Ознакомительная версия.
Интродукт-имитатор был слишком живучим гадом, чтобы с ним мог справиться один автоматчик. Егор отпрыгнул от плоского, похожего на широкий ремень щупальца, выброшенного тварью в его сторону. Щупальце шлепнуло по асфальтированной платформе.
Короткой очередью он отстрелил извивающуюся ленту. Отбросил ногой под поезд. Второй очередью — добил. Щупальце, зацепившись за бронефартук, обвисло, как дохлая змея.
А вот Кирилл Васильевич увернуться от интродукта не успел: тварь зацепила его за ноги, повалила, наползла, обвила, накрыла с головой, превратившись в затягивающийся живой мешок.
Выпавший мегафон и автомат начальника станции остались лежать у края платформы.
Егор прекратил стрельбу: дальше дырявить интродукта можно было только вместе с его жертвой.
К вагону подбежали еще несколько бойцов. Но и они, подняв автоматы, нерешительно застыли на месте.
Под живым колышущимся пологом смутно угадывались контуры дергающейся человеческой фигуры. Кирилл Васильевич дрался.
И кажется…
Тонкая, но прочная плоть твари вдруг натянулась. Лопнула, брызнув прозрачной жижей. Из шевелящейся «простыни» показалось острие армейского ножа…
Кажется, человек побеждал метаморфа.
Крепкая заточенная стать с треском продиралась сквозь плотный слой органики, лезвие вязло в липкой жиже-крови. И все же нож резал тварь.
Один косой разрез, еще один…
Для того чтобы залепить, залечить и склеить такие раны, метаморфу нужно время. Много времени.
Кирилл Васильевич — весь в отвратительной слизи без цвета и запаха — выскользнул из живого савана, словно из раскромсанной палатки. Откатился в сторону, захлебываясь в кашле.
Тварь все еще была жива. Более того, она сжалась для очередного броска, сделавшись похожей на скомканное одеяло. Но на это у интродукта не оставалось ни единого шанса. С полдюжины автоматных стволов, ударивших одновременно, буквально разорвали бесформенный ком метаморфа и смешали его плоть с выщербленным асфальтом.
Влажные ошметки твари разлетелись по платформе. Чуть в стороне лежал Кирилл Васильевич.
Начальник станции был плох. Его одежда зияла прорехами и исходила паром. Кожа на руках и лице побагровела и покрылась крупными волдырями. Из носа, ушей и рта сочилась кровь.
Что ж, человек, которого чуть не переварили заживо, вряд ли будет выглядеть бодреньким и здоровеньким. И все же…
С каждой секундой Кириллу Васильевичу становилось все хуже. Дыхание было сиплым и прерывистым. Обращенных к нему слов раненый не слышал и никак не реагировал на происходившее вокруг.
Из разжатых пальцев выскользнул перепачканный слизью нож.
Судя по всему, когда Кирилл Васильевич прорезал себе выход, это было его последним осознанным поступком. А теперь…
— Кома, что ли? — растерянно пробормотал один из бойцов.
— Трындец, — резюмировал еще кто-то.
«А ведь спишут мужика, — с тоской подумал Егор. — Если не очухается — так и вышвырнут за Стенку в бессознательном состоянии. Жаль, хороший командир».
— Врача! — крикнул Егор. — Начстанции ранен!
От здания вокзала к карантинной зоне по путям уже бежал медбрат с красным крестом, нашитым на форму, и пухлой поясной сумкой, помеченной таким же крестом.
Но кое-кто оказался проворнее. Из соседнего — третьего, судя по всему штабного, вагона выскочил щупленький человечек в штатском. Одежда незнакомца — немного смятые, но вполне цивильные брючки и пиджачок смотрелись крайне нелепо и неуместно среди потрепанного камуфляжа станционной охраны и команды бронепоезда.
— Назад! — Пара бойцов загородили ему дорогу. Не очень, впрочем, решительно. — Карантин! Состав еще не осмотрен…
— Извините. — Незнакомец, не задержавшись ни на секунду, проскользнул мимо одного.
— Вы позволите? — обошел второго.
Больше его останавливать никто не пытался. Сейчас всех куда больше интересовало состояние Кирилла Васильевича.
Человека с бронепоезда оно, судя по всему, интересовало тоже.
Странный все-таки типчик. Лысенький, с большим носом, маленькими усиками и аккуратной бородкой, в круглых профессорских очках… Суетливые движения незнакомца, как и его одежда, выдавали сугубо штатского человека. И еще эта манера общаться на «вы». О том, как он попал на бронепоезд, можно было только догадываться. Обычно в экспедиции пассажиров не брали: бронепоезд дальнего следования — это все-таки не пригородная бронетричка. Хотя могло быть одно объяснение.
— Вы врач? — спросил Егор.
— И врач тоже, — прозвучал непонятный ответ. — Прошу прощения…
Штатский вежливо отстранил Егора и подошел к начальнику станции.
На раненого, впрочем, он взглянул лишь мельком. Сразу шагнул дальше — к краю платформы. Поднял автомат Кирилла Васильевича.
— Э-э-э! Какого… — начал было Егор, но закончить фразу не успел.
Лязг затвора. Автомат в руках штатского уже был направлен в живот начальнику станции.
Странный врач с бронепоезда, как оказалось, все же был обучен обращаться с оружием. Однако не так хорошо, как следовало бы. Лишь поэтому Егор успел ему помешать.
В один прыжок он оказался возле штатского. Ударом ладони по цевью отвел ствол калаша вниз и в сторону. Прогремевшая очередь чиркнула по асфальту. Кирилла Васильевича пули не задели.
«Ах ты, долбаный интеллигентик!» Егор без особого труда вырвал у штатского автомат. Самого его отбросил назад и вжал между шипами штабного вагона. Придавил к броне, впечатал затылком в закрытую бойницу.
— Ты что ж творишь-то, а, сука?!
— Так надо… — прохрипел штатский, дико вращая глазами за перекошенными стеклами очков, которые каким-то чудом удержались на крупном носу. — Быстро надо…
— Это тебя замочить надо, гнида очкастая! — Удерживая штатского одной рукой, другой Егор поднял автомат.
Лязгнула, отодвигаясь, заслонка бойницы.
Из темной щели выдвинулся ствол АК. Пламегаситель уперся Егору в скулу.
— Отпусти его! — потребовали из вагонного полумрака. А голосок-то женский! Девичий даже. Нежный такой, звонкий и мелодичный. — Дай ему сделать, что он говорит.
Ага, как же! Егор приставил свое оружие к голове штатской крысы.
Так, чтобы из бойницы все было хорошо видно. И чтобы в бойницу же полетели и пули, и мозги ублюдка, если придется стрелять.
— Убери автомат, — он оттолкнул подбородком чужой ствол.
Боковым зрением Егор засек движение на платформе. Станционная охрана взяла на прицел очкарика и бойницу, к которой того прижал Егор. Блин, а ведь и его самого тоже пристрелят, ежели что. Свои же и положат.
Ознакомительная версия.
