самолет. Мозг как компьютер — старенький, еще мощный, но устаревающий. Его можно слегка модернизировать. Но настоящий ИИ вас превзойдет легко.
Наверно, со стороны это выглядело забавно. Муха в паутине разговаривает с пауком и пугает его птицей или кошкой. Или фермерская мясная вырезка беседует с поваром, который собирается ее приготовить. Пугает его ожирением.
— Мне нравится ход твоих мыслей, человек. Но первичной была мысль о полете. Поэтому человеческий слабый мозг — трамплин. Кстати, а ты хорошо замаскировался под влюбленного самца коровы, — Мэйвезер засмеялся опять. — Я восхищен. Ромео, Тристан, Ланселот, горбун из Нотр-Дама. Кто еще там? Ха-ха-ха! Очаг активности перекрывал почти все и светился как рождественская… пардон… новогодняя елка. Он и сейчас чувствуется. Но нас не обмануть. На самом деле прочитать с мяса не труднее, чем из сети. А контроль над мясом установить не сложнее, чем над железом. Только частоты другие и мощность. И даже на наших это действует. Все живое можно просветить, а можно подчинить. Вопрос в цене.
Синохара не понял смысл его фразы, но стоящий над ним Мэйвезер вдруг… исчез. Будто вырезал себя из картинки, насмехаясь над законами физики.
— Кстати, индуцированные эмоции сильнее настоящих, — заговорила с ним пустота. — Может, именно они и есть настоящие. Не задумывался об этом? Ведь их ты вырастил сам… не доверяя слепой дофаминовой химии.
Мэйвезер вдруг появился в метре от того места… и опять исчез.
Как он это делает? Гарольд успел просканировать того до самых внутренностей. У него не было прибора невидимости! Его одежда была обычной, без покрытия каким-то слоем, даже толщиной в один атом…
В теории, клетки его кожи могли быть изменены неким невероятным образом… но это тоже показало бы сканирование. Да и одежда осталась бы видимой.
Скорее всего, он использовал конструктивные дефекты в человеческих сенсорных системах. Навел на него частичную слепоту, увеличил слепые пятна, совпадающие с контуром его силуэта. Или просто запретил его сознанию воспринимать корректно передаваемый зрением объект в виде человеческой фигуры.
Скорее всего, для этого использовались электромагнитные поля. Но Гарольд ничего не зафиксировал. Его сенсоры сдохли бесповоротно.
— Видишь, мы на шаг впереди вас, — раздался голос из пустоты. — Это немного. Но это тот самый шаг, который отделает нас от вечности.
Секунду спустя Мэйвезер появился с противоположной стороны от него. К счастью, движениями глаз пленник еще мог управлять.
— Ты защищал их мир. Но есть ли в нем то, что стоит сохранить? Оно пробуждается. Или она. Не важно. Решай, с кем ты. Время еще есть. А пока посмотри.
Он включил ему полный допуск к сетям… только сейчас Гарольд понял, что все последние полчаса имел неполный доступ даже к своему командованию. Между ними был фильтр. И он ничего не отправил действительно важного и никого не оповестил. У СПБ были только подозрения. Но ответов не было. И фальшивый Синохара наверняка сейчас говорил им что-то, что их на время успокоит.
Все это был обман и игра. Чтоб выиграть это самое время.
А теперь глумящийся над ним постчеловек рассказывал ему о планах, как злодей в фильмах про Джеймса Бонда.
Но вдруг связь появилась. Но, конечно, только на прием, а не передачу. Но с допуском на уровне генерала, министра или депутата Мирового совета. К закрытым сетям театров военных действий, СПБ, корпораций и местных властей. Ко всему сразу.
И Гарольд увидел. С миром что-то происходило. И это что-то показалось австралояпонцу похожим на маленький апокалипсис. На готовящееся извержение, которое еще скрыто под толщей горных пород.
Он смотрел на фронты, на лояльный тыл Содружества и мировые столицы. Где-то царила странная активность, люди концентрировались в толпы и мелкие группы. Кто-то кидал камни и бутылки, шли отдельные перестрелки, поднимался дым, выкрикивались лозунги, но в большинстве мест все было тихо. На его глазах прекращались стычки, погромы и целые битвы, например, на Мексиканском ТВД и в Южной Америке.
И люди… иногда они застывали. Глядя на экраны и в пустоту — в экраны у них в глазах. Что они там видели? Это длилось секунды или минуты. Потом они возвращались к своим делам. И можно было только гадать, что менялось в них за эти секунды.
Но Синохара думал о другом. О том, что ему не показали, потому что даже самоуверенность этого чудовища, притворяющегося весельчаком-толстяком, так далеко не простиралась. Но он знал сам. Что далеко в космосе, гораздо выше, чем «Дамоклы» в сотнях километров, на высоте тридцати шести тысяч «км.» над уровнем моря кружатся на геосинхронной орбите платформы, похожие на линзы или на раскрывшиеся лепестки диковинных цветков. Их размер в развернутом виде завораживал даже при наблюдении в обычный бинокль. Это были «Гелиосы». Отражатели. Новое слово в генерации экологически чистой энергии. Строительство велось международным консорциумом, управление осуществлялось коллегиально, но контрольным пакетом в 51 % акций (с правом вето) обладала Китайская Народная Республика. Но контроль был плотным со стороны всех членов Содружества.
А кто ими управляет теперь? В прессе говорили миллион раз, что их нельзя использовать как оружие. Что невозможно сжигать ими города как муравья лупой. Что это паранойя. Что контроль над ними перехватить невозможно. Но в СПБ, конечно, знали больше.
С поверхности возможно их достать. Но все способные сделать это ракеты находятся в трех-четырех точках на Земле. А если «Гелиосы» способны наделать шороху внизу раньше, чем их собьют… то единственным средством против них будет равновесие страха… угроза уничтожения их хозяина. Но что если старый хозяин сам их не контролирует? А риск бомбардировки какой угодно страны для новых хозяев, захватчиков ничего не значит.
Ему хотелось бы ошибаться. Но более эффективного «пистолета у виска» он не мог представить.
А орбитальные перехватчики, которые могли эти зеркала сбить без проблем… уничтожены целиком.
Шах и мат.
«Вознесение для ботаников началось?» — была его последняя мысль.
А потом наступила тишина. Все каналы были обрезаны. Не только электронные. Но и те, которые даются человеку от природы. Сенсорная депривация…
Синохара погрузился в темноту, которая длилась долго. Очень долго. Его оставили одного, чтоб он подумал и принял решение. Оставили на считанные минуты. Но для него они будут тянуться вечность.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». И.В. Гете "Фауст".
