— Почему?
— Там все забито камнями гораздо больших размеров, чем мы полагали.
— Как — забито? Почему мы раньше их не обнаружили?
— Потому что картографическая съемка производилась при максимальной освещенности. То есть, в полдень. Теней тогда не было, вот почему. А сейчас близится вечер. И тени появились.
Клаус покачал головой.
— Трудно представить, что место посадки выбирали идиоты. Тойфель! Горючего у них осталось секунд на тридцать.
* * *
…По счастью, тридцать две секунды мог работать основной, маршевый двигатель посадочной ступени. Существовал еще небольшой дополнительный ресурс. Эдвин немедленно им воспользовался. Пошевелил педали и добавил тяги маневровыми дюзами.
— Здорово, — сказал Венсан.
Приободрившийся «Спэрроу» дотянул наконец до спасительной поверхности. Несколькими молниеносными движениями Эдвин изменил угол наклона маневровых сопел. Го плавно ограничил подачу топлива сразу во все камеры сгорания.
— Семь, четыре, два. Один… Зеро!
Удар. Лапы посадочной ступени ткнулись в грунт, модуль качнулся, накренился, замер. Гул и вибрация стихли.
Несколько секунд они ошеломленно молчали, прислушиваясь и к себе, и к тому, что происходило на борту.
А на борту ничего не происходило. Мирно тикал таймер. Шелестел вентилятор. Потрескивал радиоприемник. В боковые иллюминаторы заглядывало мутное марсианское небо.
— Ну вот, — разочарованно произнес Венсан. — Величайшая победа человеческого гения?
Го деловито пробежал пальцами по кнопкам компьютера.
— Вы не поверите, все системы исправны. Герметичность нигде не нарушена. Поразительно!
Эдвин достал салфетку и вытер наконец лицо.
— Честно говоря, поражает другое, — сказал он. — То, что вся наша развеселая поездка заняла только восемь минут.
— Меньше, — сказал Венсан. — Семь минут и сорок три секунды.
Эдвин покачал головой.
— А мне показалось, целый год.
Го сочувственно кивнул.
— Ну еще бы. Знаешь, мне теперь разрешат третьего ребенка. И я своего сына назову Спэрроу. Спэрроу Чжан. Нормально?
— А если будет дочь?
— И дочь назову Спэрроу. Даже лучше получится.
— А давайте друг другу чего-нибудь подарим, — предложил Венсан. — На счастье. Чтобы взлет получился спокойнее посадки.
— Очень хорошая идея, — одобрил Го. — Дома эти сувенирчики… Не забывай, на Земле все предметы тяжелее.
— Э! Заработать хочешь?
— Ну да.
— Погоди. Разве твоя партия не собирается построить коммунизм?
— Собирается, — ухмыльнулся Го. — Но количество миллиардеров в Китае при этом растет. Ты мне зубы не заговаривай. Давай, показывай, что у тебя в карманах. Только не говори, что ничего не прихватил. Я знаю, французы своего не упустят.
— Ну ладно, — проворчал Венсан. — Сам напросился. Эдди, смотри, к чему приведут чайна-тауны.
И достал американский доллар с портретом Мао Цзедуна.
— Очень смешно, — сказал Эдвин. — Между прочим, мы на другой планете находимся. Выдвигайте панорамный объектив. Пора осматриваться.
06
ЛЮБОВЬ И ВОДОРОДНЫЕ БОМБЫ
В приемной непрерывно звонили телефоны. Из переговорного устройства слышался голос Анны Иоанновны, которая сначала просила кого-то немного подождать, а потом предложила выпить немного валерьянки.
Горела лампа с зеленым абажуром. Кабинет Тараса был все так же затенен. Но в щель между портьерами проникал косой луч утреннего солнца. Он освещал бумагу, лежащую на столе. Очень важную бумагу, которую мне с трудом удалось воспринять как реальность.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО!
Уровень допуска — высший.
ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.
Информация по международной программе «Звездный Щит».
— Ну каково ИТОГО? — спросил Тарас. — Шутка ли, почти сто мегатонн насобирали! Чуешь?
Я пожал плечами. Тарас был явно разочарован.
— Э! Почему такая скучная реакция?
— Да нет, впечатляет, конечно. Только незн. сбои беспокоят.
— Ерунда. Уж половина-то зарядов долетит куда надо.
— Да пусть хоть все долетят. Крупные куски все равно останутся.
Тарас встал из-за стола, потянулся, хрустнул позвонками, подошел к окну, раздвинул шторы и довольно долго рассматривал кремлевский двор.
— Смотри-ка, утро наступило.
Я тоже подошел к окну и бездумно уставился на ползущую с запада тучу.
— Крупные, значит, останутся. Это так твой Дизраэли считает? — каким-то не своим, уж очень усталым голосом спросил Тарас.
— Да. И я ему верю.
Тарас повернулся.
— Да я тоже верю. Как не поверить, если и Туманян так считает, и НАСА так считает, и твой дружок Баб — тоже. Вместо одного страшного удара мы получим заряд космической картечи. Тоже радость небольшая. Что ж, что сможем, то будем дробить истребителями да зенитными ракетами. Сейчас из запаса призваны все пилоты, кто только не в деменции. Арсеналы вскрыты, вокруг городов развертываются батареи ПВО. Американцы реанимируют самые дряхлые из своих авианосцев. Саудовская Аравия бесплатно отпускает нефть для ВВС любой страны. Ну кроме Израиля, разумеется. Чуешь, какая солидарность открылась?
— Солидарность — это хорошо. Но нет опыта поражения целей, движущихся с космическими скоростями. Значит, все сбить не сможем.
— Не сможем. Но больше ничего не сделать.
— Это в воздухе больше ничего сделать нельзя, — поправил я.
Тарас оживился.
— Да? Вот это — другой разговор. Слушаю.
— У нас совместный план с МЧС, — сказал я. — Лучше бы пригласить министра Иванцова. С картами да таблицами.
— Приглашу. С картами и таблицами. Но ты ведь уже здесь, поэтому излагай. В общих, так сказать, чертях.
* * *
В общих чертях суть плана МЧС сводилась к эвакуации людей из районов предполагаемого затопления. Идея столь же простая, сколько и трудновыполнимая. Главная беда заключалась в том, что множество обломков могли упасть где угодно. Готовиться требовалось во всей европейской части страны, откуда все население не вывезешь. Министр Иванцов предлагал рассредоточить жителей городов по сельской местности, понакопав землянок. А при землянках развести огороды. Так сказать, и дешево, и сытно. Еще велись работы по приведению в сносное состояние старых бомбоубежищ. Особые надежды возлагались на переоборудование метрополитенов. В МЧС полагали, что не меньше девяноста процентов населения такой план спасет. Я тоже допускал, но с одной оговоркой: спасет, если случится катастрофа приемлемых масштабов.
