После практики вновь начались рабочие будни. Подъём в пять утра и первая тренировка. Потом завтрак, полчаса на подготовку к занятиям и до обеда тонны премудростей бомбардировали несчастные головы курсантов. Потом обед, час отдыха и вторая тренировка. Ещё пара лекций и различные практики, включая вождение всего, что может двигаться, включая трактора и даже допотопные самолёты и вертолёты. Праздник продолжался до 11–12 часов, после чего можно было слегка поспать. Но именно слегка, потому что ночь часто отводилась для внеплановых занятий. Впрочем, для Алексея, владевшего техниками медитации, трёх часов сна было вполне достаточно.
После окончания второго курса курсантам полагался краткосрочный отпуск. Но поскольку метаться по планете в сомнительном удовольствии видеть чужих родственников, пусть они и рады тебе как своему сыну, ему вовсе не хотелось, то все десять суток он собирался просто отоспаться и подтянуть те предметы, которые считал своим слабым местом.
На третий день, не успел Белый устроиться в учебном классе, комм выдал специфическую трель, означавшую персональное приглашение в штаб училища. Отключив планшет и учебный комплекс, Белый вышел на улицу, пройдя через плац, вошёл в помещение штаба и, козырнув дежурному, показал сквозь стекло комм с пульсирующим огоньком вызова.
Дежурный молча кивнул и махнул в сторону комнаты для свиданий. Алексей был уверен, что это чья-то ошибка, так как даже для его бывших охранников он сейчас находился на одной из научных станций системы Аркона. А переступив порог – замер. В пол-оборота к нему за небольшим столом, покрытым простой скатертью, сидели самые близкие ему люди.
Он молча, словно тень, метнулся в их сторону и, повиснув на руках Виктора Петровича и Вин Хо, расплакался.
Дядя Витя, ничего не говоря, только легко поднял его в воздух и, поглаживая по спине и голове, медленно покачивал, убаюкивая, словно ребёнка.
– Какой ты стал... – Чуткие пальцы старого корейца осторожно коснулись лица Алексея и двумя короткими движениями стёрли мокрые дорожки с его щёк. – Совсем воин.
– Воины не плачут, учитель Хо, – проскрипел непослушным голосом Алексей.
– Все плачут, мой мальчик, – не согласился Вин Хо и несколько суетливо стал доставать из небольшого рюкзачка сладости. – Вот. Поешь. Ты всегда любил сладкое.
Но Алексей только мотнул головой.
– Лучше расскажите, как вы...
– Да как... – Виктор Петрович улыбнулся и поставил Алексея на землю. – После того, как нас попытались арестовать, пришлось срочно менять прописку. Но, в общем, вовремя ушли. Там такая заварушка началась...
– Я знаю. – Алексей сжал губы. – Дженсена убили.
– Угу. – Виктор Петрович тяжело вздохнул. – Потом пришлось задержаться на Земле и рассчитаться с некоторыми долгами. Как закончили – сразу к тебе.
– Ясно. – Алексей вскочил. – Учитель Хо, дядя Витя, подождите меня. Я сейчас.
Он метнулся к дежурному и постучал в стекло.
– Товарищ подполковник!
– Слушаю! – раздался усиленный динамиком голос.
– Я хочу вызвать такси к училищу и получить отпускное.
Дежурный внимательно посмотрел сквозь толстое бронестекло и уже гораздо тише спросил:
– Они тебе кто?
– Они? – Белый задумался на долю секунды. – Они вся моя семья.
Дежурный коротко кивнул и прижал клавишу интеркома.
– Восьмая машина на выезд. К штабу. – И, уже обращаясь к курсанту, добавил: – Ты бы переоделся. Не дай бог патруль.
Генеральский лимузин отвёз их сначала к Первому Имперскому банку, где Белый быстро оформил две кредитки и перевёл на них часть денег со своего счёта, а потом привёз Виктора Павловича и Вин Хо в пустующий особняк на Мраморной улице. За время отсутствия Белого дом преобразился. Дизайнерское агентство Семенихина ело хлеб недаром, и особняк приобрёл не только жилой вид, но даже некоторый шик.
– Малыш, неужели это твоё? – Дядя Витя удивлённо почесал коротко стриженный седой затылок.
– Нет. – Алексей оглянулся. – Это – наше.
* * *
Информационная справка экспертно-аналитического управления ЦРС[4] по запросу OVR-45277
Проведёнными мероприятиями Алексей Белый уверенно идентифицируется как Алексей Чарский – сын Веры Чарской и Евгения Дьяконова. Предположительно Чарский является носителем информации о последней работе Дженсена, посвящённой межзвёздной связи.
Кроме того, он единственный оставшийся в живых потомок генерала КГБ Российской Федерации Дениса Дьяконова – фигуранта №1 по материалам спецрасследования, проведённого ЦРУ США в 1976–1990 годах. Код – 995 926 Эвенгард.
Предположительно в архивах семьи, или в доступных им местах, может храниться информация о расположении и способе активации объекта Эвенгард (внутренний код МГБ СССР «Объект 11 Вьюга»).
Напоминаю, что эмигрировавший в 80 годах бывший подполковник КГБ Липицкий, зная о факте наличия объекта «Вьюга», не знал точного места его расположения и способов управления.
Рекомендуем провести тщательный обыск постоянного места жительства объекта и изъятие самого объекта с последующей передачей в службу дознания ЦРС.
В случае невозможности положительного использования информации по объекту Эвенгард или риска использования объекта русскими объект уничтожить.
* * *
Старший 58-й оперативной группы ЦРС майор Лундквист – начальнику 6-го сектора ЦРС генералу Ханту
Проведённые мероприятия по поиску Алексея Чарского (Белого) результатов не дали. Отмечая крайнюю сложность работы на территории Российской Империи и высокую активность контрразведывательных служб России на этом направлении, прошу временно прекратить поиск в связи с опасностью потери агентуры.
* * *
Третий курс начинался с боевой практики. Алексея приписали к мобильному взводу тяжёлого несущего крейсера «Азов». Корабль нёс службу в далёкой системе Арканы, не примечательной ничем, кроме отчего-то погасшей в расцвете сил звезды, полного отсутствия крупных планет и огромного количества астероидов из тяжёлых, сверхтяжёлых и сверхтрансурановых элементов. Разрабатывали астероиды гражданские старатели, а флотская группировка осуществляла прикрытие района от браконьеров и различного рода искателей лёгкой поживы. Учитывая тот факт, что система была чрезвычайно богата редкоземельными и сверхтяжёлыми металлами, искатели удачи не переводились. Пять лет назад, в очередной раз руководство России решило, что «хватит», и издало так называемую 140-ю директиву, согласно которой неопознанные корабли уничтожались без попытки войти в контакт.
