоторые хакеры-программисты, но это уголовное преступление, и подобная услуга дорогое удовольствие. Зато езда на транспорте с апгрейдом уже подпадает под административную ответственность. Разумеется, если не будет доказана причастность пилота к преступлению, что весьма проблематично. Штрафы за лихачество серьёзные, но те кто может себе позволить оплатить подобную услугу, уж как-нибудь разберутся с подобной неприятностью.
— Ну что, послезавтра заеду в четыре утра, — произнёс Андрей, опуская флаер на лужайке перед нашей небольшой гостиницей.
— Не вопрос, буду ждать в четыре.
— Договорились,— пожал он мне руку.
Я вышел из флаера и направился к дому, одетый в парадное короткое демисезонное пальто, с погонами кадета-ефрейтора. Отец появился в дверном проёме, и смотрел на меня с нескрываемой гордостью. Я разумеется поддерживал с ним связь, у нас ведь было свободное время, пусть и немного, когда нам раздавали наши коммуникаторы. Так что он был в курсе моих успехов.
— Привет, батя, — протянул я ему руку.
— Ну здравствуй сынок, — сграбастал он меня в крепкие объятия.
Потом отстранил сжав плечи, и я увидел то, чего никак не ожидал он него. По щекам пролегли две дорожки слёз. Признаться и у меня запершило в горле. Я предпочёл сделать вид, что ничего не заметил, и обойдя его, вошёл в дом. Не родной? Лишивший меня возможностей? Да идёт всё лесом и ещё дальше! Нет у меня никого роднее, и я за него любому глотку порву!
Что-то я как-то распалился, сердце бьётся быстрее, кулаки непроизвольно сжались, в горле уже не першит, а стоит ком и чую если заговорю, то могу и петуха выдать. Поэтому прошёл через гостиную, и направился прямиком в свою комнату.
Пока переодевался успокоился и взял себя в руки. Ком исчез довольно быстро, и теперь можно спокойно общаться. Отчего-то подумалось, что батя может расстроиться и неправильно понять моё поспешное бегство.
— Ну ты как тут, батя? — присаживаясь на диван, спросил я.
Одновременно окинул гостиную взглядом, всё точно так же как и полгода назад. Прочем, как и пять и даже десять лет тому. Батя не любил перемены, и со старыми вещами расставался с неохотой.
— Нормально всё, сынок. Живу, небо копчу, да от тебя весточки жду.
— Извини. Могу конечно сказать, что коммуникаторы нам выдают не так часто, н-но… — я запнулся, не зная, что сказать.
— Нормально, сын. Сам воспитывал тебя без соплей, так чего теперь-то удивляться нечастым звонкам. Это мне уже хочется внимания. Старею наверное.
— Батя, ты не подумай, я очень рад встрече. Просто…
— Да понимаю я всё
