Все это я узнал уже потом — когда мучительно приходил в себя, лежа на спальнике в том же помещении, где я и дети нашли этого… донора. А до того… Передача воспоминаний «изнутри» выглядела так: внезапно обнаруженная рельсовая ветка, тянущаяся от здания вокзала-склада моего сознания куда-то в белесую бесконечность… и приближающаяся бесконечная вереница товарных вагонов, платформ и цистерн, загруженных разномастной тарой без локомотива. Следующие часы? Дни? Недели? — я провел, ежесекундно пытаясь успеть распределить этот бесконечный поток по веткам и тупикам сознания: сначала успевая как-то сортировать, а потом уже как попало — лишь бы были свободные места. В какой-то момент, вместо одной входящей колеи к моему мозгу подключилось аж шесть: дочь каким-то образом догадалась или поняла, как делать первичную сортировку, и стало легче, несмотря на возросшие объемы трафика… Через бесконечность времени загрузка завершилась, и я попытался понять, что именно мне досталось и, по возможности, рассортировать полученное… и тут действие «грани» кончилось.
Объективно, сознание просто возвращалось из состояния неестественной структуризации в естественное. Субъективно… я почувствовал себя перчаткой, которую выворачивают наизнанку! Уверен, испытай донор хоть раз подобное — враз растерял бы желание помирать: у Мерха воспоминания просто вставали на свои места, а у меня… у меня был огромный объем информации, который раньше отсутствовал. Причем информации… гм, ну пусть — архивированной… разобрать и разгрузить я успел самый мизер. Контроль над механизмами собственной памяти я уже утратил, зато подсознание, наоборот, «проснулось» и, подчиняясь вложенному эволюцией механизму, постаралось разом обработать новые колоссальные массивы данных. Дальше… дальше я просто валялся в бреду. Смутные воспоминания о видениях, о испуганных, странно искаженных лицах Егора и Васи, о том, как мне протирают губы влажным платком и пытаются напоить…
Когда я окончательно пришел в себя, то обнаружил сразу несколько вещей. Во-первых, я все еще лежал в кругу света лампы Мерха. Во-вторых, я был гол, аки младенец и завернут в… определенно, очень неприятно воняющий продуктами человеческой жизнедеятельности спальник. В третьих… Я попытался оторвать голову от импровизированной подушки — и невольно застонал: страшная слабость не давала мне даже нормально пошевелить рукой. Ко всему прочему, у меня «ныла душа». Попытавшись разобраться в последнем, я едва не выматерился вслух — вместо этого, меня «пробил» приступ сухого кашля. Мерх, с-с… сволочь, ну спасибо тебе за прощальный «подарок»! Только чужой многолетней депрессии мне и не хватало!
— Папа!
— Папа!!! — Если глаза у Егора просто подозрительно блестели, то дочь ревела в три ручья, даже не пытаясь это скрыть. Облегченно ревела.
— Ты кашлял… пей, вот, пей!
— Спа… сибо. — После горячего «пакетикового» бульона у меня даже прорезался голос… и проклятая слабость постепенно начала отступать. — Долго я так… здесь?
Дети замялись, а я с запозданием понял, что средств измерения времени у нас не осталось, а под землей закатами и рассветами не полюбуешься. Проклятье! Только сейчас я сообразил, через что заставил пройти собственных детей — мало того, что отец валяется почти как мертвый, так еще и протекает это бесконечно долго: без привязки к суточным ритмам природы восприятие времени обычно начинает чудить.
— Дайте мне шанду, проверю по таймеру… — Попросил я… и наткнулся на два удивленных взгляда. — Ну, шанду… мы его еще за фонарь приняли сначала… далеко стоит, мне пока не дотянуться самому.
Первым выражение лица сменилось у сына: сначала на недоверчивое, а потом…
— Получилось… Вася, у нас — получилось!
Что получи… только тут я осознал, что меня никто не учил работать с портативной системой биологической очистки, что я не знаю с детства дереш — «эсперанто» местной цивилизации, да и имперский на курсах в Академии не учил. Некоторые знания вообще легли так, что я не мог их разделить — например, принципы построения распределенных компьютерных сетей на Земле и здесь были совершенно идентичными (разумеется, реализация отличалась). Тут я «вспомнил» еще кое-что — и опять раскашлялся: мой организм смех «не потянул». Выпив еще несколько глотков — в этот раз чая, я чуть успокоился и сообщил детям:
— Мерх… кха! Мерх — это не имя, и даже не прозвище. Это — жаргонное название профессии, вроде нашего слесаря и электрика, только еще и компьютеры чинит. Вот кем надо быть, чтобы самого себя даже мысленно так вместо имени называть?
Г-гадкая штуковина! Это я про шанду, если что. На самом деле, незаменимый девайс, если необходимо очистить что-то от излишней… гм, биологии. Судя по отдельным вылезающим у меня ассоциациям, часть приборов, с которыми работал безымянный мерх, находилась в таких местах, куда лично я не полез бы без плазмомета… тьфу ты, опять «наложенная память» прорывается. В том числе, с помощью шанды можно было и помыться… в смысле, «помыться». Что-то вроде пресловутого «ионного душа», к месту и не к месту поминаемого в космофантастике: выставляешь самую малую толщину проникновения, и просто водишь активной зоной над телом, отшелушивая вместе с грязью верхнюю часть ороговевшего слоя кожи. Провести несколько раз — безопасно, увлечешься одним местом или задумаешься — можно кожу до мяса снять… брр! Зато не надо тратить дорогую воду, потом просто щеточкой почистился и стряхнул с себя обезвоженную пыль, главное не забыть очки одеть перед началом процедуры, а то можно и глаза повредить. Ну или если совсем по-мажорному — использовать тонкопленочный полимер, распыляемый из баллончика и насмерть цепляющий на себя всю грязь — тогда шанда счищает пленку, не укорачивая и утончая, например, волосы. Полимер, а, если по-русски, шампунь мне пришлось растранжирить, дабы отмыть себя: дети, после того, как я… гм… ладно, скажу прямо — обделался! — раздели меня и обтерли как могли. К счастью, одевать назад не стали — завернули в спальник, который теперь годился только на выброс. Впрочем, учитывая, что в состоянии «бревно» я пробыл пять земных суток, все было совсем не так плохо. А если учитывать, что после переноса памяти я мог вообще не выжить… или остаться дебилом — так и вообще все было чудесно. А запах что? Шампунь и шанда. Чувствовал я себя при этой процедуре примерно так же, как человек, бреющийся скальпелем… н-да. Ну, донор памяти проделывал такую процедуру каждый день уже десять последних лет — и ничего.
На самом деле воспоминания достались мне в весьма ограниченном количестве — первыми были скопированы наиболее актуальные разделы памяти, те, к которым мерх обращался чаще всего. Другое дело, что в «актуальное» попали те же студенческие воспоминания, к которым бывший владелец испытывал прямо-таки болезненную тягу — но, может это и к лучшему. А вот что делать с непонятной тянущей тоской, также перешедшей по наследству? Вопрос тот еще. Хорошо хоть я точно знаю, что она — не моя…
