Ознакомительная версия.
Я огляделся, с трудом всматриваясь в лица новых знакомых, но те не проявили ни малейшего признака беспокойства. Чиновник и вовсе даже улыбнулся и, приветливо махнув рукой, поспешил к нежданному гостю.
— Вас-то мы не ждали, — лебезил он, спеша к выходу. — Так бы подготовились, выкладки там, графики, макет какой.
Я попытался обернуться, чтобы увидеть, к кому спешил мужик, и не смог. Руки будто вросли в подлокотники кресла, а шея, перестав гнуться, превратилась в соляной столб. Воздуха по-прежнему не хватало. Перед глазами поплыли круги, и, с трудом разлепив пересохшие губы, я попытался позвать на помощь, но вместо крика с губ моих сорвалось тихое шипение.
— Эй, ты чего…
Сон, чертов сон. С такими кошмарами и до дурки недалеко.
С трудом разлепив глаза, я с сомнением уставился на нависшую надо мной лысую черепушку, а еще через секунду взгляд мой уперся в железную крышу старенького, насквозь прогнившего гаража.
— Ты чего? — вновь поинтересовался Дмитрий. — Плохо, что ли?
— Да нет, вроде отпустило. — Я прислушался к собственным ощущениям. Сухость во рту все еще была, но тот мерзкий привкус стальной стружки исчез. Руки и шея снова приобрели подвижность. Мир вокруг больше не казался одним сплошным капканом.
— Ты говорил во сне, — честно признался пир, присаживаясь на ветхие доски пола рядом со мной.
— А что? — осторожно поинтересовался я. — Пить есть?
— На вот. — Дима протянул мне бутыль с мутноватой водой, и я с наслаждением припал к горлышку.
— Так что говорил-то?
— Не разобрать было. — Пир поднялся и, подойдя к дверям гаража, осторожно приоткрыл дверь и прислушался. — Вроде никого.
К схрону пира мы подобрались уже за полночь, осторожно двигаясь по обочине дороги по одним только Диме заметным вехам. Выбравшись на шоссе почти на ощупь, мы протопали с пару километров, пока не свернули на проселок, уходящий куда-то в поля.
— Там у меня секретик, — поделился пир, шагая рядом со мной по ухабистой, разбитой колесами дороге. — В брошенной деревне. Раньше там ферма была, а как началось все, скот весь и пал. Народ разошелся кто куда, а дома ничего, стоят.
Добрались до тайника и вовсе в кромешной тьме. Дмитрий шел легко, уверенно, ловко перескакивая через ямы и ухабы, и я в какой-то момент почти уверился, что пир видит в темноте. Однако и его все же настигла неудача. Идя привычной для себя дорой, пир таки поскользнулся в свежей луже и со всего маху рухнул в жидкую грязь.
До точки добрались вымотанные, усталые и злые. Когда появились первые дома, а из-за туч вынырнула вполне привычная луна старого мира и осветила окрестности своим неясным светом, я в который раз дался диву, как, следуя за Димой, я не свернул шею или чего похуже. По краям проселка имелись две глубокие сточные канавы, заваленные строительным мусором и кусками арматуры, призывно торчащими вверх своими острыми концами. Сделай неверный шаг, оступись, и не ретранслятор ты уже, а самый натуральный шашлык на палочке.
Брошенная деревня угнетала. Покосившиеся заборы, пустые глазницы окон, общее запустение и запах тлена — все это навевало не лучшие мысли, и мне в первый момент захотелось поскорей покинуть мертвое поселение. Однако Дмитрий уверенно шел вперед, по одному ему известным приметам, и вскоре мы оказались не около дома, или сарая, а рядом со стареньким железным гаражом, на воротах которого имелся такой же ветхий, побитый ржавчиной амбарный замок.
— Нам сюда, — пир спокойно прошел мимо очевидного для меня входа и углубился в колючие заросли, откуда послышалась возня и сопение, и мне не оставалось ничего другого, как последовать сразу за ним.
Кусты потрепали одежду, на щеке и ладонях остались ощутимые царапины, но через секунду я вышел на открытую площадку, вырубленную чьей-то прилежной рукой, и увидел аккуратное отверстие в стене гаража, до этого прикрытое тяжелым фанерным листом.
— Ну, ты где? — Дмитрий вынырнул из своего укрытия и поманил рукой. — Сейчас лампадку запалим, устроимся и перекусим, а затем и на боковую можно. Так вымотался за последние пару дней, что и не описать.
Ощущения у меня были схожие. Даже не физическая, а именно моральная усталость пригибала к земле и мешала трезво соображать. Навалившиеся за последние несколько часов события не умещались в голове. Хотелось просто лечь и заснуть, но перед этим обязательно закинуть в уже напоминавший о себе желудок хоть что-то съестное.
Низко пригнув голову, я просочился в тесное, пыльное помещение моего сегодняшнего убежища и дал глазам немного привыкнуть к темноте. Ничего не понимаю, куриной слепотой, что ли, начал страдать. Сюда шел будто слепой щенок, едва различая перед собой неясный силуэт пира, а тут и вовсе ослеп. Этим подозрением я и поспешил поделиться со своим новым товарищем по несчастью.
— Это резерв, брат. — Дмитрий подпалил-таки фитиль керосиновой лампы, и неясный свет из-за закопченного стекла осветил подгнившее нутро гаража. — У каждого пси-бойца такой есть. Думаешь, как к нам смерть приходит? Кто полностью себя осушил, к тому мгновенно. Кто по краю ходит и чуток оставил, с теми чудеса и начинаются. Общая усталость, невозможность сосредоточиться и притупление основных чувств это еще цветочки.
— А ягодки?
Присмотрев стоящую в углу раскладушку, я поспешил к ней и, скинув надоевшие за день ботинки, с наслаждением растянулся во весь рост. Длины раскладушки не хватило, и пришлось придумать позу поудобней.
— Из плохого: рвота, недержание, повышение сахара в крови, аритмия, затрудненное дыхание и еще сотни других прелестей, — довольно поделился пир. — Ну, ты пока отдыхай, восстанавливайся, а я что пожрать нашаманю.
— Ага, — вяло кивнул я, уже проваливаясь в мутную пелену сна. — Только если я засну, ты меня разбуди, если что.
Надо понимать, что Дмитрий так меня и не разбудил, и, скорчившись в три погибели на крохотной раскладушке в гараже, посреди мертвой деревни я и встретил рассвет.
Чего только тут не было, в схроне хитрого пира, половину жизни проработавшего на чужого дядю, но воспитавшего в себе скопидома и поистине бережливого человека. Банки с консервированными огурцами сменялись рядами жестянок с тушенкой и фасолью. Канистры медицинского спирта подпирали бутыли с прочим горячительным, добытым Дмитрием в дальних походах и разумно припрятанным на черный день. Крупы, мука, вермишель, походные наборы из котелков, палаток, перочинных ножей и резиновых сапог. На глаза попались даже надувная лодка и парочка горных велосипедов средней потасканности, что и вовсе вызвало у меня изумление. Ну ладно, велики всегда пригодятся и горючки не требуют, но зачем тут вообще плавсредство?
Ознакомительная версия.
