Ознакомительная версия.
— Один тип из мэрии меня уже предупреждал, — сказал я, — что кто-то наверху занимается дезинформацией. Похоже, он прав.
— Это точно, — согласился Леха. — Я ведь уже проверил. — У него была поговорка: 'Для бешеной собаки несколько километров не круг'. — Не поленился сбегать, пока ты здесь водку лопал. Ничего в 'Балтике' не было. Ни перестрелки, ни поножовщины. Ерунда какая-то. Кто-то хочет свести к обычной уголовщине. — Потом он подумал и спросил: — А ты сам-то уверен?
Я сунул ему под нос распухшую руку.
— Ну ладно… ладно… — примирительно согласился он. — И морда у тебя располосована, как арбуз…
— Первым делом мы отправимся в морг, — сказал я, не обращая внимания на его зубоскальство. — Поговорим с Шуриком Бондарем.
— А потом? — спросил он, все еще скоморошничая.
— А потом — в 'Прибалтийскую', обыщем номер, вдруг что-нибудь найдем. А?
— Может, и найдем, — согласился Леха, — а может, и не найдем, кто знает? Потом?
— Потом видно будет. Ты слышал что-нибудь о группе 'кальпа'.
— Нет, — сказал Леха. — Это новый рок?
— Хватил философствовать, — сказал я. — Пошли.
Он вышел первым через черный ход. Я подождал. Вы спросите, почему я ничего не сказал Лехе о таинственной группе 'кальпа'? Очень просто — иногда он работал в паре с Лукой, а я не хотел открывать карты раньше времени. Леха мог проболтаться просто из-за неведенья, а Луке палец в рот не клади. В любом случае существование таинственной группы было сенсацией. Потом я покинул рюмочную через центральную дверь. Нам нельзя было хотя бы в начале 'светиться' вдвоем.
* * *
Город был полон испарений. Над крышами стоял утренний туман. Половину пути ничего не происходило. Я слушал в ухе Лехину болтовню:
— Они ж мне только с резинкой дают… какая здесь личная жизнь… А потом… знаешь, мне ведь одни Татьяны нравятся (вот почему я не знакомил его с Лавровой), и все они сейчас какие-то странные — деньги им подавай. А я из принципа живу без денег! Есть деньги — хорошо, нет денег — тоже неплохо.
— Похоже, я знаю не всех твоих приятельниц, — похвалил я его.
— Конечно не знаешь! Откуда? У меня знаешь, сколько Татьян?! Ого-го-о-о!.. Одна, представь себе, мазалась мочой, чтобы не стареть. Нет чтобы молчать в тряпочку, так она однажды, когда мы лежали в постели, похвасталась, представляешь? После этого я стал к ней принюхиваться. Так и расстались.
Ему нравились все женщины, но никто в конкретно. Он цеплял их в барах и на вокзалах, в подворотнях и в издательствах, и все были Татьянами, но ни с кем из них у него не было постоянных отношений.
— А кто тебя кормит? — спросил я.
— Конечно, они… кто же еще?.. — захихикал он в моем ухе так, что я потряс головой.
Однажды он влюбился. Это тоже случалось часто. И потащил в кафе знакомиться с актрисой — Ларисой Г. - грубовато-чувствительной брюнеткой, с большим влажным ртом и светло-зелеными глазами. Чуть-чуть крупноватой для него. Он влюбился в нее в виде исключения. Единственное, что останавливало его от следующего шага — ее собачья преданность. Она сама ему говорила: 'Я собака. Я предана, как собака, и ничего с собой поделать не могу… При этом она пожимала вовсе нехрупкими плечами и закатывала глаза по всем правилам обольщения — в общем, кокетничать она умела. Леха ее терпел, потому что в ее привязанности было что-то болезненное, и пока она оставалась для него тайной и он не мог разгадать ее, она могла быть спокойной, как может быть спокойна вода, когда ее льешь в серную кислоту. Не скрою, по отношению к себе я чувствовал ее странный интерес. Но мысль о том, что ее руки будут сжимать мой член, приводила меня в легкое замешательство. Я слишком любил собственное тело, чтобы поступать с ним таким необдуманным образом. Она снималась в пилотном многосерийном фильме — иногда в центре, иногда где-то в Сестрорецке, но неизменно появлялась по субботам в кафе 'Классика' на Тифлисской, и вначале Леха сходил по ней с ума. Я догадывался, почему он не женился на ней. Причиной была ее опытность, которую она не прятала. Наверное, у нее был такой период — период демонстрации опытности. Позднее у меня появилась возможность убедиться в этом. Конечно, она не была слишком откровенной, но кое-что я все-таки узнал, что, разумеется, в ее глазах не было тайной. Обычная карьера столичной актрисы: кинематографический институт, съемки, и он — бывалый режиссер, который на полгода стал ее первым мужем. Она не взяла его фамилию, но снялась в его сериале. Впрочем, меня это мало интересовало. Можно сказать, что в те дни, когда я потерял счет времени, Леха спас меня: она оказалась идеальной любовницей. Прежде чем появиться, тактично предваряла свой визит телефонным звонком. Когда необходимость в этим звонках отпала, мы расстались. Я до сих пор благодарен ей и Лехе. Потом появилась Лаврова, но это уже другая история.
Наконец он помолчал и сообщил:
— Остановись на мосту, а то за тобой двое так чешут, что готовы добежать до Московского минуты за три.
Я послушался и остановился. Меня обогнали два типа: высокий и низкий, оба в легких куртках, и я понял, что под одеждой у них спрятано оружие — их допотопные полицейские нейтрализаторы, в простонародье — глушители мыслей, продукт устаревших технологий 'первой странной войны'. Насколько я знаю, это оружия при применении издавало запах ночной фиалки. Я пожалел, что оставил свой револьвер дома. Они дошли до позеленевших коней Росси и закурили, уставившись на воды Фонтанки. Сеял мелкий дождь. Рядом с опорами из-под воды торчала рубка прогулочного катера.
Я оглянулся и едва разглядел Леху — маленького, коренастого, плотно сбитого. Даже фамилия у него была соответствующая — Круглов. Его камуфляжная майка и шаровары неимоверной ширины, в карманах которых можно было найти все, начиная от шурупа и заканчивая фонариком, совершенно растворялись на фоне буйной зелени. К тому же зонт идеально повторял форму карликовых дубов — единственных рукотворных деревьев, которые были высажены до Фонтанки вдоль Невского. Перед тем как покинуть рюмочную, я вставил себе в ухо 'ракушку' — приемопередатчик, который использовал лобную кость как фазовую антенну с направленным лучом. Засечь такой источник было крайне трудно, но и разговаривать с помощью его можно было только на расстоянии не более восьмиста метров. Информация в 'ракушке' шифровалась и дешифровалась с такой скоростью, что это практически не отражалось на наших разговорах.
Мои соглядатаи выкурили по сигарете, потоптались и перешли на другую сторону. Зато на мост ступила женщина под прозрачным зонтом. Я перегнулся, посмотрел на воду, плюнул на затопленную рубку, обошел коня и ступил на берег Фонтанки.
Ознакомительная версия.
