Деннисон подождал, пока аудитория стихнет, потом вынул из складок плаща жезл и обвел в воздухе пятиконечную звезду.
Под сводами загрохотал удар гонга, и Деннисон торжественно произнес:
— Я царствую над тобой, говорит Повелитель Мух, властью, никем не превзойденной.
— Следите за аудиторией, — прошептал Леру. Джерико, вторя прихожанам, зашептал:
— Regie Satanis!note 2
— »Внемлите! — восклицает Сатана, — нараспев продолжал Деннисон. — Я — круг, на коем зиждутся Двенадцать Царств. Шесть — вместилище дыхания живущего, а прочие столь же остры, как серпы, сиречь рога смерти».
— Regie Satanis! — подхватили слушатели. Служба продолжалась минут пять, затем священник вновь обвел жезлом звезду и выкрикнул:
— Шамхамфораш!
И аудитория откликнулась хором:
— Шамхамфораш!
— Наше наиболее сильное заклинание Сатаны, — прошептал Леру. — Все, что происходило до сих пор, обычно для наших служб. Сейчас последует проповедь. Надеюсь, она не будет слишком скучна, а потом мы перейдем к самой мессе.
Джерико вежливо кивнул и снова перевел взгляд на Деннисона.
— Мои прихожане! — воскликнул тот под аккомпанемент очередного удара гонга. — Мой долг — поведать вам о провозвестнике.
— Фу ты, дерьмо! — выругался шепотом Леру. — Опять!
— Я говорю о том, кого именуют Черным Мессией, — объявил Деннисон. — О том, кто в одиночку противостоит враждебной силе Республики. Кто является воплощением всего того, перед чем мы преклоняемся и что почитаем, о том, кто воззвал к сектам Вальпургии о помощи. Отважимся ли мы отказать подобному человеку?
— Люцифер Великий! Как мне это надоело! Я-то надеялся, он поговорит на какую-нибудь другую тему, — горячо зашептал Леру.
— Конрад Бланд есть ипостась Сатаны, дух, воплощенный в человеческую плоть! — орал Деннисон. — И даже сейчас, в этот самый момент, когда я говорю с вами, вражеские корабли Республики воронами кружат над нашей планетой, грозя неминуемой бедой, если наш народ не покорится. Покоримся ли мы?!
— Нет!! — взревела паства.
— Так тому и быть! — заключил Деннисон. — Как Церковь не может навязывать свою волю государству, — при этих словах Убусуку и Леру хихикнули одновременно, — так и государство не может диктовать свои условия Церкви. И секты Вальпургии не выдадут этого спасителя, последователя Сатаны.
— Ну и спаситель, мать твою! — фыркнул Леру тихонько.
— Что это вы так разошлись? — вежливо поинтересовался Джерико, пока Деннисон продолжал свою проповедь.
— Сам-то я в Тиферете ни разу не был, понимаете, — прошептал Леру, — но у меня приятель оттуда. Он говорит, Бланд превратил весь этот городишко в настоящую бойню.
— Да что вы говорите?! Леру кивнул:
— Похоже, трупы там валяются на каждом углу, а в пытках так изощряются, что даже Посланцы Мессии не выдержали, сбежали. Этот хренов спаситель крушит направо и налево, уже половину города перебил.
— Да уж, в таких условиях сложновато поклоняться злу, — заметил Джерико не без сарказма.
— Бланд — это не зло, — жарко зашептал Леру. — Он просто чокнутый. У него нет ничего общего с моей религией. Ну что он понимает в удовольствиях, созерцании?..
— Тише, тише, — одернул Джерико не в меру расходившегося последователя Сатаны, который своими восклицаниями уже начинал привлекать внимание слушателей, сидевших на галерее.
— Простите, — сказал Леру. — Но этот сумасшедший у меня уже в печенках сидит! — Он выпрямился и вперил в Деннисона испепеляющий взгляд, — Остерегайтесь Республики, — проповедовал священник. — Даже будучи вдалеке от нас, они все еще способны влиять на нас, обращать нас в свою веру, искажать истину религии. Говорю вам: Конрад Бланд настоящий дьявол во плоти!
Еще минут пятнадцать Деннисон продолжал в том же духе, потом прозвучал гонг.
— Ну по крайней мере с этим покончено, — облегченно вздохнул Леру. — Вам приходилось раньше присутствовать на Черной мессе, Орест?
Джерико отрицательно покачал головой.
— Ну и хорошо… Однако что бы вам ни рассказывал Ибо, это весьма символическая церемония. Люди со стороны в мессе не принимают участия. Вы обратили внимание на первые три ряда? Именно они-то и будут участвовать, Из первого ряда поднялась женщина, прошла на сцену и расстегнула плащ, который соскользнул с плеч. Джерико увидел, что женщина и в самом деле нагая. Она повернулась лицом к аудитории, а затем прошла к алтарю и легла на него навзничь.
— Черная месса полностью переиначивает католическую мессу, — зашептал Леру. — Я слышал, что некоторые Церкви к северу от Амаймона настолько серьезно к этому относятся, что и на самом деле приносят в жертву младенцев и девственниц. Но у нас это всего лишь обряд. Эта девица олицетворяет собой алтарь, что само по себе для христиан настоящее кощунство.
Откуда-то возник священник в черном плаще с капюшоном. Он подошел к женщине и вставил в ее левую руку черную свечу.
— Предполагается, что свеча должна быть вытоплена из жира некрещеных младенцев, — прокомментировал Леру. — Хотя, конечно, это не так. И все же это важно как символ.
Женщина с обнаженными грудями, в одежде, пародирующей монашеское одеяние, приблизилась к лежавшей и водрузила ей на живот чашу, потом отошла за алтарь и осталась стоять, держа в воздетых руках перевернутый крест.
— Еще одно оскорбление, — объяснил Леру. — Во-первых, монахиня держит крест перевернутым, а во-вторых, как предполагается, чаша содержит кровь проститутки. Правда, поскольку на Вальпургии нет проституции, мы применяем кровь жертвенного козла.
Джерико хотелось спросить, как они не боятся приносить в жертву священное животное, однако он не рискнул.
Священник в плаще — уже не Деннисон — приблизился к алтарю, держа поднос с каким-то предметом.
— У него на подносе черная редька, — шепотом пояснил Леру. — Сейчас он прикоснется к половым органам женщины, а потом нарисует пентаграмму вокруг алтаря.
— А можно поинтересоваться, зачем? — спросил Убусуку.
— Наверное, это самое кощунственное, что вообще можно придумать, — пояснил Леру, пожав плечами. — Вы слушайте, сейчас он начнет говорить на латыни. Это мертвый язык, он читает молитвы задом наперед, включая в текст разные непристойности, чтобы сбить с толку ангелов.
— Значит, его декламация знаменует символический вызов Сатаны? — спросил Джерико. Леру кивнул:
— Вот он почти закончил с латынью. Сейчас заговорит на языке, который мы сможем понять.
Священник взял из рук «монахини» плеть и принялся поглаживать ею тело обнаженной женщины на алтаре.
— Полагаю, здесь не надо ничего объяснять, — сказал Леру. — Он символически забивает ее до смерти.
