Через два часа все сдали вопросники лично на руки наблюдателям, а те сунули заполненные листы в приемник экзаменационного компьютера. Вот теперь все. Вскоре, услышав свое имя, я подошел и сел с убитым видом напротив наблюдателя, протянув ему свое направление.
— Реймо, к сожалению, вы не прошли экзамен. Конечно, вы знаете некоторые дисциплины, и компьютер это отметил, но общий уровень подготовки весьма низок. Тем не менее, если вы действительно решили учиться в БТК, то я вас приглашаю на следующий год и рекомендую не покидать наши стены, но записаться на подготовительные курсы, и за год преподаватели доведут ваши знания до необходимого для поступления минимума. Всю информацию можете найти в открытой сети, а пока — до свидания.
— Неужели нельзя как-нибудь это решить?! Я пройду курсы, любые, какие скажете, только пусть я сейчас буду зачислен! Мне возвращаться нельзя, меня дома на воротах повесят, я же все деньги потратил, прошу вас!
Лицо клерка исказила брезгливая гримаса, и он повысил голос:
— Все, что можно, для вас сделано! Надо было в школе лучше учиться. А ваши финансовые проблемы меня не волнуют. Покиньте аудиторию!
Я натурально разрыдался и ватной походкой скрылся за дверями. Такой же спектакль я разыграл перед Жакобом, который, услышав, что мои ресурсы исчерпаны, справедливо потерял ко мне всякий интерес.
— Не теряйся, друг, со своими родителями, главное, разберись, а потом приезжай сюда опять, на следующий год. Будет все на ништяках! Удачи!
— Подожди, Жакоб, мне еще можно в своей комнате жить недели три, у меня заплачено. А потом пусти меня к себе, я еще месяц-другой покручусь, может, и придумаю чего?
— Да ты что?! Ты попутал, родной, у меня самого бабок в обрез, а мне еще не хватало тебя содержать! Давай пока!
На мои попытки продолжить канючить Жакоб просто молча спустил меня по лестнице и захлопнул входную дверь. Еще более безобразная сцена случилась с Ривой. Купив к тому времени билет на сегодня на Канон, я, придя в гости к ней, устроил истерику, во время секса несколько раз пытался разрыдаться, измазал своими соплями все постельное белье и многократно во весь голос повторял, что, дескать «одна ты у меня осталась, моя маленькая божья коровка! Люблю тебя, звездочка ясная, больше жизни! Буду мэйлы писать тебе каждый день!» От всего этого концерта меня самого затошнило во весь рост. Можно было представить себе, что ощутила Рива! Эта кудрявая темноглазая соблазнительница с пятым бюстом на двадцатой минуте моего воя заехала мне всей пятерней по роже, добавила пару раз, для профилактики, и потом дала отличного пинка под зад, от чего я второй раз за день слетел по лестнице. Облегченно вздохнув, я, испытав легкое угрызение совести от такого расставания с моей Первой Девушкой, скоро зашагал к моему временному жилищу. Проведя перед зеркалом около часа, с помощью жутко неприятного скраба я, наконец, содрал с себя все лохмотья облезшей кожи и втер остатки солнцезащитного крема, чтобы прекратить процесс линьки. Тот вечер, до отлета на Канон, я просидел в ресторане космопорта, на последние средства заказывая и поглощая местные аутентичные десерты, кебабы, и лепешки, иногда в процессе давясь слезами. Ни один из патрулей, бороздивших толпу пассажиров в разных направлениях, не обратил на меня ни малейшего внимания.
Канон я проехал так же, как и восемь дней назад, но с точностью наоборот. В туалете я потемнел и превратился в шатена. Забрав из камеры хранения туристический ваучер и документы, я прошел к сувенирным магазинам в цокольном этаже здания космопорта и прикупил бесформенный кусок темно-синего базальта с явно недавно просверленными в нем кривыми отверстиями. К чиновнику иммиграционной службы я подходил, увлеченно дудя в отверстия, и извлекая из камня, в результате, только непонятные сиплые звуки, да забрызгивая от усердия слюнями свою собственную, выставленную напротив камня ладонь. Как и в самом Синем Ущелье, так и во всех сувенирных лавках продавались исключительно подделки, а настоящие камни из ущелья, гармонизирующие входящие звуки так, что превращали их в оружие, разрушающее плоть, давно разошлись по лабораториям и частным коллекциям богатых любителей редкостей.
Чиновник-инспектор и в этот раз пропустил меня без вопросов, не обратив никакого внимания. Обычный паренек, родители на окончание школы подарили экскурсию, одну из самых дешевых. Сейчас вернется к себе домой, и на трактор, и так уже до конца жизни. Скучно.
На Китовом Крае меня встречал лично учитель Эйвинд. Молча пожав мне руку, он пошел к стоящему недалеко на парковке вездеходу. Наш путь лежал через горную цепь к побережью. Дорога была достаточно приличная, только в некоторых местах разбитая оползнями, и место для короткого разговора нашлось.
— Не знаю, стоит ли тебе об этом сообщать, — Эйвинд бросил на меня короткий многозначительный взгляд, оторвавшись от созерцания разворачивающейся перед нашими глазами грунтовки, — но высокое руководство прислало в наш лагерь приказ о твоем поощрении. Результаты исполнения задания распространились на весь сектор Земной Оси. Ты устроил кровавую баню из расправы с этим техником, все СМИ на ушах, полиция и спецагенты роют землю. Надеюсь, никаких следов после тебя не осталось?
— Учитель, все прошло чисто, завтра будет полный отчет у вас на столе.
— Не сомневаюсь. Хочу еще кое-что добавить. Скоро тебя отсюда заберут. Ты поступаешь в личное распоряжение Стратегического Комитета, приказ Главного стратега Симмонса. И можешь выбрать себе фамилию и имя, ты уже стал в уровень для этого. Интересно, что выберешь? Обычно все уже заранее придумывают, или, если родители известны…но это редко когда.
— Поймите меня правильно, учитель, я Клирик, меня все зовут Клириком, и прозвище это заслужено мной лично. Есть такая история — когда одного человека, заслужившего дворянство, стал высмеивать, как вновь испеченного, другой дворянин, имеющий огромную череду предков-дворян, то насмешник получил ответ: « Ваше генеалогическое древо вами заканчивается, а мое мной начинается». Так что останусь я Клириком.
— Смысл рассказанного анекдота ясен, за исключением некоторых слов. Это просто поразительно, как такое количество всякой ненужной информации умещается в твоей голове. Я поддерживаю тебя в твоем желании, так как твое прозвище тебя очень хорошо характеризует. Вот и решили с твоим поощрением. Ха-ха.
Учитель деланно рассмеялся, и лукаво посмотрел перед собой.
— Ну, так нечестно. Я добровольно отказался от персоналки, а мне за это одни лишения! Пусть хотя бы дадут дополнительный выходной в месяц, чтобы съездить на Кейп-Боу, понырять с экзодельфинами. Учитель Эйвинд!
